– Почему-то не люблю и все, хотя никогда там не была.

– Я тоже не люблю, – по-взрослому сказала Женя. – Мы когда с бабушкой заявление от отца передавали на развод с этой, так меня чуть не вырвало. Такой запах ужасный, люди все такие жуткие, смотрят только перед собой, и ничего не видят.

– Это мы заявление о разводе с мамой относили, – весело пояснила Маша.

– Понятно, – смутилась Алина, не находя ничего для ответа.

– У нас это не запретная тема, ты же знаешь, мать нас бросила, живет с каким-то богатым уродом, – зло сказала Женя.

– Но все равно это моя мама, – Маша плотнее уселась к Алине. – Ты же останешься с нами?

– Да, мы тебя одобрили, – важно сказала Женя, садясь поближе к Алине. – Как тебе наш папа?

– У вас замечательный папа, и вы – замечательные! – Алина обняла девочек, чувствуя, как они сильнее прижимаются к ней.

– Ты любишь нашего папу? – строго спросила Женя, глядя ей прямо в глаза.

– Я не знаю, я об этом не думала.

– Не хорошо обманывать детей, – заметила Женя. – Так любишь или нет?

– Да, люблю, – ответила Алина. – Но этого мало.

– За папу не беспокойся, он уже готов, – хихикнула Женя.

– Да, он вчера на тебя такими глазами смотрел! Это точно любовь! – воскликнула Маша.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Алина, не скрывая улыбки от воспоминаний вчерашнего дня, от его грубоватых скованных, но нежных ласк, доверчивых, открытых глаз, точь-в-точь как у Маши.

– Конечно, знаю, я же не маленькая! – гордо ответила Маша.

– А где ваша бабушка?

– Скоро подойдет, – махнула рукой назад Женя. – Она там языком зацепилась со знакомой.

– Это мама нашей мамы, – пояснила Маша.

– Я так и подумала.

– У папы нет родителей, – добавила Женя.

– Как нет? Этого не может быть! – возразила Маша.

– Ну, может где-то и есть. Он из детдома, поэтому у нас одна бабушка, – уточнила Женя.

– Ваш папа мне об этом не говорил.

– Он не любит об этом разговаривать, – сказала Женя, – а где твои родители?

– Мама в Тюмени живет, а я недалеко отсюда, за старым колхозом.

– А почему ты не живешь с мамой? – удивилась Маша.

– Не задавай лишних вопросов, – осекла ее Женя.

– Ничего страшного, в этом нет большой тайны. Родители мои развелись, и я жила с матерью. Потом отец умер, и я больше не смогла жить с ней, захотела жить самостоятельно. Вот так.

– А почему ты не хочешь жить с матерью? – не понимала Маша.

– Ну как, я взрослая, она взрослая. У каждой свой характер, свои желания. Так всегда бывает.

– Наша же мама тоже не хотела жить с бабушкой, – заметила Женя.

– Да, я об этом не подумала, – ответила Маша.

– Да ты и не помнишь ничего, совсем маленькая была!

– Помню! Я все помню! И вовсе не маленькая! – возмутилась Маша, пытаясь через Алину толкнуть свою сестру.

Из здания суда вышел Антон и радостно помахал им прозрачной папкой с бумагами.

– Папа, папа! – радостно завопила Маша.

– Сиди, сам подойдет, – спокойно сказала Женя, но сильно ерзая на лавке.

– Привет, мошенницы, – Антон поцеловал облепивших его дочек. – Они тебя не замучили?

– Нет, что ты, все хорошо, – ответила Алина, вставая с насиженного места.

– Ну как дела?

– Все, я теперь свободный человек! – весело улыбаясь, сказал Антон.

– Ты теперь женишься? – Маша вопросительно посмотрела на него.

– Маша, я же только развелся. Рано еще жениться.

– И ничего не рано! – настаивала Маша. – Алина согласна!

– Ну, это мы с Алиной вдвоем решим, хорошо?

– Ничего, мы дожмем эту Синюю бороду! – уверено сказала Женя, подмигивая Алине, раскрасневшейся  от детской непринужденности в простых по сути, но таких сложных для взрослых вопросах.

6.

В комнате стояло гнетущее молчание, шипевшее, изредка угасающими искорками напряженности, вырывавшимися наружу при каждом испепеляющим взгляде, которым одаривала друг друга каждая сторона. Казалось, еще немного, и объемный взрыв от этих искорок разорвет густую атмосферу непонимания и все более крепнущей ненависти родных людей друг к другу. Безучастно тикали часы. Любопытная кошка, не желавшая оставаться вне центрального действия, примостилась на коленях у Саши, поблескивая зелеными глазами на нависшую над ссутулившейся девушкой грозную мощную фигуру матери, которая только покачивала головой и, шепча одними губами, заранее заготовленные, рассчитанные на публику, причитания.

– Что ты хочешь от меня, мама? – холодным тоном вновь спросила Саша, бросая на мать непонимающий и полный яростного огня взгляд.

– Разве я что-то хочу? Кроме того, чтобы моя дочь была счастлива, чтобы твои сестры были счастливы и устроены в жизни? Чтобы наша семья не бедствовала и жила достойно, так, как должна жить? Я для себя ничего не хочу! – закончила на патетичной ноте мать, глядя на дочь с детской наивностью и открытостью, сквозь которую слишком явно проявлялась еле сдерживаемая ярость, желание силой вытащить эту дрянь из дома и за волосы поволочь обратно.

Но это был чужой дом, и она в бессильной злобе мяла толстыми руками платок, не желая навлекать на себя позор побоища в чужом доме.

– Доченька, может поговорим дома, у нас, в родном доме? В родных стенах все и видится иначе, правильнее. Пойдем домой, тебя отец ждет. Он же тебя очень любит, помнишь, как он заботился о тебе в детстве?

– Я все помню, мама! И вашу доброту и то, как вы меня продали! – уже не сдерживаясь, воскликнула Саша, когда на ее коленях встрепенулась, изогнув спину и втыкая когти ей в ноги кошка. Саша шумно выдохнула и медленно стала гладить кошку, ей было дурно от этого разговора, бессмысленного по сути и смертельного в сухом остатке. Назад пути больше не было, она давно приняла решение, не видя понимания со стороны родных.

– Господи! Да как же ты с матерью разговариваешь? Да разве мы с отцом для тебя ничего не сделали? Мы тебя не любили, не заботились о тебе? Мы ничего для себя не просим, но мы думаем о будущем твоих сестер, наших внуков, – вновь принялась раскручивать свой любимый маховик жертвенной риторики мать, изображая лицом невообразимую гримасу горькой обиды и испепеляющей ярости.

– Ой, ну хватит, мама! Хватит уже прибедняться! Да разве это Эльдар все создал? Разве это он, а не отец положил все, ради нашего достатка, пропадая сутками на работе? Прекрати, мама!

– Доченька моя, – ласковым, чарующим голосом проговорила мать. От ее голоса вздрогнула даже кошка, еле слышно прошипев на гостью.

– Ты же не знаешь, что мне пришлось пережить. Думаешь, твой отец не бил меня? А я терпела, терпела – ради вас, потому что мои родители воспитали меня правильно, я уважала своего мужа, если он бил, значит я это заслужила.

– Ой, вот только не говори, что вы были ко мне слишком добры, а я выросла неблагодарной дрянью! – истерично расхохоталась Саша, представляя, как тонкая высокая фигура отца противостоит мощи ее матери. – Мама, я не вернусь к Эльдару, прими это, и давай закончим, нам больше не о чем говорить.

– Тебе больше не о чем говорить со своей матерью? Господи, значит я что-то сделала в своей жизни не так, раз ты меня так наказываешь!

– Ну, прекрати, мама! – с нажимом сказала Саша. – Оставь этот театр для других.

– Я не заслужила того, чтобы моя дочь, любимая дочь! – она повысила голос.

– И хамила мне! Так ты еще придешь извиняться, придешь! Когда поймешь, чего стоит твой уголовник! А я приму тебя, приму – ведь я же люблю тебя! Ты моя любимая дочь!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.