Пропустив гостей в квартиру, Лена задвинула запор, поставила замок на предохранитель, повесила цепочку. Улыбнулась:

– Стив, у нас повышенные меры безопасности, уж извините. Эта комната считается у нас гостиной, проходите. – Протянула руку: – Лена. А это мой муж, Игорь.

Отметив, что у Лены очень приличный английский, Стив пожал руку сначала ей, а потом ее мужу:

– Очень приятно. Стив Халлоуэй.

– Хотите чего-нибудь выпить?

– Если можно, мартини.

– А тебе, Инна?

– Мне сейчас подошли бы успокоительные таблетки.

– Серьезно?

– Серьезно. Ладно, сделай мне тоже мартини.

Пройдя в гостиную, Инна села в кресло. Стив стал рассматривать висящие на стенах картины. Остановившись у одной, спросил:

– Чьи это работы?

– Лены и Игоря.

– Талантливые художники. Знаешь, я бы даже купил пару картин! Для Нантакета они очень подойдут.

Поставив перед Стивом и Инной мартини, Лена спросила:

– Инна, ты говорила о какой-то ситуации? Что случилось?

– Да ну, глупость… Вляпались в дурацкую историю.

– В какую?

– Сама виновата, я просто забыла, что я в Москве.

– Какая история-то? – спросил Игорь.

– Дурацкая. Мы со Стивом зашли поужинать в «Восточный шатер», а там к нам привязались местные. Те, кто держит ресторан. Если ты понимаешь, что это значит.

– Прекрасно понимаю. Подожди, «Шатер»… Это же гостиница Буруна? Генки Бурунова? Да?

– Ну да. Но я-то об этом не знала.

– Что, он к вам привязался?

– Привязался… Он чуть нас не убил.

– Вы знаете Геннадия Бурунова? – спросил Стив.

– К несчастью… – Лена вздохнула. – Это бывший спонсор картины, на которой мы работали с Инной. Значит, Бурун выступил в своем амплуа?

– Ну да. Послал какого-то ублюдка с требованием, чтобы я села за столик Геннадия Васильевича. Я, естественно, ответила, что не знаю никакого Геннадия Васильевича и никуда не сяду. И сразу же сказала Стиву, что нам лучше уйти. Мы сели в такси, но не успели отъехать, как Бурун выслал за нами погоню на машине. Таксист отказался везти, высадил нас в переулке. Так представляешь, эта машина, шестисотый «мерседес», еще ездила здесь по переулкам, искала нас. Можешь поверить?

– Могу, потому что это вполне в стиле Буруна. А потом?

– Потом я позвонила вам. Все.

Помолчав, Лена сказала:

– Вам нужно остаться у нас.

– Спасибо, Лен, нет. Стив сейчас позвонит в посольство, вызовет машину. И мы поедем к себе, на Пушкинскую, мы там снимаем квартиру. Знаешь, я после всего этого еле держусь. Я бы даже прилегла на некоторое время.

– Так приляг в спальне.

– Не знаю. Может, я еще подержусь. Стив, позвони в посольство, а?

– Сейчас. Лена, вы могли бы написать на бумажке ваш адрес и телефон? Я хочу сказать им точно, куда подъехать.

– Конечно. – Лена подошла к секретеру. Написав адрес и телефон, положила перед Стивом.

С посольством Стив разговаривал довольно долго. Положив наконец трубку, сказал:

– Машина выедет через пятнадцать минут. Американское посольство от вас ведь недалеко?

– Посольство недалеко, но в наших переулках они наверняка запутаются, – заметил Игорь. – Тут и москвичи не могут нас найти. Так что приготовьтесь, придется подождать.

– Ничего, подождем. – Стив посмотрел на Инну: – Может, ты в самом деле приляжешь?

– Да, я полежала бы. Ты выйдешь, встретишь их?

– Конечно, я обязательно их встречу. Я так и договорился с ними. Иди отдыхай.

Проводив Инну в спальню, Лена вернулась:

– Стив, все в порядке. Я дала ей успокоительное, пусть полежит.

Минут пять после этого они сидели, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Наконец, посмотрев на часы, Стив сказал:

– Время. Пойду встречу машину.

– Может, я выйду с вами? – предложил Игорь.

– Спасибо, Игорь, не нужно. Я встречу машину и поднимусь, чтобы забрать Инну.

Проводив Стива до лифта, Лена и Игорь вернулись в гостиную.

Примерно через полчаса раздался телефонный звонок. Трубку снял Игорь.

Звонивший, представившись сотрудником службы безопасности американского посольства, сообщил, что машина посольства, выехавшая встретить мистера и миссис Халлоуэй, уже минут пять ждет их у подъезда. На сообщение Игоря, что мистер Халлоуэй примерно полчаса назад вышел встретить именно эту машину, голос уведомил его, что у подъезда, возле которого стоит машина, мистера Халлоуэя нет.

Игорь тут же спустился вниз. Машина американского посольства действительно стояла у подъезда, но Стива здесь не было.

После примерно пятнадцатиминутных поисков офицер службы безопасности посольства вызвал наряд милиции. Сначала приехали двое патрульных, потом по просьбе охранника они вызвали проводника с собакой. Большая немецкая овчарка, взяв было след, вскоре остановилась. Еще несколько попыток пустить ее по следу также оказались безуспешными. Ничего не дал и дальнейший обход с овчаркой сначала всех этажей на лестничной клетке, а затем ближайших дворов и подъездов.

По звонку прибывшего на место происшествия начальника отделения, полковника милиции, была проверена квартира, которую чета Халлоуэй снимала на Пушкинской площади. Она оказалась пустой. Других мест, куда в Москве мог бы пойти Халлоуэй, его супруга Инна Халлоуэй, которую разбудили и которая находилась в состоянии истерики, назвать не смогла. В Москву Стив Халлоуэй, как она объяснила, приехал впервые, и знакомых здесь у него не было. Запросы о человеке, хоть чем-то напоминающем Стива Халлоуэя, сделанные во все московские отделения милиции и городские морги, также дали отрицательный ответ.

Итогом безуспешных поисков стал протокол, составленный совместно работниками посольства и милицией. Этот протокол подтверждал, что президент и владелец банковской корпорации «Атлантик Америкэн траст бэнк», гражданин США Стив Халлоуэй, выйдя в Москве из квартиры И.И. и Е.А. Каминских, бесследно исчез.

Сидя за рулем, Павел Молчанов гнал «вольво» по Старокалужскому шоссе к даче, которую он наконец-то построил.

Там, на даче, его сейчас ждали два самых близких ему человека, Оля и Сергей Петрович Радич.

Павел Молчанов был москвичом, но самым тесным образом был связан с маленьким провинциальным Рыбинском – потому что и мама, и отец были из Рыбинска. Отец был намного старше мамы, он преподавал в МТУ скандинавские языки, а мама была там студенткой. Случай, а может, что-то большее, чем случай, свел их в Москве. Они поженились, родился он. Он помнит, каждое лето, пока ему не исполнилось десять лет, они обязательно всей семьей приезжали на два месяца на каникулы в Рыбинск, где жили в доме его деда, отца матери, у самого водохранилища. Там он научился плавать, грести, ходить под парусом. Счастливое было время…

Внешне он был похож на деда, который любил объяснять, что они происходят от архангельских поморов. У Павла был такой же, как у деда, высокий рост, такой же прямой нос с широкими ноздрями и небольшой горбинкой, такие же блекло-голубые глаза под сильно выступающими надбровными дугами, такой же твердый подбородок – признак, равно отличающий как упорных людей, так и просто упрямцев. Волосы маленького Павлуши были белее снега, лишь позже, когда он стал взрослеть, приобрели темно-соломенный оттенок.

Когда Павлу исполнилось десять, его отца пригласили преподавать скандинавские языки в США, в Гарвардский университет. До пятнадцати лет Павел, или Пол, как его там звали, ходил в американскую школу. Когда контракт отца в Гарварде закончился, отец отказался от нового контракта, и они вернулись в Москву. По-английски Павел к тому времени говорил свободно, так что мог выбрать любой языковой вуз. Он выбрал Военный институт иностранных языков.

После окончания института он некоторое время работал переводчиком в Генеральном штабе, его должны были послать на работу в постоянное представительство России в ООН. Но вместо этого он попал на Высшие курсы усовершенствования офицеров воздушно-десантных войск, после которых сразу оказался в составе российских миротворческих сил.