Кроме многочисленных мелких и крупных шрамов на ноге после недавних перенесённых Галем операций, которые девушка нежно все обцеловала, она увидела рваный шрам на руке возле плеча.
— Гальчик, а это что такое, откуда такой страшный шов у тебя?
— А это…
Галь опрокинул девушку на спину, ухватив в ладони груди, стал попеременно целовать во взбухшие соски.
— Это что-то не вероятно вкусное!
Девушка задохнулась от пьянящего ощущения, но, прикусив губу, всё же спросила:
— Галюш, ну, скажи, откуда у тебя этот шрам, почему ты такой вечно секретный!
— Веруш, это уже давнишняя история, ещё во время службы в армии получил пулю от «Калашникова».
— От кого?
Девушка, отпихнув парня, привстала на локте, уставившись в лицо Галя.
— Веруш, ну, что ты смотришь на меня, как на тяжелобольного, это уже было давно, ещё шесть лет назад, мы попали в засаду на территориях и я схлопотал эту пулю от арабского террориста.
— Ты у меня настоящий герой, а я вот, обычная трусиха, наверное, если бы только услышала автоматную очередь, умерла бы от страха.
И девушка нежно поцеловала жуткий шрам на руке парня.
Перед вечерним выходом в город, Галь убежал в душевую приводить себя в порядок, чтобы смыть следы любовных утех и тщательно выбриться под весёлыми струями душа.
Вера тем временем достала из тумбочки свой портативный магнитофончик и вставила, полученную накануне ночью в подарок от незрячего гитариста, кассету, на которой должны были прозвучать новые для неё песни, в том числе и Олега Фрейдмана и, неважно, что в другом исполнении.
Под весёлые капли дождя
подставляем счастливые лица,
и пускай облака бороздят
в сером небе, весна к нам стучится…
С каждым днём солнце греет теплей,
с каждым днём озорней птичий щебет,
каждый день, что живём на земле,
нас с тобою любовью объемлет.
Одурманит черёмухи дух,
молодеем душою и телом…
С тополей ветер вытрясет пух
и укроет от серости белым.
Каждый день благодати глоток,
каждый день — щедрый дар к нашей жизни,
каждый день, отдаляя итог,
пусть не будет ни чёрным, ни лишним…
Девушка, как заклинание повторяла последние четыре строчки весьма оптимистической песни — как только в её жизни вновь появился Галь, каждая минуточка, каждая секундочка, каждое малюсенькое мгновение стали не чёрными и не лишними, а более того, окрашенными в самые яркие тона и во всевозможные светлые оттенки.
Вдруг до её слуха дошёл ритмичный бой по звонким струнам гитары и сразу же привлекли внимание слова новой зазвучавшей в магнитофоне песни:
Чарующая ночь,
Волшебный огнепад
И мириады звёзд —
Сверкающий Эйлат.
Чуть слышен моря плеск
О берег золотой.
Явление небес,
С пьянящей красотой.
Здесь праздника задор,
Обилия парад.
Нагое, не позор,
Беснуется Эйлат.
Аттракционный шум,
Гром музыки в ушах,
Многоголосый гул
На разных языках.
Веселье и покой,
И чувств, застывших взлёт.
Разбитого жарой
Уютный отдых ждёт:
Корабль-казино,
Гостиниц — яркий сад.
Чарующая ночь,
Сверкающий Эйлат.
Вера с улыбкой подумала, насколько в этой песне всё соответствует её приятным впечатлением от этого праздничного и жутко жаркого города.
Выйдя из отеля в раскалённую пасть Эйлатского вечера, молодые люди приступили к обсуждению ближайших планов.
Офер был совсем не против вкусно подзаправиться любимым мясом в аргентинском ресторане.
Галь предлагал перекусить в каком-нибудь кафе и сходить в кинотеатр с первым в Израиле панорамным изображением.
Наташа хотела плясок и настаивала посетить танцевальный фестиваль южноамериканского танца и прямо на многолюдной улице изобразила вертлявую ламбаду.
Взгляды друзей обратились на Веру, как будто бы она могла решить за всех судьбу нынешнего вечера.
— Я никогда не была в казино, только в книжках читала, а так интересно посмотреть и проверить себя на удачу.
Удивлённые глаза друзей по-прежнему были сфокусированы на Вере.
— Подруга, о чём ты говоришь, что-то не пойму, какое казино и, тем более, в Израиле?
Галь и Офер отвели взгляды от девушки и растерянно смотрели друг на друга.
Трудно было понять, чем закончился их молчаливый диалог, любимый парень повернулся к Вере.
— Веруш, я не буду у тебя спрашивать, откуда ты услышала про казино в Эйлате, но учти, что мы оба с Офером представители структуры, следящей за исполнением законов, а он таков, что в Израиле, Наташа совершенно права, казино запрещено.
Желающих поиграть в азартные игры в Эйлате на корабле перевозят в нейтральные воды, где законы нашей страны уже не действуют и люди отводят душу в казино прямо в открытом море на том же корабле.
— Галь, если это нельзя, а особенно вам с Офером, так о чём может идти разговор…
— Моя красавица, только о том, что ты очень хочешь туда попасть и мы попадём, мы же сейчас не при исполнении, а это такой секрет, о котором все знают, даже ты, не пробывшая ещё в стране и года и первый раз посетившая Эйлат.
Вера смутилась.
— Ты ведь хотел в этот новомодный кинотеатр, Офер в аргентинский ресторан, а Наташа потанцевать…
— Кроме казино на том корабле есть и ресторан, и танцевальный зал, а интересней фильма, чем быть с тобой рядом, я представить не могу.
Корабль с многочисленными желающими вкусить запрещённых в стране развлечений, среди которых были наши друзья, вышел в море под громкую весёлую музыку на открытой палубе.
Офер не дал долго любоваться удаляющимся берегом, а сразу же повёл их в ресторан и не напрасно, потому что желающих подзаправиться, пока они выйдут в нейтральные воды, было предостаточно.
В ресторане играл живой оркестр и уже через пол часа, Наташа, выпив два бокала вина, вытащила упирающуюся подругу в круг танцующих и лихо завиляла всеми частями своего высокого и стройного тела.
Вера поддалась настроению подруги, да и других раскованно танцующих вокруг них людей, постепенно тоже вошла во вкус и, в конце концов, они вытащили на танцплощадку своих заскучавших за столом парней.
У всех присутствующих в ресторане сложилось впечатление, что медведь зашёл в посудную лавку, потому что скоро вокруг Офера образовалась выкошенное поле, все стремились убраться от него подальше, пока не были раздавлены ноги, не отбиты плечи и не свёрнуты шеи.
