— Ну, что молчишь? — уже встревоженно прервала Настя затянувшуюся паузу. — Случилось — что?

Алексей покатал желваки на скулах. Имеет ли он право говорить, коли Митридат сам не рассказал? Она же его сотрудница. А, один чёрт, завтра все всё узнают. Или не всё. Но узнают. А завтра, можно сказать, уже наступило. Будем надеяться, что до утра по крайней мере до этой квартиры ничего не докатится. Вот только каким оно будет, это утро?

— Случилось, Настюш, — вздохнул он. — Бэтмена сегодня убили…

— Упп, — сказала Настя и поднесла кулак ко рту.

— Как произошло? — поразмыслив, спросила она.

— Ладно бы на боевых, — скривил лицо Алексей. — Но его грохнули возле Лутугино. Прямо в машине. И, похоже, не укры…

Анастасия наклонила голову, потёрла ладонью лоб.

— Тыц-тыц-тыц, — произнесла она негромко. — Не укры…

Подумав ещё какое-то время, в течение которого позабытый ею гость переминался у порога, девушка сказала:

— Всё понимаю, кроме того, для чего ты тут. Защищать меня Митридат, что ли попросил, пока сам умотал? Так я мышка серенькая, никому не нужная. И постель у меня тут, между прочим, одна. А ты у нас человек женатый, на тебя не рассчитана. Сидел бы уж ты дома…

Алексей развёл руками. Вообще говоря, он даже не подумал о такой трактовке своего визита — дать защиту Мишкиной сотруднице. Хотя… В эту ночь, исход которой может обернуться самым причудливым образом…

— Нет у меня больше дома, Настёна, — вздохнул он опять. — Взорвали мне квартиру. Пульнули гранатой в окошко…

Любопытно было смотреть, как у девушки одновременно раскрывались глаза и рот.

— Ладно, пошли на кухню, — после некоторой паузы скомандовала Анастасия. — Небось, голодный? У меня там салатик есть. И колбаска. Я…

— Да я тут взял с собой, — неловко, как обычно в таких ситуациях, пробормотал Алексей.

А ведь красивая же девка, снова восхитился он. Ладная, вся какая-то приточенная и приталенная. Лицо милое, хотя и не без шалинки, особенно в уголках рта. Жаль, слишком самостоятельная. Тяжело такой мужа сыскать. Не мужика — эти-то слетаются сами, сколько раз замечал. А вот мужа…

Присели за стол, накатили по первой. Коньяк прошёл как сквозь дырку в полу. И с таким же эффектом.

— Дай-ка я, Настёна, вторую сразу накачу, — утвердительно извинился Алексей. — Не алкоголизма ради, а снятия стресса для…

Никакого стресса он на самом деле не чувствовал. Но вот напряжение и ожидание чего-то плохого снять хотелось, да.

Вот только коньяк в этом помогать отказывался. «Надо было с текилы начать», — запоздало ругнулся Кравченко.

А тут ещё Настя словно решила его добить.

— А чего ты к Ирке-то не поехал? — спросила она. — Нет, не думай, я тебя не гоню, просто интересно. Поссорились, что ли?

— Да нет, не поссорились, — проговорил он после паузы, посвящённой разлитию ещё по одной. Девушка, впрочем, от своей доли отказалась. — В больнице Ирка. Ранило её. Прямо там, в квартире, и ранило. Не успела вовремя выйти.

И он, почему-то ощущая злость на себя, стал пересказывать подруге — она же друг, верно? — всё, что происходило сегодня вокруг него. Как позвонил Мишка, огорошил известием о гибели Сан Саныча. Как потом ещё больше огорошил предположением, что Буран может оказаться в одной компании с безвременно погибшим. Потому что дружил с ним. Как потом это предположение подтвердилось самым верным способом — гранатой в окно. Как придавило его известие, что вместо него в квартире граната нашла его подругу — слава Богу, что жива осталась. Как со значением смотрели на него милицейские, прокурорские и комендантские. Как врачи не дали увидеться с Ириной и даже отказались передать ей мобилу. И та теперь, придя в себя, небось думает, что её все бросили. Как сам окончательно понял, когда отвозил Мишку, что Бэтмена не Глава заказал и ни кто-либо ещё, а свои. Скорее всего, военные, которым как раз в армии такие как Бэтмен и не нужны. Как на нервах едва не убил на хрен двух вонючих козлов, вышедших поразбойничать на большую дорогу.

И как он — если честно-честно! — страшится завтрашнего дня, когда известие об убийстве Бэтмена выйдет наружу, и как бы не дошло до гражданской войны на радость укропам. И как он ждёт этого завтрашнего дня, чтобы узнать, наконец, кто так нагло открыл на него охоту…

Короткий получился рассказ, что уж там. На две рюмочки. Коньяк демонстративно продолжал держать руки в карманах, отказываясь делать свою работу. Надо бы выпить ещё. В то же время ужасно не хотелось выглядеть перед Настей раздавленным хлюпиком, ищущим утешения в спиртном. Может, хлобыстнуть сразу стакан — пошло бы дело. Можно было бы расслабиться. И продолжить общение в самодеятельном уюте нетрудного опьянения. А сейчас лишь нарастала внутри злость и пустота. Эх, Настя, хороший ты человек, понимающий. Жалко, что не мой…

А потом коньяк кончился. Как-то сразу. Скончался, сволочь, так и не исполнив своего долга. И наконец-то стало можно перейти к вожделенной текиле.

Не та, конечно, тут была текила, что он пил как-то с однокашником своим по прозвищу Боцман, встретившись с ним случайно в Москве. Тот был спец по этому напитку. Уйдя на гражданку, устроился безопасником в какую-то фирму, которая имела дело с латиносами. Бывал и в Мексике. Так что встречу назначил в ресторанчике, где, по его словам, точно подавали подлинную мексиканскую водку. Название её Алексей забыл, но твёрдо запомнил из рассказа товарища, что настаивают её на каких-то местных древесных червячках. Ничего оказались червяки, надо признать.

Луганская текила тоже оказалась ничего. Во всяком случае, отпустило наконец-то. Сразу после того, как первая порция растворилась в желудке. Даже и захорошело — коньяк, видно, просто ждал подружку.

Алексей освобождённо посмотрел на Анастасию. Та стала совсем уютной в лёгкой хмари хмельного мозга.

— Ну, и как тебе мой Злой? — вспомнил он вдруг её подколку при входе.

Не то чтобы он ревность ощущал… Хотя и её тоже. Все мужчины ощущают оттенок ревности, когда узнают, что с другим водится женщина, которая могла бы быть… В общем, упущенная по каким-то причинам.

Но поскольку Настя была своя… Он в какой-то мере сочувствовал ей: красивая, в самом соку девка всё продолжает поиски своего мужика, такого, чтобы на всю жизнь. И не находит.

— Гад он, — отчего-то вспыхнула девушка. — Как и все вы, мужики. Утром встал, поцеловал и ушёл. Вроде как долг исполнил и свободен…

— Это я ему приказал, — ответил Лёшка. И лишь по удивлённым глазам Насти понял, что сглупил.

— Э-э… не в смысле этого…

Он прикрылся от прыгнувших к лицу растопыренных пальчиков с выкрашенными в кровавое коготками.

— В смысле, велел ему к девяти быть в подразделении, — поправился Алексей. — За безобразиями наблюдать и дисциплину пресекать. Как заместителю. Новый год всё же.

— Скотина, — без выражения констатировала Настя. — Опять переступил через девушкино счастье.

— Чегой-то — опять? — возмутился Кравченко. — Я за твоим счастьем блюду.

Что сказал, сам не понял.

— Ну да, — скептически усмехнулась Настя. — А как девушку без секса оставлять — так первый…

— Так ты ж шпионка, — отбоярился Алексей. — С крепким телом. Я тебе тогда не доверял.

— Ага, «медовая ловушка», помню, — снова усмехнулась девушка. Это Кравченко проболтался ей в «Бочке» во время каких-то посиделок об истинных причинах тогдашнего своего мужественного, но… кажется, глупого поступка. — А теперь, значит, доверяешь?

— Так ты ж шпионка, — повторил он. — Кто такой Мата Хари доверится — дня не проживёт.

И после паузы добавил:

— Но спину я бы тебе подставил.

— Ах, скажите, какой благородный рыцарь появился, — протянула Настя. — Спину свою он мною прикрыл бы… Да чё у тебя узнавать-то? Для чего тебе «ловушки» расставлять? Ты только прикинь мой гордый рапорт: собственным телом завербовала аж целого ополченца! Теперь он нам расскажет про самые тайные секреты своего взвода!

Он был вынужден приобнять её. Чисто дружески, конечно. Разговор на эту тему был не первый, но Настя как-то опять серьёзно возмущалась.