«Открыт балкон, чтоб было попрохладнее…» Открыт балкон, чтоб было попрохладнее, И тишина, лишь слышно пенье птиц. Но вот сегодня в утро очень раннее Я услыхала зов из небылиц. Призывно, чуть печальною тональностью С рассветом муэдзин заголосил, Всех мусульман любых национальностей Он Богу помолиться пригласил. А Турция ответила молчанием. Кто совершил положенный намаз? Но муэдзин всё продолжал с отчаяньем, Вдруг пробудится кто-нибудь из нас. И, замерев в постели пятизвёздочной, С почтением к религии чужой, Я Господу единому, всеобщему Молилась православною душой. «Да, это волшебство – гончарный круг…» Да, это волшебство – гончарный круг. Вот закружился – и комочек глины Под натиском проворных ловких рук Стал изменяться вроде бы незримо. Слегка присел и даже шире стал, Потом подрос и, форму изменяя, К себе все взоры просто приковал, Кружась пред нами, от воды сверкая. Какая стать, и грация, и шарм В предмете том, что был обычной глиной, Пройдя все формы: конус, эллипс, шар, – Предстал пред нами сказочным кувшином. Так лепят душу каждого из нас Старательные жизненные руки. Комочки глины, мы летим, кружась, На шарике земном – гончарном круге. «Воскресение прощёное…» Воскресение прощёное Перед праведным постом. И словами нелощёными Говорим в тот день о том, Чтобы нас простили близкие, И родные, и друзья. Отвечаем тоже искренне: Бог простит, и следом – я. Нам подарен день прощения, Чтобы мы могли раз в год Без особого мучения Повиниться в свой черёд. За обиды нанесённые, Где со зла, где невзначай, За слова произнесённые Здесь, сегодня отвечай. Чтоб душа вздохнула сладостно: Ты прощён, я прощена. В пост Великий входит благостно Православная страна. «Вновь выпал снег, украсив все деревья…» Вновь выпал снег, украсив все деревья, На миг вернув пленительный пейзаж, И наши те счастливые мгновенья, И тот порыв души прекрасный наш. Но ветер злой, холодный, равнодушный Тотчас подул, все ветви оголив, И памяти моей полёт воздушный Сурово и надменно погасив. Снег мартовский нас не вернёт в начало, Не станет сердце так же биться вновь, Как той зимой, когда меня качала На крыльях хрупких дивная любовь! «Пускай нет гор, и море далеко…» Пускай нет гор, и море далеко, Зато кусты, озёра и поляны. В лесах российских дышится легко, Где от цветенья воздух нежно-пьяный. Но взор скользит, скучая, тут и там, Наш глаз привык к российскому простору, К разливу рек, и заливным лугам, И к залитому солнцем косогору. Восторги наши – дальним берегам, Всё восхищенье – чудесам заморским. Но с радостью мы, нагулявшись там, К пейзажам возвращаемся неброским. «Отдохну, отосплюсь, отогреюсь…» Отдохну, отосплюсь, отогреюсь, В Петербурге душой отойду. От Москвы никуда я не денусь, А пока по проспектам пройду. Погляжу на мосты и фонтаны, Полюбуюсь надменной Невой. Только, как ленинградцы, не стану Проводить я сравненья с Москвой. И, на Невский в волнении глядя, Я не выдам семейный секрет: Родилась я, друзья, в Ленинграде, А живу я в Москве много лет. Две столицы как сёстры родные, Не соперницы и не враги. И года их, и судьбы иные, Где сухарики, где пироги. Только для хлебосольной России Важны все: Петербург ли, Москва, Лишь от горя бы не голосили, Вот и будет Россия жива. «Я сегодня летала во сне…» Я сегодня летала во сне И парила легко и свободно, И приятно летать было мне, Видно, небу так было угодно. Удивленье – я это могу! Восхищенье – как это красиво! Мы у Бога, наверно, в долгу, Коли нам не дана эта сила. Наяву мы не можем летать (И создали на то самолёты), Оттолкнувшись слегка, воспарять, Виртуозно входя в повороты. Но, быть может, в раю, далеко, Не отведав запретного плода, Прародители наши легко Покоряли слои небосвода. И глубинная память веков Нам оставила дивное что-то: Возвращаясь из сказочных снов, Мы храним ощущенье полёта. |
