Это было единственное, о чем он мог думать. Ему стало так одиноко. Просто нестерпимо. Он не мог и не хотел больше продолжать эту мучительную пытку и потому лишь вопросительно кивнул, призывая Владимира что-то сказать.

Тот сначала промолчал, затем, разведя руками, все же выдавил из себя:

– И что ты собрался предпринимать?

– Я сам сделаю из себя продукт.

– Тьфу, какая чушь, – плюнул раздосадованный Владимир, посмотрев на Эрика так, будто тот потерял свой разум.

– Таким, как ты, меня не понять. Хорошо. Допустим, ты не приемлешь моих убеждений, и то, что я говорю, кажется для тебя бредом, я готов с этим согласиться. Но почему ты не хочешь просто поддержать меня, как старый друг? Чтобы в разговоре мы могли родить истину.

Владимир стал отмахиваться от Эрика.

– Ты сумасшедший и скатишься по лестнице жизни. Попомни мое слово. Пойдут слухи, тебя не возьмут ни в одну приличную компанию. Ты ведь не идешь открывать свой бизнес. Ты хочешь лишь запустить какой-то очередной бред.

Эрику уже не в первый раз приходилось бороться в себе с этим ужасным ощущением осадка и нежеланием общаться. Он снова вскочил, как угорелый, лишь осознав, что тратит здесь время впустую, и более не может выдержать даже не тупости, а невозможности общения с бывшим другом. Кругозор Владимира снова оказался для него слишком узким.

Он вскочил, накинул на себя свой черный блестящий плащ, и уже хотел было покинуть помещение, как его старый друг снова обратился к нему:

– Постой. Возможно, о тебе так много говорят, осуждают тебя, критикуют потому что ты классный, крутой, но это не так.

Эрик не дослушал его.

– И что же они говорят?

– Большинство сходится в мысли, что тебе пора остепениться, что ты ведешь неправильный образ жизни, не имея второй половины, спиваешься, гуляешь, страдаешь. Может они и правы, – покачал головой Владимир, – был бы ты нормальным, тебе бы такие мысли в голову не лезли. Тоже мне, о сценариях будущего решил разговаривать. Да кому это нужно? Пусть этим занимаются профессионалы.

– Футурологи?

– Кто?

– Ты уважаешь себя за то, где ты работаешь, но не знаешь элементарных слов, как же я могу тебя уважать?

– Так, все, Эрик, стань нормальным. Как все.

Эрик просто схватился за голову. Боже, какие же люди все-таки ограниченные. И чего им нравится совать свой нос в чужое дело?! Что, своей жизни не хватает? Или всех надо грести под одну гребенку?

– Посредственным я всегда успею стать, – как всегда кинул он последнюю краткую фразу и, махнув полой плаща, скрылся.

В нем кипела буря чувств. И она была хуже того шторма, который бушевал на улице, на которой он оказался. Эрик не мог остановить плохие эмоции, которыми его накрывало, как мокрым неприятным полотенцем.

«Значит, меня обсуждают! И все только в том ракурсе, который интересен лишь им одним. Обливают грязью за моей спиной. А мне хоть бы кто об этом сказал!»

Эрик не мог смириться с мыслью о лицемерии людей. Ему хотелось вернуться к Владимиру, спросить их имена и подойти к каждому с вопросом: зачем? Что тебе надо, что ты меня обсуждаешь? Почему если тебя во мне что-то не устраивает тебе не спросить меня просто честно? Может быть, ты дал бы мне конкретный совет, и твоя критика пошла бы мне во благо.

«Нет, эти крысы по углам шепчутся обо мне, делают свои выводы, и потом вешают на меня ярлыки», – сморщился он.

Не зная, как избавиться от этого пагубного ощущения, Эрик просто сплюнул. Он хотел смыть с себя эту грязь. Эти сплетни. Они ужасно раздражали его.

Более того, он прекрасно понимал, что они исходили не от чужих людей. Что эти люди его прекрасно знали. Почему же они все не сказали в глаза? Так что вывод был таков: пусть ничего сверхъестественного и не произошло, ему было неприятно. Он не ожидал этого.

Но более всего его взбесило то, что, не имея ни малейшего понятия о его жизни, не докопавшись до сути вещей, эти люди уже сделали свои выводы.

Сначала он захотел заскочить в какой-то бар, затем его осенило: он уже отказался от этого. Тратить там зря время он больше не намеревался, зачем лишние разочарования и пустая трата времени? Заехав в супермаркет, он приобрел вкусный дорогой чай, приехав домой, заварил его и сидел один на один с собой, уносясь вдаль с этим источником счастья. Он хотел включить какую-то медитацию, но так устал после перелета и разговора с Владимиром, что просто решил лечь спать. Несмотря на то, что его очень часто преследовала бессонница, на этот раз он заснул на удивление быстро.

Проснувшись в семь утра, он внезапно вскочил, побежал на кухню и, приоткрыв окно, стал жадными глотками поглощать свежий воздух утра.

Он метался. Одна мысль только и засела во всем его естестве:

«Я не должен проспорить. Не должен. Как? Что мне сделать? Думай, Эрик, думай».

Тут он крайне испугался. В комнате стало ощущаться чье-то навязчивое присутствие.

Как заведенный, он начал озираться по всем сторонам, как законченный параноик, пытаясь выудить из воздуха что-то, что ему мешало и, указав пальцем в пространство, издать крик: вот ты где! Оно!

Но так никого и не обнаружив и даже немного успокоившись, Эрик встрепенулся от внезапного голоса прямо в его голове.

Услышав это, он увидел явственный образ в своем воображении. Образ того, кто с ними ведет беседу. Тот находился в воздухе с правой стороны.

Повернувшись в своем сознании к этому образу, который явственно предстал перед ним, Эрик увидел человека, мужчину, облаченного в подобие мантии темного цвета. Все его черты были размыты. Он лишь чувствовал улыбку, которая исходила от его мягкого лица и абсолютную веру в себя, которой щедро одаривал его этот человек.

Голос проговорил, вернее это все прозвучало лишь в голове Эрика, но слова отбивались в его сознании, и он прекрасно понимал, что это не он сам их рождает. Они таинственным образом появлялись и становились гравюрой на его сознании.

В голове прозвучало:

«Ты сам знаешь все. У тебя есть ответы на все вопросы. Тебе надо создать андрогина. Найди команду. Пойми, что это значит. И сделай это».

Это было для Эрика флешбеком. Прозрение. Откровение. Он увидел все картины в своем разуме. Более слов не звучало, но он уже все видел. Больше ему ничего и не было надо.

Быстро отряхнувшись и продолжая озираться по сторонам, в надежде снова почувствовать присутствие этого незнакомца, голоса в его голове или, скорее, за ее пределами, он понял, что уже находится в комнате один, и, даже немного расстроившись по этому поводу, он пошел в ванну, чтобы принять освежающий холодный душ.

С этого дня он решил вести здоровый образ жизни. Больше никакого алкоголя и других веществ, которые могли затуманить его сознание и отвлечь от главного, сделать его одним из тех зомби, которых он каждый день встречал толпами на улицах. Нет, он больше не даст себя одурачить и выманить из себя деньги, а ведь и иллюзия необходимости заработка денег тоже навязанная. Все эти нитки одного клубка создают человеческую жизнь от начала до конца, предоставляя каждому лишь возможную свободу выбора. Хотя на самом деле, никакой свободы не существует.

«Так кто же мы? Живые разумные существа или просто марионетки?» – пролетело в голове у Эрика. Его взгляд упал на свои руки, он стал разглядывать их, присматривался к каждой черточке, полоске, клеточке, затем посмотрел на себя в зеркало в ванной. Так стоял он минут десять. И снова задал себе тот же вопрос, только вслух:

«Кто же я? Живой человек или марионетка?»

Знаете, в чем прелесть и одновременно идиотизм современного мира? Всем плевать, кто ты и кем ты был вчера. Пусть пять лет назад ты был убийцей с Трафальгарской площади, сегодня, приехав в новый город, взяв новое имя или даже оставшись в том же и, допустим, поменяв место работы, ты можешь даже общаться с журналистом и рассказывать ему о своем увлечении, к примеру, о «Блоге о жизни диких котиков». Всем, в сущности, плевать, кто ты. Отчасти, потому что каждый из нас центрирован на себе и, оценивая все субъективно, даже не поинтересуется, что было с тобой раньше. Или слепо поверит в твою историю, твои «легенды мира о себе», даже не вдаваясь в подробности. А если что и узнает вскользь, опять же, человек так заперт на себе любимом, что подумает: «Э нет, со мной не так все будет».