И всё же.

Я заставил его стоять под тёплым душем больше, чем он должен был, но я хотел убедиться, что он вымыт как надо. Я видел, что рубец на его правом бедре особенно натянут, что он натягивает окружающую кожу. Ему было назначена ещё серия пересадок кожи, которые он будет получать периодически, пока растёт, чтобы остальная его кожа могла расти нормальным образом. Рубец был толстым и твёрдым, и телу Тони придётся обрастать его. Повреждений было так много, что я нахмурился.

Его гениталии были совершенно другой проблемой. Потребовалось бы продолжать пластические операции, чтобы придать ему такой нормальный внешний вид, который только был возможен при данных обстоятельствах. Но что-то говорило мне, что они никогда не будут нормальными, что никакое количество пластических операций не сможет исправить то, что по сути было полностью уничтожено.

Я видел фотографии рубца в его досье, но сейчас, глядя на это собственными глазами, я чувствовал, как что-то в моём сердце заклинило. У этого ребёнка будет длинная, длинная дорога, и она вовсе не будет легкой и безболезненной.

Тони увидел, что я смотрю на рубец, и отвернулся от меня, будто стыдясь. Его спина выглядела хуже, чем перед, рубец тянулся от плеч и вниз к коленям, всё это было тёмного, красного цвета, не гладким и мягким, какой должна быть детская кожа, а жёстким и грубым.

Я развернул его, чтобы он посмотрел на меня.

Больно? — спросил я.

Он очень медленно, очень серьёзно покачал головой.

Всё не так плохо, — сказал я, стараясь приободрить его.

Я протянул банное полотенце, помог ему вытереться.

После этого, одетый в пижаму, он лёг на кровать.

Устал, — прожестикулировал он.

Ложись спать.

Я укрыл его стёганым одеялом, подоткнул края и лёг рядом.

Мистер?

Да?

Я…

Он нахмурился, скручивая и раскручивая руки, будто не мог вспомнить жест для того, что хотел сказать.

Я…

Что, милый?

Я не знаю. Помнить… Не могу.

Всё нормально.

Мистер?

Да?

Он смотрел на меня долгое время, но ничего не говорил. Затем потянулся, чтобы взять меня за руку, закрыл глаза и откинулся назад на подушку.

Глава 9

Просто немного дольше

— Давай, Вилли, идём в кровать, — сказал Джексон.

— Я хочу посмотреть на него ещё немного.

— Он никуда не уйдёт.

— Он может уйти с нами.

— Нам придётся получить МДЗД, — отметил он.

МДЗД означало “Межштатный договор о защите детей”. Нам понадобится разрешение от обоих штатов, Массачусетс и Миссисипи, для межштатного усыновления.

— Достанем, — ответил я.

— Ты кажешься уверенным.

— Он тот самый, Джек. Он тот самый, кого мы ждали.

— Ты этого не знаешь.

— Знаю.

Я улыбаясь взглянул на Джексона. Он ответил лёгкой, терпеливой улыбкой.

— Если он тебе не нравится, — сказал я, — мы не станем этого делать. Должны быть согласны мы оба. Это наш ребёнок, а не только мой. Я знаю.

— Он мне нравится, — сказал Джексон. — Но что насчёт Амелии? Я думал, мы склонялись к ней.

— Она не нуждается в нас так, как он.

— Ну, я не уверен, дело в ребенке или…

— Ты не скажешь этого…

— …или ты пытаешься воскресить свой опыт с Ноем.

— Ты это скажешь.

— Нам нужно поговорить об этом, Вилли.

Он упёрся руками в свои бёдра и выглядел чопорно.

— Может, ты прав, — ответил я. — Может, я ищу ещё одного Ноя. Ну и что, Джек? Ной был лучшим, что когда-либо случалось со мной. Что плохого в желании постараться вернуть что-то из этого?

— Я хочу, чтобы ты усыновил этого ребёнка, а не кого-то, кем ты можешь его считать…

— Я знаю, чего ты хочешь. Я знаю, что ты говоришь. И это не так. Ладно, конечно, Тони напоминает мне Ноя. Но ещё он очень, очень отличается. Часть динамики такая же. Неуверенность. Страх. Я понимаю эти вещи. Я могу помочь ему пройти через эти вещи. Этот мальчик нуждается во мне, Джек. В этом дело. Он нуждается в ком-то таком, как я, кто бывал там, кто знает, как ему помочь. Амелия была маленькой лапочкой, и это была любовь с первого взгляда, но она не нуждалась во мне. На неё смотрели ещё пять других пар. Кто-нибудь очень быстро её схватит. И она будет замечательной дочкой, и у неё будет замечательная жизнь. Но я хочу кого-то, кого не хочет больше никто.

— Но почему?

— Просто я такой. И не критикуй – тебе ли жаловаться, а?

— Очень смешно. Не думаю, что тебе следует переживать о том, что его хочет кто-то другой.

Он опустил взгляд на лицо Тони, сейчас расслабленное во сне.

— Давай, Вилли. Идём в кровать.

— Думаю, я просто посижу здесь ещё немного.

— Ты собираешься спать в этом кресле?

— Возможно, — признался я.

— Я принесу тебе одеяло. — Он наклонился, чтобы поцеловать меня. — Вилли?

— Да?

— Не привязывайся слишком сильно. Он нам подходит, но это не значит, что мы получим над ним опеку, не говоря уже об усыновлении. Ты это знаешь. Всё что угодно может пойти неправильно.

— И точно так же что угодно может пойти правильно.

— И это тоже.

— Этого хотел бы Ной, — сказал я.

Глава 10

Тихий

Я проснулся рано утром и обнаружил, что Тони стоял у края моего кресла, глядя на меня своими нежно-голубыми глазами, и толкал меня вытянутой рукой. Его волосы были мокрыми, и он выглядел так, будто только что оделся.

Доброе утро, — прожестикулировал я, улыбаясь при виде него.

Он смотрел на меня серьёзным взглядом, не отвечая.

Как ты сегодня утром? — спросил я, садясь и потягиваясь. Сон в кресле был адом для моей спины и шеи.

Он продолжал смотреть, ничего не говоря.

Почему ты такой тихий?

Он пожал плечами.

Ты голоден?

Он указал жестом на меня.

Идём!

Я пошёл за ним в свою собственную комнату, где мы нашли Джексона, переодевающегося в костюм для бега.

— Доброе утро, красавчик, — произнёс он, улыбаясь мне.

— Вы все уже встали?

— Мы ходили плавать. Мы не собираемся проспать всю жизнь, как некоторые, кого я знаю.

— Я был уставшим, — сказал я в свою защиту.

— Вот что делает с тобой смена часовых поясов.

— Разница всего два часа!

Он улыбнулся своей беспечной улыбкой.

— Так вы налаживаете отношения? — спросил я.

— Ты не единственный заклинатель глухих детей в нашем доме, мистер Кантрелл.

— Хорошо, — ответил я. — Я рад.

— Мы позавтракали, приняли лекарства, сходили поплавать, немного сблизились. Он сказал, что ему нравятся твои волосы.

— Мои волосы?

— Думаю, твоя борода. Он говорит, что она смешная.

— Смешная?

— Он так сказал.

— Мы его ещё даже не усыновили, а вы уже объединяетесь против меня?

— Просто забегаю немного вперед. Кстати, ты, возможно, захочешь держаться подальше от моей мамы.

— Почему?

— Она сказала, что никто не обсирался в её гостиной долгое, долгое время, и она не уверена, что чувствует по этому поводу, особенно, когда там стояла журналистка из «Бостон Геральд».

— Это была случайность!

— Она была довольно зла.

— Он не мог ничего поделать!

— Ну, прямо сейчас я бы с ней не говорил.

— Я поговорю с ней, Ледбеттер. Не переживай об этом. Он не хотел этого делать. Господи, иногда твоя мама так чертовски…

Джексон усмехнулся.

— Ты думаешь, что это смешно?

— Я счастлив видеть, что могу наговорить тебе полной ахинеи, и ты всё равно клюнешь на неё, как идиот.

— Тебе везёт, что у нас гости, иначе я бы надрал твой зад янки.

— Ах, Вилли, не забывай: сейчас ты в Бостоне, малыш. Здесь местные пнут твой зад до самого Дикси. Мы сделали это однажды и сделаем снова, и в следующий раз сожжём Юг, не останавливаясь на Атланте. А теперь иди прими душ. Я умираю от желания сходить в приличный торговый центр. Тот, который есть в Тупело, больше похож на издевательство над поднятием торгового центра, а я устал ездить в Мемфис, чтобы купить одежду. Мне нужно сходить примерно в четырнадцать магазинов, плюс, я хочу попасть в буфет.