Ровена скакала вдоль гавани Фалмута. Как только она достигла возвышенности, ее собаки, двое ее самых верных друзей, которых она сама вырастила из крошечных щенков, вырвались вперед. Юные и резвые создания, они были счастливы, что их выпустили из псарни. Гладкие черные спины блестели на солнце, псы словно стелились по земле, то скрываясь за камнями, то показываясь вновь.
Ветер растрепал волосы Ровены, сорвал с них ленту. Отъехав от города, она спешилась и отпустила лошадь побродить по лугу и пощипать короткую траву, а сама присела на плоский камень. Один из псов устроился рядом с ней. Воздух был свеж и кружил голову, в нем смешивался сладкий аромат цветущего дрока и крепкий соленый запах моря.
Ровена взглянула на просторную гавань Фалмута за пристанью. Главная остановка на западе страны, куда корабли заходили перед отправкой в далекие края – на Средиземное море, в Вест-Индию и Северную Америку, – чтобы запастись водой и провизией. Фалмут, с его бойкой торговлей и с каждым годом увеличивающимся товарооборотом, был процветающим, многолюдным портовым городом; здесь жили богатые негоцианты и повсюду кипела жизнь.
Ровена нашла то место, где обычно стояла на якоре «Ровена Джейн», и вдруг погрустнела, вспомнив, что отец передал судно в руки посредника для продажи. Неподалеку был пришвартован великолепный шлюп, с чистыми, изящными линиями корпуса, легкий и быстрый. Его высокие мачты с аккуратно свернутыми парусами, казалось, упирались в самое небо. На главной гордо реяло знамя, украшенное дерзкой, яркой золотой буквой «S», переплетенной с «Т» на малиновом поле. Судно спокойно и плавно покачивалось на волнах, словно гордая королева. Нос украшала искусно выточенная фигура женщины, а на борту было вырезано название: «Цимбелин».
Она уже знала, что шлюп принадлежит Тобиасу Сирлу. Это был его флагманский корабль, один из многих, ему принадлежавших, и, по слухам, он сотни раз уходил или отбивался от тех, кто пытался его захватить.
Ее глаза обежали долину и остановились на почерневших развалинах замка Трегован, что в некотором отдалении возвышались над деревьями. Десять лет назад пламя охватило часть зала замка, и его владелец, лорд Джулиус Трегован, а также его супруга погибли при пожаре. Трегованы обладали обширными плодородными землями. Наследник лорда Трегована, нанявший управляющего, чтобы тот надзирал за поместьем и крестьянами, оставался для всех загадкой. Некоторые говорили, что он живет в Бристоле и никогда не появлялся в Трегован-Холл, чтобы хотя бы взглянуть на то, что досталось ему от отца.
Погрузившись в свои мысли, она не сразу услышала, как кто-то подъехал, обратив на это внимание, лишь когда собаки ощетинились и низко, утробно зарычали. Ровена повернула голову и посмотрела вверх, прикрывая глаза от солнца. Неподалеку от нее остановился всадник.
– Вы! – проговорила она. Появление мистера Сирла ее немало удивило.
Он одарил ее взглядом насмешливых голубых глаз.
– Да, Ровена. – Сирл соскочил с коня, и под подошвами его сапог скрипнули мелкие камушки. – Приношу свои извинения. Я не хотел вас напугать.
Тобиас обвел глазами окрестности, на мгновение задержавшись на обгоревших каминных трубах Трегован-Холл, и вернулся к Ровене, которая так и не сделала попытки подняться. К его удивлению, на ней были бриджи, камзол и черные сапоги для верховой езды – наряд, подходивший скорее мужчине, чем женщине. Но какая красавица!
В ней ощущались скрытая сила и нежность, и это придавало ей ту почти наивную утонченность и изысканность, которая дается только с рождения и которую сама она вряд ли замечала. Солнце играло в копне ее густых, блестящих темно-каштановых волос, не стянутых лентой. Мало кому из женщин судьба подарила такую чарующую привлекательность. У нее были ясные и спокойные глаза – точь-в-точь как воды тропических морей, волнами набегавшие на белый песок… и они имели точно такой же оттенок – смесь бирюзы, сапфира и изум руда. Никогда нельзя было наверняка сказать, какого они цвета, ибо он зависел от освещения, а еще больше от ее настроения. Господь дал Ровене Голдинг все, чтобы обеспечить ей счастливое будущее.
Но боже, как она может быть такой бесшабашной и опрометчивой?
– Вы совсем лишены здравого смысла? – запальчиво спросил он и сел напротив. Подойти ближе он не решился: один из псов не сводил с него настороженных глаз и угрожающе скалил зубы – этого человека он не знал. – Неужели вы не понимаете, насколько опасно кататься здесь одной? Здесь полно бродяг и цыган, они не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить несколько пенни, завалявшихся у вас в кармане. О чем только думает ваш отец? Как он вам это позволяет?
Ровена надменно посмотрела на Тобиаса, словно бы спрашивая, как это его касается. Совершенно никак, говорил ее взгляд.
– У меня в карманах нет ни единого пенни, а что до моего отца, то его сейчас беспокоят гораздо более серьезные дела, чем то, где я гуляю. Кроме того, я редко делаю то, что мне внушают другие, – как вы, должно быть, уже заметили. Что вы сказали мистеру Уэлану, кстати? Он даже не зашел в дом, чтобы поговорить с отцом. Джейн видела, как вы побеседовали, а потом вместе ушли.
– Я сказал ему, что вы уже помолвлены.
– Но это возмутительная ложь! И вы не имели никакого права! – с негодованием воскликнула она.
– Уверен, вы не могли предпочесть брак со стариком браку со мной.
– О, я выйду замуж, и непременно – поскольку это поможет нам избавиться от вас, но за вас – никогда, мистер Сирл.
Он прищурился:
– Не беспокойтесь. Прежде чем вы успеете моргнуть глазом, ваш отец подыщет вам другого жениха.
Ровена полыхнула глазами, но сдержалась.
– Вас это не касается.
– Совсем напротив, моя дорогая мисс Голдинг. Все, что делает ваш отец, имеет для меня огромную важность. Я в некотором роде вложил средства в вашу семью. Мне нужно, чтобы долг был выплачен, и если единственное средство для его покрытия – это ваше замужество с каким-нибудь стариком, у которого ноги заплетаются, то так тому и быть.
– Мистер Сирл, я могу быть какой угодно… но уж точно не «вашей дорогой».
Сирл тихонько усмехнулся, и его глаза потеплели – было видно, что он почему-то одобряет ее строптивость.
– Вы самая красивая и очаровательная девушка, которую я видел за много-много лет, Ровена.
– А вы – самый несносный человек из всех, кого я когда-либо встречала!
Она замолчала и прямо и открыто посмотрела ему в лицо. Живое, подвижное, волевое, оно невольно располагало к себе. И в то же время выражение лица Сирла оставалось совершенно невозмутимым, как будто бы его не огорчили сказанные Ровеной обидные слова. Она знала, что он не поддастся, как бы она его ни подстрекала. Его темные, густые, коротко остриженные волосы чуть завивались, не скрывая широкого умного лба. У него была манера пристально смотреть и щурить глаза, которые становились пронзительно-голубыми. Белые зубы красиво выделялись на загорелой коже.
– Что вы здесь делаете? Вы шпионили за мной?
– Мне стало скучно в Фалмуте, и я решил проехаться по окрестностям, полюбоваться видами – вдруг они здесь лучше. – Он иронически улыбнулся и сказал, глядя прямо Ровене в глаза: – И я счастлив доложить вам, что тут они и в самом деле гораздо прелестнее.
– Жаль, что вам нечем больше заняться, кроме как пялиться на женщин.
– О, поверьте, я нашел бы себе огромное количество дел, если бы не вынужден был ждать, пока ваш отец заплатит мне долг. Так что, пока у меня есть свободное время, не могу придумать ничего лучше, кроме как провести его в обществе очень привлекательной юной леди.
– Значит, вы не только человек, который с непонятным упорством пытается разрушить жизнь моего отца, но вдобавок еще и повеса и волочитесь за всеми юбками, что встречаются у вас на пути!
Сирл устроился поудобнее, и вновь ленивая улыбка расползлась по его лицу.
– Не обращайте на меня внимания. Я просто много говорю. Вы должны меня извинить – я слишком долго был в плавании и забыл, как следует себя вести, когда находишься в присутствии леди. Мне понадобится некоторое время, чтобы снова привыкнуть к манерам, присущим цивилизованному джентльмену.
