– С ним всё будет в порядке. У нас в парке замечательный садовник, он обо всём позаботится. Он иногда оставляет мне бутерброды, хотя мы не знакомы.

– Вы живёте в парке?

Марта смутилась:

– Вы не думайте, там очень удобно! Много скамеек и густые кусты. А посетителей почти не бывает.

– А зимой?

– У меня густая шерсть, потрогайте.

Брат с сестрой переглянулись. Помолчали.

– Так я пойду? – спросила Марта и поглядела вниз.

Они плыли над лесом. Сосновый дух чувствовался даже здесь, наверху. Марта глубоко вдохнула и выдохнула. Полуденное солнце освещало макушки деревьев, словно гладило их по голове. Марте тоже хотелось, чтобы кто-нибудь её погладил. Или заплёл ей косичку.

– Подождите, – сказала Юлия. – Мы тут посовещались и… – Она вытолкнула Тараса вперёд. – Говори!

– А почему я?!

– По кочану и по кочерыжке.

– Кхе-кхе. – Тарас откашлялся. – В общем, мы подумали и решили: вы можете остаться. Пока.

– Правда? – крикнула басом Марта, но тут же опомнилась и шёпотом повторила: – Правда?!

– Только мы вас свяжем.

– Зачем?

– Из осторожности. Вон у вас какие зубищи! И когти пора стричь.

Марта спрятала лапы за спину.

– И вообще вы огромного роста и во сне можете нас раздавить.

– Я аккуратно сплю. Но если вы считаете это необходимым, то, конечно, связывайте. Я не против.

Тарас достал из сундука верёвку и виновато посмотрел на Марту:

– Это ненадолго. Мы к тебе скоро привыкнем. Наверное.

Он принялся обматывать Марту. Та сидела не шевелясь, чтобы Тарасу было удобней. А потом они стали обедать.

В корзине дирижабля было уютно. В одном углу стоял сундук с провизией, в другом – якорь, привязанный к корзине канатом. В носу располагался штурвал. Он был похож на корабельный. Марта видела такой, когда сплавлялась по Нилу. На полу Юлия расстелила ковёр и разложила одеяла. В прозрачном коробе у штурвала хранились карты, бинокли, подзорная труба, компас и какие-то предметы, назначение которых Марта не знала.

Ели молча, за раскладным столиком. На обед был консервированный горох. Сладкий. Тарас кормил Марту с ложечки. А вот Юлии горох не нравился. Она морщилась и плевалась. Марта подумала, что они, наверное, собирались впопыхах, раз не прихватили с собой сена. Она посмотрела вверх. Дирижабль походил на каркас древнего чудовища, особенно снизу. Он был сделан из тёмно-синей прорезиненной ткани и со всех сторон обтянут обручами. Интересно, как его зовут? Марте казалось, что у такого большого существа, да ещё и умеющего летать, обязательно должно быть имя.

– А что там? – спросила Марта, указав на почти не видимую дверцу в плетёной стенке корзины.

– Не знаю… – Тарас уставился на дверь, как баран на новые ворота.

– Он забыл, – вмешалась Юлия. – На самом деле там ничего особенного. Какие-то аппаратики. Слышишь, стучат?

– Вот именно, – поддакнул Тарас. – Там эти самые, двигатели.

– Понятно. – Марта посмотрела на Тараса с уважением.

Сама она не разбиралась в таких вещах, как двигатели. Хотя умела читать и писать. И считать до тысячи. Марта пошевелила затёкшими лапами. Может быть, скоро они её развяжут? Словно прочитав её мысли, Юлия спросила:

– А что ты ещё любишь есть? Кроме горошка.

– Бутерброды.

– С колбасой?

– С арахисовым маслом и вареньем. Колбасу я не ем.

– А баранину? – напрямик спросила Юлия. Она была куда прямолинейней брата.

– Что вы! – Марта хотела всплеснуть лапами, но у неё не получилось. – Вы же мои друзья!

Юлия ничего на это не ответила.

– А давайте наш дирижабль как-нибудь назовём. Вернее, ваш, – поправилась Марта. – Если вы его ещё никак не назвали. – Давайте! – подхватила Юлия. – Мне нравится имя Юлия.

– Мне кажется, дирижабль – мальчик, – заметила Марта. – Но Юлия – очень красивое имя.

– Действительно. Тогда пускай он будет Юлий.

– Надо, чтобы в имени был смысл, – сказал Тарас. – А какой смысл в Юлии?

– Очень даже большой и прекрасный смысл!

– Я предлагаю назвать его «Свобода». Или «Австралия».

– Свобода и Австралия – тоже, между прочим, девочки.

– Тогда давайте назовём его… – Тарас задумался. – Толстый смельчак!

– Сам ты толстый смельчак! – разозлилась Юлия.

– Ну, или «Консервированный горошек». А что?

– Ничего.

Марта молчала. Она вдруг изогнулась, вытянула шею и высунулась за борт, насколько позволяли верёвки.

– Что ты делаешь? Ты вывалишься!

– Кажется, там что-то написано.

– Где?!

– На дирижабле, с той стороны. Только мне отсюда не видно. Вы, случайно, не знаете, что там написано?

– Мы? Откуда нам знать?

– Ну, это же ваш дирижабль. Я думала, вам это должно быть известно. Дай, пожалуйста, зеркальце. На минутку.

Юлия пожала плечами и протянула Марте квадратное зеркальце. – А лапы можешь развязать? Тоже буквально на минутку. Овечка с сомнением покосилась на брата. Тот кивнул. Его вдруг разобрало жуткое любопытство. Пленницу развязали. Марта достала из коробки телескопическую удочку. К ней она привязала зеркало Юлии, выставила его наружу и стала вертеть удочку туда-сюда.

– Попалась! – воскликнула Марта. – Записывайте, первая буква «Ч»!

– Мы не умеем записывать, – сказал Тарас и тут же поправился: – Вернее, куда записывать-то?

– Тогда запоминайте! Вторая буква «И». – Марта медленно вела удочку по небу, словно ловила летучую рыбу. – «Н»! Снова «И»! «З»! «Е»! «Л»! «Л»! «И»! Запомнили?

– Какая-то абракадабра получается.

– Не «Абракадабра», а «Чинизелли»! – объявил Тарас. – Наш дирижабль зовут Чинизелли!

– Ну разумеется его так зовут. Ведь ты САМ его так назвал.

– Я?! А, ну да. Чинизелли, конечно. В честь дедушки.

– Вашего дедушку звали Чинизелли? – спросила Марта. Ей показалось, что она уже где-то слышала это имя.

– А что? Прекрасное было у дедушки имя.

– А что оно означает?

– Какая разница? Главное, красиво звучит. По-иностранному как-то. У нас дедушка был иностранец.

Марта кивнула. Ей вдруг очень захотелось спать, и она зевнула. Всё-таки она набегалась за сегодняшний день. Она протянула Тарасу лапы, чтобы тот их снова связал, но барашек покачал головой.

– Спи так. Но учти: я за тобой слежу. – Он сдвинул брови и принял грозный вид. – Кинжал у меня тут лежит.

В парке Марта жила не всегда. Она вообще подолгу нигде не задерживалась. Поживёт пару лет в одном месте и отправляется дальше. И это не потому, что Марта была великой путешественницей. Она бы, может, и рада была обзавестись домишком с маленьким садиком, но это было невозможно. Везде, где бы Марта ни устраивалась, рано или поздно появлялись люди. Однажды она поселилась в тайге. Построила шалаш, сложила очаг и зажила. Ела грибы, пила смородиновый чай. Марте было хорошо и не скучно. Она училась распознавать голоса птиц, ловила комаров и лазала по деревьям. Но потом её обнаружили. Сперва грибники. А следом за ними пришли «специалисты». Их Марта боялась даже больше, чем врачей.

И она уехала в другую страну. Вернее, ушла из той, в которой родилась (названия её Марта не знала). Просто однажды перешла в неохраняемом месте границу, и… начались её странствия. Она побывала везде: в европейских лесах, африканских джунглях, азиатских степях, североамериканских прериях, южноамериканских горах и даже в Антарктиде. Но и там ей встретились люди. В оранжевых жилетах они подплыли на жёлтой лодке к белой льдине, высадились на неё и стали фотографироваться с пингвинами. А когда они увидели Марту, её тоже стали фотографировать, но только издалека. Марта решила подойти к ним ближе. Она подумала, что наверняка это смелые люди, раз они приплыли в Антарктиду. Но стоило ей приблизиться, туристы побросали камеры, запрыгнули в лодку и уплыли. А один человек выстрелил из ружья. Правда промахнулся.