– Вы, конечно, думаете, что это какой-нибудь генерал, – продолжал развивать свою мысль великий сыщик, горделиво посматривая на гостей. – Ничего подобного! Вы ошиблись. Это – обычный швейцар: генералы не носят в руках гражданской одежды – это удел их денщиков. Кроме того, военные предпочитают украшать свои мужественные лица усами, а не бакенбардами… Ну, господа, каково? Думаю, добавить к сказанному вам нечего…

– Почему же? – обиделся Дукалис. – Болтать – не мешки ворочать… Рот закрыл – рабочее место убрано. Могу и дополнить. Этот человек, думаю, вор. А форму напялил для маскировки.

– С чего вы это взяли, мистер Дюк? – поинтересовался сыщик. – Приведите хотя бы один аргумент.

– А посмотрите, висит ли внизу ваше пальто, Шерлок? – отозвался Дукалис. – Думаю, что именно его и уносит сейчас этот господин…

Холмс выглянул в окно, потом резво сбежал в прихожую, и тут же снизу раздался его возмущенный крик, который в более-менее приемлемом переводе на русский язык звучал бы как: «Убью падлу!» После этого хлопнула наружная дверь, и наши герои увидели долговязую фигуру великого сыщика, с проклятьями несущегося вдоль улицы за удаляющимся «швейцаром».

– Слушай, Толян, – удивился Ларин, – я что-то не до конца понял твою мысль. Ну, про вора еще куда ни шло: где это видано, чтобы швейцары в ливрее в двенадцатом часу ночи шлялись по улицам? Они же у себя в кабаках переодеваются. Да и местные рестораны в такое время, как утверждает доктор Уотсон, еще открыты. И вообще, порядочный мент должен знать: честные люди в такую пору шмотки по улицам не таскают. Сколько «палок» мы срубили с помощью наших бдительных пэпээсников[27]?..

Дукалис утвердительно кивнул.

– А вот каким образом ты сообразил, что пальтишко принадлежит Холмсу? Что-то я не въезжаю.

– Ничего я не соображал, – буркнул Анатолий. – Я просто так, прикололся, чтобы он не умничал. А такое же пальто, кажется, и правда у входа висело. Наверное, Уотсон, когда за выпивкой бегал, дверь запереть забыл…

– Ну, ты даешь! – только и смог вымолвить Андрей. – Голова!..

Минут через пятнадцать Холмс вернулся со слегка разбитым, но весьма довольным лицом.

– Видели бы вы, как я ему врезал! – хвалился он, тряся перед гостями спасенным пальто. – Хук слева, затем апперкот, а он мне, дескать, я генера-а-ал! Ну и получил от меня в ответ свинг правой! Блестяще!..

– А ваше лицо? – попытался выразить сочувствие Ларин.

– Пустяки! – отмахнулся великий сыщик. – Это он не захотел свой мундир отдавать в качестве компенсации за причиненный мне моральный ущерб. Но я ему все-таки задал трепку!..

Продолжая описывать подробности своего подвига, Холмс вновь спустился в прихожую, чтобы повесить пальто на место.

– Что за черт? – услышали друзья его голос.

Ларин осторожно высунул голову за резные перила лестницы, затем вопросительно взглянул на Дукалиса:

– Знаешь, Толя, боюсь, тебе придется придумать какое-нибудь другое обоснование на тему: «Почему я решил, что пальто принадлежит Холмсу». – И в ответ на недоуменный взгляд товарища добавил: – Видишь ли, теперь там, внизу, не одно пальто, а два…

Еще через полчаса под окнами квартиры Холмса послышались какие-то крики и грохот.

– Эй ты, подлый трус, выходи! – доносилось до ушей наших оперативников довольно стройное скандирование.

– Мистер Холмс, мистер Холмс, – раздался снизу надтреснутый голосок миссис Хадсон, – к вам тут пришли…

– Сам вижу, что пришли, – огрызнулся сыщик, выглядывая в окно, под которым бушевал как минимум взвод решительно настроенных солдат.

Чуть позади этой команды, закрывая подбитый глаз белым платком, маячила фигура господина с большими бакенбардами. Господин был одет в рваную белую рубашку и форменные штаны, на которых посверкивали широкие лампасы.

Тем временем с обеих сторон улицы к дому стройными рядами подбежали еще несколько десятков военных. Они начали криками поддерживать своих товарищей, но в остальном вели себя мирно, во всяком случае двери высадить пока не пытались. Возможно, поджидали, когда подтянутся главные силы.

– Под-лый трус, вы-хо-ди! – молодцевато неслось из-под окон.

– Р-ре-б-бята, – заикаясь, прошептал сыщик, глядя из глубины комнаты на окно, которое вот-вот могло разлететься вдребезги от брошенного кем-нибудь булыжника. – Д-давайте жить дружно…

– Сейчас точно замочат, – констатировал Дукалис. – Что делать-то будем?

– Не волнуйтесь, джентльмены. Гарантирую, что первая медицинская помощь вам будет оказана квалифицированно, – произнес доктор Уотсон, благоразумно забившийся под диван.

Андрей, закусив губу и нахмурившись, быстро огляделся по сторонам.

– Ждите. Есть идея! – крикнул он, быстро сбежал вниз и загрохотал какой-то кухонной утварью, в предостаточном количестве имевшейся у миссис Хадсон.

Через некоторое время перед глазами изумленных пикетчиков предстал боевой офицер, одетый в странную униформу. Он решительно шагнул на улицу из осажденного дома.

– Хальт! Шат ап! Ху из зе мэйджэ офисииэ? Ком ин, квикли[28]! – грозно рыкнул он на толпу, из которой тут же выступил вперед военный, выделявшийся своей огненно-рыжей шевелюрой.

– Я – капитан О'Хара, – представился он. – С кем имею честь?

– Кэптиин Ларин, спешал труупс, – приложив руку к краю надетого на голову медного тазика для варки варенья, позаимствованного у миссис Хадсон, немедленно отозвался Андрей. – Уот кэн ай ду фо ю?

Последующие несколько минут О'Хара пытался объяснить Ларину, что какой-то негодяй недавно напал на их боевого генерала, отобрал форменный мундир и пальто. Теперь же товарищи по оружию готовятся взять штурмом дом, чтобы наказать обидчика.

Андрей, нетерпеливо постукивая пальцами по пиджаку, под которым был спрятан поднос, призванный изображать бронежилет, внимательно слушал и кивал головой. Потом он доверительно взял капитана под руку и отвел его на несколько шагов в сторону от любопытной толпы.

– Послушайте, коллега, – громким шепотом начал Ларин, – Родина гордится вами. Именно так должен был поступить каждый порядочный офицер. Я обязательно доложу Ее Величеству о вашем подвиге. Но сейчас следует немедленно отвести войска на исходный рубеж, иначе сорвется секретная операция по разоблачению вражеского диверсанта. Мы контролируем ситуацию…

О'Хара, слушая Ларина, начал было сомневаться, заявив, что ничего не слышал о спецназе и не видел в королевских войсках формы, подобной той, в которую одет коллега.

– Конечно, – охотно подтвердил Андрей, – ведь это очень секретные войска. А форма специально придумана так, чтобы издали не бросалась в глаза, но надежно защищала от рыцарей «плаща и кинжала». – Он подергал за лацкан пиджак и постучал согнутым пальцем по подносу, демонстрируя надежность брони.

– А ваш акцент… – продолжал сомневаться О'Хара. – Вы откуда?

– Да, вы правы, в Ирландии такой не часто услышишь, – выкрутился Ларин. – К сожалению, работа на благо английской короны в различных точках земного шара оставляет свой отпечаток. Впрочем – т-с-с! – об этом ни слова. Попросите-ка лучше командировать вас куда-нибудь. Например, в Россию. Для общего развития… А пока подождите. Если негодяй, которого мы собираемся задержать, уже уснул, я попытаюсь вынести вам пальто и мундир генерала. А то потом – всякие протоколы, опознания, бумаги… В общем, набегается старик по канцеляриям… А про вас я не забуду – нам нужны настоящие офицеры.

– У вас, конечно, есть соответствующие документы? – осведомился капитан.

Ларин вытащил из нагрудного кармана пиджака лотерейный билет с изображением сигаретной пачки. О'Хара успел прочитать грозное имя герцога Мальборо, прежде чем «кэптэн Ларин» сунул билет обратно в карман, явно передумав удовлетворять праздное любопытство ирландца.

– Простите, сэр, – оперативник брезгливо поджал губы, – я всегда полагал, что в Великобритании джентльменам верят на слово… Если бы не ваше благородное поведение, то я бы вынужден был бросить вам перчатку…