Конечно, понимала: там, в этой тусовке, полно молодых и красивых женщин – актрис, певиц, танцовщиц, да кого угодно.

Игорь никогда не предлагал ей поехать вместе с ним, но однажды она попросилась. Экспедиция – а это было большое, масштабное кино – была в интереснейшем месте, на Байкале. Как ей хотелось туда! Но муж с возмущением ее оборвал: «Не надо путать дом и работу, Аня! Там я работаю, а здесь я живу!»

Глупость какая: и режиссеры, и операторы, и актеры брали в экспедиции своих близких – и детей, и даже нянек и бабок, чтобы следить за ними.

Вот тогда и накрыли черные мысли: «Не хочет? А почему? Значит…»

«Нет, ничего это не значит! – уговаривала она себя. – Ни-че-го! Просто он такой человек». Но тревожные мысли не исчезали – чем бы она ему помешала? Да ничем! Уж с ее-то непритязательностью, скромностью и даже робостью, с ее вечным невмешательством и отсутствием любопытства, с ее неразговорчивостью… Но быстро себя уговорила – работа есть работа. Так, значит так. Но на душе было муторно.

В те дни, когда муж уезжал, часто приезжала Каринка – она и не скрывала, что не любит Березкина. За что? Да все понятно: «Захомутал тебя, подгреб под себя, дыхнуть не дает. Сделал из тебя рабу». «Рабу любви», – смеялась Аня. Каринка безнадежно махала рукой: «Что с тобой, с дурой, вообще говорить? Беда». «Я счастлива, Карин! Ты уж поверь, – отвечала Анна. – Ну зачем мне тебе врать, а?» «Ну значит, ты полная дура! – уверенно отвечала подруга. – Если тебе нравится это». И она обводила взглядом их жилище, имея в виду быт и вечные хозяйственные хлопоты.

«Совершенно верно! – радостно подхватывала Аня. – Моя жизнь – в нем, в Игоре! И я счастлива, что живу его жизнью. Что облегчаю ему эту жизнь. Что снимаю с него все бытовые хлопоты, разруливаю проблемы. У гения и должна быть такая жена! Ну вспомни литературу! Гении состоялись только при хороших женах! А при плохих… Он очень талантливый, Карка! Ты же сама это видишь и понимаешь. А то, что он сложный… Так кто из них, мужиков, простой? Только один рядовой, обычный, станет нервы мотать за просто так, просто так будет выпендриваться. А мой… Сложный, но – необычный. И за это можно потерпеть его фокусы и тяжелый характер. Гению прощается все».

Каринка тяжело вздыхала и, не соглашаясь, качала головой: «Душечка! Ты просто чеховская Душечка. Хотя… Чему я удивляюсь? Можно было предположить. Только зря ты о себе забыла – ты ведь талантливая, Анька, а на себе поставила крест».

Каринка любила порассуждать о взаимоуважении и самоуважении, о партнерстве, о реализации личности.

Аня не перебивала ее, не останавливала – только кивала и при этом думала: «Ничего не понимает Карка! Ничего. Ну да ладно, полюбит – поймет. Где личные амбиции и призрачная карьера? И где – счастье? Смешно».

Личная жизнь Карины не складывалась: это было понятно и без задушевных разговоров – полная, безнадежная тишина. Зато успешно складывалась карьера – к тридцати годам она защитилась и начала преподавать.

В отсутствие мужа Анна иногда доставала мольберт и писала. По-прежнему лучше всего ей удавались цветы и птицы. Цветы – лохматые, как она их называла: астры, пионы, георгины. Получались они как живые – казалось, дотронешься и почувствуешь пальцем капельки росы, услышишь слабый аромат. А птицы – ну это вообще загадка. Ладно там всякие синички, сойки, трясогузки и снегири, которых полно в наших широтах. А вот откуда брались экзотические, тропические, редкие и заморские чудеса? Непонятно. Никогда она их не видела. А получались как живые – с блестящими перьями, трепетными крыльями, глянцевыми клювами и яркими бусинами глаз. Хищные и наглые чайки, гордые орлы и сапсаны, крохотные трепещущие колибри и носатые смешные туканы, важные павлины и забавные удоды, многоцветные, пестрые лорикеты и алые виргинские соловьи. Она доставала свою заветную любимую энциклопедию и часами могла рассматривать редких заморских, никогда не виданных птиц.

Перед приездом мужа картинки свои Анна прятала. Почему? Да сама не понимала – стеснялась. Но однажды не убрала – забыла. Просто поставила к стене у окна, под гардины. А Игорь увидел. Аня навсегда запомнила его лицо – презрительную насмешку, даже брезгливость.

– Так скоро и до ворон дойдешь! – безжалостно бросил он и недовольно мотнул головой.

Вот тогда все и закончилось – окончательно. Она убрала свои причиндалы далеко-далеко и запретила себе доставать. И вправду, зачем заниматься этой ерундой? У нее есть дела поважнее. У нее есть он, Игорь. Достаточно.

Одиночество Аню не тяготило – если бы не грустные мысли. В отсутствие мужа она расслаблялась, много читала, ходила в кино, в театры, на выставки. Да и дом – а теперь у них был дом – требовал внимания и заботы. Нужно было доставать мебель, ткань на шторы, посуду и все прочее, что превращает обычную квартиру в уютную и красивую.

Правда, пару раз она еще поймала себя на мысли, что хочется достать бумагу и карандаши. Но она почему-то испугалась этого и крамольные мысли прогнала – не дай бог. Почувствовала себя воровкой.

Муж приезжал из командировок усталый, замученный и раздраженный. Анна с разговорами не лезла: отдохнет – расскажет, а нет – так и суда нет. Может быть, у него неприятности. Игорь делился с ней нечасто – только под хорошее настроение, но такое бывало довольно редко. Она видела, что часто раздражает его, и не обижалась – просто тихо уходила к себе. Теперь, по счастью, у нее была своя комната.

Однажды заговорила с мужем о ребенке: «Может, обратимся к врачу?» Он удивился и нахмурился: «Тебе это надо? – И, не дожидаясь ответа, сказал: – Мне – нет. Мне и так хорошо, Аня. Потребности в детях я не ощущаю. И никакой тоски у меня нет. Мы живем своей жизнью, и мне кажется, мы с тобой вполне ею довольны и даже счастливы. Или я что-то не понимаю? Тогда объясни».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.