С самого детства я была влюблена в небо. В то время, когда другие девочки мечтали получить новую куклу, коллекционировали вкладыши от жевательной резинки и влюблялись в соседских мальчишек, я грезила небом. Уже тогда у меня не было сомнений на тему того, кем я хочу стать. Каждую ночь я засыпала с мечтами о небе, звездах и дальних далях, где нет горя, а люди добрые и всегда улыбаются. Я мечтала догнать рассвет, прикоснуться рукой к белоснежным облакам, а на закате провожать солнце.
Теперь, я выросла, мне двадцать пять и я больше не мечтаю о небе. Почти каждый день, я облачаюсь в темно - синий костюм и отправляюсь на самое важное свидание в своей жизни.
Свидание с небом.
Я - стюардесса. Бортпроводница международных авиалиний. Девушка, сумевшая преодолеть земное притяжение, исполнившая заветную мечту своего детства и покорившая небесные просторы.
Обсудив детальный маршрут полета, пройдя медицинский осмотр и брифинг, я в сопровождении экипажа поднялась на борт двухпалубного аэробуса, готового в любую секунду взмыть в небеса. Вопреки моим ожиданиям и ожиданиям погоды рейс не был отменен, и теперь мы совершали последние приготовления к полету.
- Рыба или курица? - раздалось за моей спиной. Я проверяла контейнер с бортовым питанием в буфетно-кухонном отсеке и настолько погрузилась в собственные мысли, что подпрыгнула от испуга. Резко обернувшись, я стрельнула взглядом в свою коллегу, а по совместительству лучшую подругу Дану - жгучую брюнетку греческого происхождения, до невозможности влюбленную в русскую зиму.
- Очень смешно, Дана, - проворчала я.
- Похоже, кто-то не выспался, - протянула, Дана, доставая из холодильника бутылку холодного чая.
- Похоже, у кого-то слишком настойчивый парень.
- Опять донимает тебя переездом?
Я кивнула. В отличие от меня, у подруги с личной жизнью было все в порядке. Больше двух лет назад она вышла замуж за пилота, который впоследствии стал самым молодым капитаном за всю историю существования нашей авиакомпании. Их идеальные отношения строились на принципе взаимного доверия и могли служить примером для подражания. Вообще в моей жизни было очень много людей связанных с небом. Любовь к полетам просочилась в меня вместе с материнским молоком, а каждый последующий год после моего рождения, становилась только крепче. Моя мама тоже работала стюардессой, а еще раньше моя бабушка сделала карьеру в этой невероятно романтической профессии. Именно так считают многие люди, но романтики в этом деле мало, а если она и присутствует, то всю сладость заглушают отекшие ноги, вечно ноющая спина и катастрофический недостаток сна.
- На твоем месте я бы давно послала его к чертям собачьим. Ты слишком хорошо для такого засранца, как Ян.
К сожалению, Дана не на моем места. Несмотря на то, что она моя лучшая подруга, я не спешу делиться с ней всеми подробности своих отношений с Яном. Они слишком запутаны и сложны, чтобы позволить кому-либо попытаться их понять.
Глава 2
Приземление в аэропорту имени Ференца Листа сопровождалось благодарными аплодисментами и облегчением, написанным на лицах пассажиров.
- Всего доброго, - с улыбкой говорила я, провожая спускающихся по трапу самолета людей. Солнечное небо над Будапештом было светлым и безоблачным, впереди у нас были целые сутки, чтобы посмотреть столицу Венгрии, в чемодане фотоаппарат, а в душе необъяснимый трепет. Мне хотелось поскорее пройтись по улицам Будапешта, заглянуть в сувенирную лавку и сфотографироваться на фоне здания Венгерского парламента.
Мы с Даной вошли в двухместный номер с чудесным видом из окна на бездонный Дунай, скинули опостылевшие туфли и обессиленные упали на свои кровати.
- Господи, как же хорошо, - простонала Дана, зарываясь лицом в подушку. Моим ответом послужило сдавленное мычание, утонувшее в мягкости гостиничного одеяла. Спустя мгновение, я услышала сопение подруги и, приподняв голову, убедилась, что она заснула. Не вставая с постели, я освободилась от тесного костюма, распустила волосы и, закутавшись в одеяло, попыталась последовать, примеру Даны.
Безрезультатно.
Я настолько сильно устала, что не могла нормально спать. Сон был поверхностным и больше походил на дремоту, я все время беспокойно ворочалась и постепенно кровать начала казаться мне жутко неудобной. Дана же спала сном мертвого человека, и мне оставалось ей лишь позавидовать. Высунув руку из-под одеяла, я нащупала на тумбочке свой телефон, чтобы отправить Яну сообщение, опасаясь, что не получив известий о моем удачном приземлении, парень может нанять истребитель и примчаться прямо в Будапешт.
"Я в Будапеште. Все хорошо"
Вот так вот просто, без всяких смайликов, поцелуев и признаний в любви, но зная Яна, я могла сказать, что все это он мог дорисовать сам, выдавая за действительность то, чего уже давно нет.
Я пролежала без сна еще около получаса, а потом встала и направилась в душ. Мое тело отозвалось благодарностью, как только теплая вода коснулась кожи, испачканной пылью, посторонними запахами и прикосновениями нелюбимого парня.
Когда я вышла из душа, Дана ни на миллиметр, не сдвинулась с места, по-прежнему тихо посапывая в подушку. Переодевшись в джинсы и коричневый свитер, я накинула пальто, достала из чемодана фотоаппарат и выскользнула из номера, тихонько прикрыв за собой дверь.
Осень в Будапеште была мягкой и теплой. Размашистые ветви деревьев, усыпанные золотистой листвой, высаженные вдоль гравийных дорожек, манили, заставляя направлять объектив фотокамеры на все, что попадалось на глаза. Завороженная красотой природы, я бродила по парку Варошлигет, стараясь оставить в памяти каждый фрагмент, увиденный в этом удивительном месте. Длинная прогулка по старинным улочкам Будапешта, сумела вытеснить из моей головы все проблемы, ожидающие моего возвращения, провальные отношения с Яном и приближающийся юбилей мамы.
Я шла так долго, что мои ступни налились жаром, и вынужденная остановка должна была случиться немедленно. Войдя в первую открытую дверь, оказавшуюся дверью в просторную тихую кофейню, я рухнула за столик в дальнем углу и почувствовала, расслабляющую пульсацию в ногах. Огляделась. Белые скатерти, плетеная мебель и сочные ярко - оранжевые торшеры. И фреска. Огромная фреска занимающая целую стену, с изображением Рыбацкого бастиона. Но самое чудесное, что было в этом заведении - это книги. Много книг. Всю дальнюю стену кофейни занимал огромный стеллаж, заставленный самой разнообразной литературой. Я встала из-за стола и подошла к полкам, заполненным историями разного времени. Скользя пальцами по корешкам книг, я вдыхала манящий запах старины, перемешанный с ароматом капучино и осеннего вечера. Я бродила взглядом по золотистым витиеватым буквам и кожаным переплетам, пока на пятой полке сверху не наткнулась на потрепанный сборник стихов Шандора Петефи, из которого торчал белоснежный уголок...чего? Терзаемая любопытством, я протянула руку и осторожно вытянула конверт. Это было письмо. Без обратного адреса и имени отправителя, но настолько сильно манившее меня, что с каждой секундой, что конверт находился в моих руках, во мне крепла уверенность, что он предназначался для меня.
Прихватив с собой конверт вместе с, хранившей его книгой, я вернулась за столик и положила конверт перед собой. Он был таким белым, что почти сливался со скатертью. Одернув себя, я вернула конверт обратно в книгу и захлопнула ее, пытаясь убедить до ужаса заинтересованную барышню, живущую внутри меня, что нельзя читать чужие письма, особенно в чужом городе и под заинтересованные взгляды чужих глаз.
