Влад слушал и думал о том, сколько же этой маленькой девочке пришлось пережить! И все это, по-видимому, оказалось для нее слишком ужасным. Настолько ужасным, что она повредилась рассудком и выдумала себе подругу  мышиную королеву, которая может позаботиться о ней как мама. Бедная девочка! Нет, папу ее он не встречал. Он вообще мало чего видел за это время. А что видел, так то лучше поскорей забыть.

Ему было не очень удобно лежать на спине. Но голова Лизы пристроилась у него на груди, а ее ручки обхватывали шею и плечо. В какой-то момент девочка перестала всхлипывать и притихла.

Он вдруг услышал, как где-то совсем рядом капает вода. Этот звук вызвал в нем чувство надежды. Конечно! Все это только сон! Ведь такого на самом деле не бывает! А вода капает в их ванной. Да, в ванной. Маша уже два раза ему напоминала. И третьего раза лучше не дожидаться. Поэтому утром он первым делом возьмется за кран. Спору нет, для выходного дня не самое хорошее начало, однако Надо только заснуть здесь, в этом кошмаре. Заснуть осторожно, чтобы не разбудить невзначай девочку, что прижалась к его груди. Она хоть и существует лишь в этом сне, напрасно тревожить ее все равно не стоит. Ведь она такая одинокая. Бедная девочка

Глава 3

Когда Влад открыл глаза, ему показалось, что перед его лицом бродят тени. Он приподнялся на локте и попытался осмотреться.

Да, это был подвал. Часть его потолочного перекрытия обвалилась, и по груде обломков откуда-то сверху струился рассеянный свет. Сам он лежал возле стены. Рядом стояла пластиковая бутылка с остатками воды. Чуть подальше валялся кусок ватного одеяла. Метрах в трех различалась противоположная стена. Там, среди изогнутых труб, тоже бродили тени.

Послышались шорохи.

 Кто там?  произнес Влад и сам удивился тому, как неуверенно это прозвучало.

Шорохи подобрались ближе.

 Кто там?  повторил он.

 Не надо кричать! Это я, Лиза!

Конечно, он был рад, что это оказалась именно она. Но ведь так хотелось разорвать этот сон

Лиза выглядела так, как и должна выглядеть шестилетняя девочка, проведшая несколько дней в одиночестве. Ободранные коленки и локти. Припудренные пылью розовые щеки. А еще непослушные светлые кудряшки, носик пуговкой и этот строгий взгляд.

 Вы уже познакомились? Ее зовут Мышка. Она очень умная, правда?

И тут до Влада дошло, что с самого пробуждения перед его глазами маячит не светлая проплешина на дальней стене, а седой загривок крысы. Которая размером с кота! И сидит эта крыса на горке песка, всего в каких-нибудь полутора метрах от его лица! Спокойно так сидит, чуть боком. Пристально смотрит ему в глаза и шевелит усами. Вот тебе и тени на стене!

 Так вы еще не подружились?  удивилась Лиза.  Не надо бояться друг друга! Ну, давайте, быстренько знакомьтесь, потом мойте руки и к столу!

Про руки это было весьма кстати. Влад вспомнил, как в детстве знакомился с собаками: медленно, стараясь всем видом изобразить спокойную уверенность, приседал на корточки, так же медленно протягивал в сторону ушастой морды руку и останавливал ее где-то на половине пути; собака осторожно приближала нос к его ладони, обнюхивала, после чего в какой-то степени расслаблялась. Так может, и для крысы такой способ сгодится? Она, конечно, не домашнее животное, но и он, в общем-то, не дома.

Чувствуя, что на этот раз ему вряд ли удастся кого-нибудь вспугнуть своей поспешностью, Влад повернулся и подвинул левую руку открытой ладонью в сторону крысы. Та, казалось, только этого и ждала: замерла на мгновение, затем коротким броском достигла его пальцев, пощекотала их усами, развернулась и отбежала к Лизе.

 Я же говорила, что он хороший,  начала тараторить девочка.  Ведь даже ночью нашел дорогу в наш домик! А еды всем хватит. Я вот сейчас только печенье принесла, но там есть еще и какие-то банки. Мы за ними потом сходим. И много брать, конечно, не будем. А то когда приедет папа, ему может не понравиться, что мы такие расточительные. В магазине он всегда говорит маме, что надо покупать ровно столько, сколько действительно надо. Мама ему, конечно, отвечает, что как узнаешь, сколько надо, если все не попробуешь? А папа на это всегда чуть-чуть сердится и говорит, что нельзя быть такой расточительной, тем более в отношении времени. Сердится и уходит. А я остаюсь один раз с мамой, а другой раз с папой. И когда с папой, то мы идем туда, где продаются разные отвертки и плоскогубцы. Папа там останавливается и начинает все рассматривать. Ему это интересно. А мне, честно сказать, не очень, и папа это знает и поэтому отсылает меня на помощь маме. И я нахожу маму, мы быстро-быстро проходим по всем рядам и кладем в тележку только то, что нам действительно надо. А мама всегда смеется и говорит, что я папина дочка. Так что хоть сейчас папы нет с нами, мы все равно не будем расточительными!

Влад сидел привалившись спиной к стене, жевал печенье, запивал водой. Думал о том, насколько это странно  слушать назидания о недопустимости расточительства из уст одетой в рваное платьице девочки, которая в темном грязном подвале чуть ли не с руки кормит седую крысу и незнакомого полуживого дядьку. Да уж, чтобы вместить в себя такое, мир должен, мягко говоря, претерпеть некоторые изменения!

 А что там на улице делается?  спросил Влад, когда закончил свой завтрак.

 Ничего.

 Я хочу посмотреть.

 Ты больной. Тебе на улицу нельзя.

То, что он не совсем здоров  это правда. А насчет нельзя на улицу Бедная девочка!

Опираясь на стену, Влад поднялся, сделал несколько шагов. И вновь опустился на пол. Он уже привык в некоторой степени к тому, что тело ощущается каким-то деревянным. А оно, оказывается, еще и не очень точно исполняет его команды по части передвижения.