- Детка, это обезболивающее. Твоя ключица, - напоминает парень, указывая головой на травму, - Не знаю, что ты там себе надумала, но лучше остановись.

Черт возьми, он прав. Несмотря на то, что этот парень едва не сжёг меня заживо, я должна остановиться.

Ян подходит к кровати, берет мою руку и переворачивает внутренней стороной. Внимательно осматривает и подносит иглу к выпирающей вене. Я задерживаю дыхание и стараюсь не думать о том, что он мог меня обмануть. Его умения искусно управляться с инъекциями не остаются не замеченными. Уверена, у него было достаточно времени на тренировки.

- Сейчас станет легче, - произносит парень и убирает шприц в сторону. Затем его ладони обхватывают мое лицо, и он тянется ко мне для немедленного поцелуя. Сегодня губы Яна мягкие и теплые, без намека на барбарисовые леденцы или травку. От него пахнет мятой, и впервые за долгое время я целую именно его.

Хорошего Яна.

Постепенно поцелуй становится жарче и импульсивнее. Ян забирается на кровать, но мои травмы не дают ему разогнаться на полную скорость, поэтому он действует медленно. Прикасается влажными губами к каждой ссадине на моем теле, и я чувствую необъяснимую нежность. Он так давно не делал ничего подобного, что я и забыла, насколько это может быть приятно.

- Детка, мне так жаль, - шепчет Ян, поглаживая небольшую ссадину вдоль правого бока, - Это я во всем виноват. Но я исправлюсь, Анисия. Сделаю все, чтобы ты была счастлива. Только не оставляй меня, малышка. Прошу тебя.

Мне приходится поднять взгляд к потолку, чтобы спрятать выступившие слезы. Я знаю, что он не исправится. Более того, Ян тоже это знает. Но мы оба хотим верить в это, потому что если хотя бы один из нас потеряет надежду, все рухнет.

- Потерпишь десять минут? - спрашивает парень, отрываясь от изучения моего тела, - Мне нужно в душ.

Я киваю, Ян поднимается с постели и скрывается в ванной. Потом дверь снова открывается:

- Никуда не уходи, - игриво произносит он, подмигивает и опять захлопывает дверь. Я лежу совершенно расслабленная, какой не чувствовала себя неимоверно долго. В ванной включается вода, я ощущаю сонливость и приятную невесомость во всем теле, и сон накрывает меня с головой.

Не знаю, сколько проходит времени, но в следующий раз, я открываю глаза от странного чувства, будто за мной наблюдают. Поворачиваю голову и встречаю разъяренный взгляд Яна.

- Ян? - зову я, - Что - то случилось?

Он молчит и тогда мой взор упирается в смятые листы бумаги, зажатые в руке парня. Понимание случившегося, обрушивается на меня со скоростью падающего самолета, когда я с ужасом узнаю в этих листах письма Стефана.

Глава 15

Анисия

От гнева, затянувшего взгляд Яна, я чувствую, как немеют пальцы на ногах. В моей голове мгновенно включается режим экстренного выхода из ситуации, которую кроме как критической, никак не назовешь. Я вижу, как раздуваются ноздри парня, и приказываю себе действовать. Мне нужно что - то сказать, иначе Ян примет мое молчание за знак поражения. Как только, я открываю рот, чтобы начать говорить, он опережает меня.

- Объяснишь, что это за хрень лежит в твоем чемодане? - рычит Ян. Честно говоря, я бы предпочла бездумную истерику, чем этот зловещий резкий тон, понижающий температуру в комнате на двести градусов. Он стоит в одних трусах и мне хочется спросить какого черта ему вдруг понадобилось в моем чемодане, но видимо пока в этой комнате право задавать вопросы принадлежит лишь одному человеку и очевидно, что это не я.

- О чем ты? - как можно спокойнее спрашиваю я, старательно делая вид, будто не понимаю, что ему от меня нужно.

- Не строй из себя идиотку, Анисия и не пытайся сделать идиота из меня. Я спрашиваю, что это? - Ян разворачивает свою находку и тычет мне в лицо. Это действительно письма от Стефана и мне необходимо как можно скорее выкрутиться из этого дерьма. Если я буду продолжать молчать, подозрения Яна только укрепятся и переубедить его окажется почти невозможно.

Пока я пытаюсь сообразить, что сказать, Ян ставит одно колено на кровать и наклоняется, расставляя руки по обе стороны от моей головы. Мое сердце бьется подобно испуганной колибри, когда его черный взгляд хищно въедается в мои глаза.

- Анисия, поторопись, - рыкает парень, - Мне нужны разумные объяснения. Либо ты отвечаешь на вопрос, либо я заставлю тебя сожрать эти поганые сантименты.

Поганые сантименты?

Господи, помоги мне что - нибудь придумать!

- Ну? - настаивает Ян. Я лежу, придавленная к матрасу его телом, ощущая всю тяжесть, исходившей от него злости и не могу вымолвить ни слова. В моей голове проносятся множество фрагментов моей жизни, которые были наиболее запоминающимися и вдруг я останавливаю внимание только на одном из них и внезапно для самой себя нахожу выход.

- Это моя творческая работа, - выпаливаю я, молясь, чтобы Ян заглотил наживку.

- Что?

Он немного приподнимается, давление на грудную клетку ослабевает и мне становится легче дышать. Ян с неверием смотрит на меня, слегка прищурившись и очевидно, ждет дальнейших разъяснений.

Я набираю в грудь побольше воздуха и говорю:

- Это моя творческая работа, над которой я работала, когда училась. Преподаватель по зарубежной литературе давал нам парное задание.

- И кто же был твоей парой?

- Дана, - без колебаний отвечаю я, - Она была в роли венгра и писала мне письма. А я писала послания для нее. Кстати, мы справились на отлично.

- И почему ты хранишь все эти письма?

Я хочу пожать плечом, но вовремя вспоминаю о своей ключице и не делаю этого.

- Как память, - вру я, надеясь, что Яну не хватит мозгов сопоставить мои частые визиты в Будапешт с моей "творческой работой". Боже мой, оказывается я могу быть виртуозной лгуньей. Я даже сама начала сомневаться в существовании Стефана. Видимо от этого моя ложь стала еще более правдоподобной.

Ян совсем отстраняется и садится на кровать, поджав под себя одну ногу.

- Точно? - подозрительные нотки сквозят в его голосе, и я не спешу расслабляться.

- Абсолютно. Может, мы поужинаем? Я проголодалась, - пытаюсь усмирить его пыл и увести в сторону нейтральной темы. Несколько минут, Ян сидит молча, видимо обдумывая все, что я сказала. Это был тот самый случай, когда ложь была во благо, а если быть точнее, во спасение.

- Хорошо, - вздыхает Ян и, запустив обе руки в волосы, взъерошивает их, - Я приму душ и закажу что - нибудь.

Затем он поднимается и направляется обратно в ванную, но на пол пути замирает, и я снова цепенею.

- Прости, что нагрубил, - тихо произносит Ян, не оборачиваясь, - Ты же знаешь, что когда дело касается тебя, я слетаю с тормозов.

И он просто уходит, а я глупо смотрю на закрытую дверь, с раскрытым от удивления ртом.

Дело приобретает совершенно неожиданный поворот!

Следующие несколько дней проходят относительно спокойно, за исключением того, что мне приходится быть более осмотрительной и осторожной. Я все время слежу за своими словами, действиями и даже мыслями. Письма Стефана, я запечатала в конверт и отправила по почте к себе домой, где их забрала Дана и надежно спрятала. На самом деле необходимость читать их давно отпала, потому что каждое из этих писем я знала наизусть.

Мои травмы заживают не так быстро, как хотелось бы. Я уже могу передвигаться без посторонней помощи, но только не на длительные расстояния, так что при всем желании, до Будапешта мне пока не добраться.

- Вчера, когда мы летели вечерним рейсом из Праги один голубоглазый брюнет сделал своей девушке предложение, - рассказывает Дана. Они сидит в кресле и выщипывает себе брови, а я наблюдаю за ней. Я так по ней скучала, поэтому, как только Ян сообщил, что уезжает по делам в соседний город, я пригласила подругу в гости. После того происшествия с письмами больше не происходило ничего, что могло бы пошатнуть уверенность Яна во мне и его поведение не вызывает опасения.