ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА ШКОЛЬНОГО БИБЛИОТЕКАРЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ К ЖУРНАЛУ «ШКОЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА»

В помощь педагогу-библиотекарю

Серия 1

Выпуск 6

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках федеральной целевой программы «Культура России (2012–2018 годы)».

На 1-й обложке использована работа художника Олега Высоцкого www.artstudio.ee «Древо Мировое» из цикла «Дыхание космоса»

ВСТУПЛЕНИЕ

Мы – современники не просто больших или значительных, а великих перемен, охватывающих геополитический ландшафт, повседневный образ жизни, может быть, даже психогенетические устои рода человеческого. Футурологи с гибельным восторгом напоминают, что «сегодня мы переживаем удивительный и уникальный момент нашей истории, который по многим признакам можно считать преддверием резкого качественного скачка в развитии народов. Главная задача современного человечества – задача самосохранения и выживания в условиях исторически небывалых до нынешнего момента рисков и угроз самоуничтожения человечества как вида и Земли как планеты, способной порождать жизнь»[1].

Не будем малодушно утешаться иллюзией, что «на наш век хватит». Великие перемены не могут обойти стороной библиотеки и библиотечную профессию, перед которыми возникает жизненно важный вопрос о праве на существование в наступающем неведомом будущем. Быть или не быть? Будущее библиотечного института зависит от профессионального сознания библиотечной интеллигенции, от тех целей, знаний, убеждений, которыми станет руководствоваться авангард профессии. Задача настоящего профессионально-мировоззренческого пособия – подготовить библиотечное сообщество к встрече с вызовами великих перемен. Для этого мы намерены обсудить три фундаментальные проблемы, чрезвычайно актуальные в нынешнюю динамичную эпоху:

1. В чем сущность Книги и библиосферы как мира книжности, в котором функционируют социальные институты книгоиздания, книжной торговли, библиотечного дела, библиографии? Метафорический ответ на этот вопрос можно сформулировать так:

2. В чем сущность информации и инфосферы как социально-коммуникационной среды постиндустриального информационного общества? Здесь больше вопросов, чем ответов:

3. В чем сущность культуры и культурного пространства, в котором взаимодействуют библиосфера и информационная сфера? Поскольку в культурологии нет ответа на данный вопрос, мы вынуждены довольствоваться своими гипотетическими соображениями и констатировать:

Переходя от профессионально-фольклорных метафор к серьезному дискурсу, признаемся, что стимулом, заставившим задуматься над перечисленными фундаментальными проблемами, является не абстрактная научная любознательность, а кризисные явления в библиосфере и двойственность государственной культурной политики в библиотечно-информационной сфере. Остановимся для начала на двух вопросах: проявления кризиса российской библиосферы и его причины.

1. Проявления кризиса библиосферы

1. Дисфункция книжного чтения. Термин «дисфункция» означает нарушение, расстройство функции какого-либо органа или системы. Дисфункция книжного чтения – показатель недостаточного использования гуманистических ресурсов книжности. Чтение – самосотворение личности, человек читающий – homo legens – качественно отличается в духовном развитии от нечитающего человека. Уже хрестоматийной истиной стали выводы, сформулированные советским социологом С.Н. Плотниковым в конце прошлого века: «Читатели, в отличие от не-читателей, способны мыслить в категориях проблем, схватывать целое и выявлять противоречивые взаимосвязи явлений; более адекватно оценивать ситуацию и быстрее находить правильные решения; имеют больший объем памяти и активное творческое воображение; лучше владеют речью: она выразительнее, строже по мысли и богаче по запасу слов; точнее формулируют и свободнее пишут; легче вступают в контакты и приятны в общении; обладают большей потребностью в независимости и внутренней свободе, более критичны, самостоятельны в суждениях и поведении. Словом, чтение формирует качества наиболее развитого и социально ценного человека»[2].

Исследования С.Н. Плотникова показали, что в 1991 г. «совсем не читающих книг» было 21 % жителей России, а в 1992 г. их количество увеличилось до 26 %[3]. В 2010 году социологи чтения установили, что 20 % россиян, будущих граждан информационного общества, не имеют дома книг, а доля «нечитателей», никогда или «очень редко» берущих в руки книги, составляет 35 %. Однако судить о дисфункции чтения только по данным массовых социологических опросов – очень поверхностно. Важно учитывать тип чтения. Ю.П. Мелентьева различает семейное, учебное, профессиональное, развлекательное (досуговое), экзистенциональное чтение. Отмечая широкое распространение развлекательного чтения, она отдает предпочтение экзистенциальному чтению, представляющему собой «вид высокодуховной коммуникации, цель которой – самоопределение человека в мире, понимание своего бытия, раскрытие своей личности, постижение себя (своего Я) через другого»[4]. К сожалению, книжный рынок всегда ориентировался на массового потребителя, жаждущего легкого чтива, а не на книголюба, проявляющего «рудиментарные интеллигентские читательские навыки».

2. Сокращение книгоиздания и деформация книжного рынка. Коммерциализация книгоиздания привела к тому, что хронический советский дефицит на книги повышенного спроса (детективы, приключения, фантастика) был быстро удовлетворен. Уже в 1995 году остросюжетные детективы, сентиментальные романы, фантастика, приключения заняли 40 % рыночных изданий, зато значительно сократилось издание отечественной и зарубежной классики, современных писателей России, переводов зарубежных писателей и ученых, на долю которых осталось всего 8,1 %[5]. Статистика продаж показывает, что самыми популярными авторами из года в год являются Донцова, Маринина, Акунин, Шилова, Устинова, далекие от идеалов просвещения.

Ежегодные отраслевые доклады Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям нельзя назвать оптимистическими. Падение продаж в книжной рознице, сокращение числа книжных магазинов, постоянно растущие цены на книги – зримые приметы болезненного состояния российского книжного дела. Зато выпуск электронных изданий и букридеров находится на подъеме, и, по оценкам экспертов, в ближайшем будущем может занять четверть книжного рынка. Ожидалось, что в постсоветской державе благодаря отмене государственной монополии на издательскую деятельность быстро возрастет количество издательств, а рыночная конкуренция будет стимулировать повышение количества и качества выпускаемой ими печатной продукции. Эти ожидания не оправдались. Происходит непрерывный спад производства газетно-журнальной и особенно книжной продукции. По сравнению с 1990 г., когда доля книг в структуре выпуска отечественной полиграфической промышленности составляла 20 %, в 2015 г. эта доля упала до 9 %, причем более половины из выпускаемых изданий печатается тиражом менее 1000 экземпляров. В 2010 году продажи книг упали на 9 %, в 2011 году – на 7 %, а в 2015 г. эксперты книжного рынка были вынуждены признаться, что «динамика изменения основных показателей книгоиздания удручает: выпуск книг и брошюр и по количеству изданных наименований, и по совокупному тиражу стал худшим в сравнении со всеми предшествующими полугодиями последних восьми лет… Сегодня в России на душу населения издаются 2,66 экземпляра книг и брошюр»[6]. В натуральном выражении производство книг и брошюр в 2015 г. составило 112 647 названий и выросло, по сравнению с предыдущим годом, на 0,5 %; совокупный тираж отпечатанных изданий составил 459,4 млн экз. и, по сравнению с 2014 годом, снизился на 5,4 %[7]. При этом рост цены книги за последние 15 лет составлял 13–15 % ежегодно; учебник для общеобразовательных школ подорожал в 17 раз – до 350 рублей, а ежедневная газета стала дороже в 7 раз[8].