– … но не забывайте, что вы в гостях, – вздохнула я, поежившись.
Через десять минут мы поравнялись с другой каретой. Две кареты остановились.
– Ключи! – произнес мой спутник, протягивая руку. Я молча отдала ему связку, – Сидеть здесь.
Он вышел, а через пять минут вернулся.
– Я написал знакомому в Магистрат, чтобы разобрались с этим делом. Ключи вернут завтра, – услышала я, перед тем, как мы тронулись, – Вот ордер, который покажете своему директору.
Мне вручили бумажку. На ней значилось, что данное поместье изымается до конца расследования. Под ним стояла куча подписей и резолюций. В конце красовалась изящная многоярусная роспись самого фюрста. Я с подозрением взглянула на своего спутника, потом на росписи. Пока мы ехали, я краем глаза увидела его почерк. Наклон в противоположную сторону. Нет, здесь все расписывались правой рукой. Хорошие знакомые, значит, есть у этого товарища в Магистрате, раз вся королевская конница, вся королевская рать сработала так оперативно. Мне бы такие связи. «Связи связями, но надо же и совесть иметь!» – икнули тараканы, с обожанием глядя на него.
Мы вошли в офис. Дед дрых, положив голову на стол. Его слюнявая челюсть лежала на полу. Я подошла и с наслаждением наступила на нее.
– Иди ко мне моя сладенькая… О, Мина… О… ну и мина у тебя… Пшла вон! Нет, женщина… пошла прочь… – пробормотал дед во сне, – Нет! Я никакой не граф! Руки уберите! Караул! Констебль! Помогите! Насилуют! Женщина, это я у вас сосать должен… Кровь сосать…
Дед икнул и притих.
Клиент уселся в кресло, смерив взглядом спящего деда.
– Этот бесценный специалист кем у вас работает? – мрачно поинтересовался упырь, листая каталог.
– О! Это тайна покрытая мраком! Я до сих пор не знаю, что он здесь делает, и как его зовут, – заметила я, краем глаза глядя на то, как дед начинает рыдать во сне.
– Итак, что мы еще не смотрели? Сегодня у нас выходной, поэтому до вечера я целиком свободен, – заметил мой клиент, морщась при виде очередного «мещанского шика».
«Не у нас, а у вас!» – заметили тараканы.
– Вот, – кивнула я, забирая у него из рук каталог и листая, – Очень симпатичный дом. Ничего лишнего. Я его уже один раз показывала.
– То есть вы гарантируете, что мы не будем вынимать хозяев из петель и хоронить их на заднем дворе. Я не собираюсь выполнять для Магистрата план по раскрываемости преступлений столетней давности. Скажу сразу, что если мы найдем труп, то закапывать его будете вы, сударыня. Я буду лишь руководить процессом, – зевнул мой разочаровательный пессимист. Ничего себе. Саблезубая белка мрачно цыкнула зубом, глядя на эти клыки. Моя шея зачесалась.
Я быстро сходила за ключами в директорский кабинет, бросив на стол «Ордер». Пусть любуется! Пока я ходила, дед блаженно постанывал:
– Еще два жалобных отзыва, и мои зубы вопьются в ее шейку! Как давненько я не … О! Это будет настоящий праздник! И пусть только попробуют мне что-то сказать! Я тоже здесь работаю!
Мой спутник посмотрел на деда, а потом на меня. Я пожала плечами, мысленно содрогаясь от того, что до преждевременной кончины остаются какие-то две жалобы! А до критических дней – еще три дня. Ничего, я уже осмотрела весь хлам в туалете, нашла некое подобие кола и спрятала его у себя в столе. На всякий случай.
Особняк, который я уже однажды показывала пожилой семье упырей, размещался на выезде из столицы. Но его так и не купили. Покупатели зажали деньги, решив, что менять недвижимость на старости лет – бессмысленно. Точнее деду было все равно, а бабка попалась очень экономной и прижимистой.
Я ловко открыла дверь, пропуская гостя вперед. Ни дурацкой лепнины, ни уродливых статуй, ни вызолоченных обоев – ничего такого в помине не было. Сам особняк напоминал милую семейную обитель. Пастельные тона, минимум украшений, чистота и порядок.
– Здесь жила семья. Муж, жена и трое детей. Они уехали из Криора по семейным обстоятельствам, а дом выставили на продажу, – сообщила я, любуясь простотой и изяществом, – Очень хорошая, приличная семья. Всегда такие приветливые и радушные. К ним регулярно приходили гости… Правда, жена часто болела…
– Мне нужно вдумываться в смысл ваших слов? – заметил мой клиент, поднимаясь наверх. Он прошел в сторону спальни, потом открыл дверь в другую спальню.
– Интересно, почему это «счастливая семья» решила спать отдельно друг от друга? – заметил он, подходя к кровати. Вампир присмотрелся к стене, отошел на два шага, а потом снова приблизился к ней, положив руку на какой-то камень. Камень сдвинулся, открывая дверь.
Мы вошли в большую комнату. Одно движение руки моего клиента и в комнате загорелись свечи. И тут я начала медленно умирать от стыда. На стенах красовались обнаженные пары, которые вытворяли такие акробатические номера, что в цирковое училище их бы взяли без экзаменов. По стенам были развешены приспособления для пыток, включая черный кнут, какую-то упряжь, ошейники и кандалы.
– Ну-ну… Вы так мило рассказывали мне про дружную семью… Почему вы умолкли? – заметил мой спутник, изучая «настенную живопись», – Мне кажется, или на этой картинке женщине предварительно сломали хребет?
– Да нет, – стыдливо ответила я, – Она просто очень гибкая. Хотя….
– А вот здесь явно сломана нога, хотя судя по ее лицу, о ноге она думает в последнюю очередь. А вот за это художнику нужно руки оторвать… Это явно его буйная фантазия. Это физически невозможно… Или… Хотя, в принципе можно….. если она уже мертва.
Я стояла, словно школьница, которую поймали в туалете с сигаретой.
– Пойдемте отсюда… – вздохнула я, вспоминая, что в первый раз, когда я заходила в этот дом, меня тоже удивило то, что первый этаж, кажется больше второго. Было у меня такое чувство, что не хватает еще одной комнаты. Лучше бы я не знала о секрете «семейного счастья».
Мы спустились в холл. Мне было очень стыдно. Уши просто полыхали и, судя по всему, были красные, как огнетушитель. Я честно не догадывалась, чем заключается секрет семейного счастья бывших жильцов, и почему супруга регулярно брала больничный.
На часах было шесть, а я чертовски устала. Мы снова вернулись в агентство. Дед спал, свет горел. Судя по тому, что вещей Лемиры и Бриссы не было, они так и не появлялись. Ну конечно! Сегодня выходной. Сегодня все нормальные упыри отдыхают. Кроме меня и деда, который приходит на работу по инерции.
– А теперь, будьте так любезны, подойти к своему коллеге и взять у него из кармана ключ, – внезапно произнес мой пессимист.
– Но директор, если узнает, что ключ потеряли… – шепотом заметила я, глядя на чмокающего во сне старика.
Вампир посмотрел на меня такими глазами, что я разулась и подошла к деду. Опустив руку в его карман, я нашла какую-то коробочку, веревочку и … ключ от офиса. Осторожно, чтобы не разбудить деда, я вынула ключ. Дед причмокнул во сне, заворчал и выдал:
– Потные матросы! Фу, какая гадость! Надо сказать капитану! В последний раз я плыву на корабле! Попомните мои слова!
Я обулась, сжимая в руке ключ от офиса.
– Сюда давайте, – заметил мой клиент, – Я сделаю вам копию. Через полчаса она будет готова.
Он позвал кучера, отдал ему ключ, глядя на часы.
– Можно чашку крови? – спокойно поинтересовался мой спутник, задумчиво глядя на меня.
– Так вы же не пьете из чужих чашек…. – осторожно заметила я, глядя на почти пустой кулер.
– Я решил сделать исключение, но только при условии, что вы ее вымоете…– спокойно заметил вампир. Я пожала плечами и отправилась мыть кружку. Мыла я ее долго и тщательно, как для себя. После пяти минут полоскания и вымывания, она блестела, как новенькая.
Со спокойной совестью я подошла к кулеру, открыла краник и увидела, как кровь тонкой струйкой потекла по белым фарфоровым стенкам.
– Прошу… – прошептала я, поднося полную кружку клиенту. Он посмотрел мне в глаза, а потом сделал вид, что принимает ее у меня из рук, и … Только через мгновенье я поняла, что произошло. Кружка осталась у него в руках, а ее содержимое оказалось на мне. По моей белой блузке и светлому пиджаку расплывалось огромное кровавое пятно. Юбка выглядела не лучше. У меня возникло такое чувство, что я только что сбежала со съемочной площадки фильма ужасов, где играла роль окровавленной жертвы. Да-да! Это именно я ползу с предсмертными хрипами, цепляясь за ноги будущих жертв. Да-да! Это именно через мое тело переступает главный герой, когда задает вопрос: «Есть кто живой?». Именно на меня светят фонариком полицейские и произносят отрывисто: «Он где-то здесь! Он не мог далеко уйти!», когда под конец фильма решают все-таки поймать кровожадного маньяка.
