Первым подал голос Кваркозверь, издав этакое «кварки-кварки-кварк», кричащее об опасности, и в ту же минуту фары выхватили впереди на дороге нечто страшенное, огроменное и рептилоидное. Тральфамозавр поднял голову, и его глазки-бусины сверкнули на нас опасным блеском. Вне клетки он казался крупнее, чем мне помнилось по редким походам в зоопарк, и намного, намного опаснее.

Нас разделяло не больше пятидесяти ярдов, и первые секунды мы с Перкинсом так и сидели на холостом ходу, пока до меня не дошло, что ветер-то дует в нашу сторону, и ящер не чует запаха лакрицы. Я стала тихонько сдавать назад, но тральфамозавр упорно не хотел нас преследовать. Отказываясь слушать здравый смысл, я остановилась и снова медленно поползла вперед. Он по-прежнему не выказывал никакого интереса.

– Надо как-то намекнуть о своем присутствии, – сказала я Перкинсу. – Постарайся выглядеть поаппетитнее.

– Могу пантомимой печеньки изобразить, – съязвил он, но, тяжко вздохнув, расстегнул ремень безопасности, высунулся в люк и замахал руками. Реакция последовала незамедлительно. Тральфамозавр исторг оглушительный рык и бросился на нас.

Я вдавила педаль сцепления, поспешно сдавая назад. Повезло, что неподалеку оказались открытые ворота, и я въехала в них задом, выкрутила руль, переключила коробку передач и рванула прочь с тральфамозавром, следующим за нами по пятам. Первая часть плана была приведена в исполнение.

Почуяв лакрицу, тральфамозавр осоловело щелкнул челюстями, норовя укусить машину, которая на полной скорости уносилась прочь от него. Одним зубом он застрял в кузове, нас тряхануло, но через секунду железо прорвалось, вызволив нас из его пасти. Второй раз за сегодня мы мчали по одним и тем же переулкам. Я бросила взгляд в зеркало заднего вида – задние фары обдавали тральфамозавра своим красным светом, заставляя его как будто самого светиться. Хищник гнался за нами, обрушивая на землю тяжелые, неуклюжие шаги. Одно хорошо: «Фольксваген» все-таки бегает быстрее тральфамозавра, так что нам удавалось держаться на безопасном расстоянии.

На Мордфорде мы свернули налево, потом направо за рекой Уай, где тральфамозавр сделал остановку, чтобы понюхать паб с ироничным названием «Смачный выпивоха». Видимо, к этому моменту он успел заново проголодаться, а спрятавшиеся в стенах паба посетители так аппетитно пахли, что нам пришлось подлезть ему практически под нос, чтобы соблазнить тральфамозавра ароматами лакрицы, и он снова бросился вдогонку за вожделенным лакомством, попутно опрокинув две машины на парковке и подмяв под себя перила моста.

– Ух ты! – воскликнул Перкинс, наблюдая за происходящим с высунутой из окна головой. – Вот теперь я видел все.

– Мечтать не вредно, – ответила я, – но особо не рассчитывай. Ты в нашем деле новичок, придет время – даже внимание на такие мелочи перестанешь обращать.

После нескольких минут погони я взяла крутой поворот налево и въехала на поле. Чтобы не пропустить выезд, я заранее оставила решетку ворот открытой и повесила на колышки по краям масляные лампы. Но мне все равно пришлось чуть сбавить скорость, чтобы вписаться в поворот, и тральфамозавр, улучив возможность, впился зубами в задний бампер «Фольксвагена». Хвост машины завис высоко в воздухе, послышался скрежет, и бампер оторвало. Машина глухо шмякнулась обратно на траву и снова отпружинила в воздух. Кваркозверя подкинуло на заднем сиденье, он стукнулся об крышу… впился жесткой чешуиной в металлическую обшивку, да так и застрял.

Я упрямо вжала педаль в пол и нацелила машину на вторую пару ламп, которыми мы пометили снятый участок ограждения между полем и железной дорогой.

– Готовь активацию первого заклинания, – громко проговорила я, когда мы прошуршали по гравию и выскочили на железнодорожное полотно, гулко стукаясь колесами о шпалы. Перкинс занес руку над одной из двух кнопок на приборной панели.

– Жми! – заорала я, и Перкинс хлопнул по кнопке «режима вагонетки».

Ярко сверкнула вспышка, машина завибрировала, и колеса «Фольксвагена» превратились в железнодорожные шасси – в колеса поезда, проще говоря. Как по маслу они вскочили пазами на рельсы, и мы поехали ровнее. Грубо говоря, мы стали как бы локомотивом. Я сняла руки с руля, так как машина теперь ехала на своем ходу, нажала на акселератор и выглянула в окно.

Кажется, мы его очень разозлили. Тральфамозавр шел за нами по пятам и, хищно клацая зубами, пытался нагнать головокружительный запах лакрицы.

Вот тогда-то мы и вошли в туннель Кидли-Хилл. Тральфамозавр – за нами. Рев мотора смешивался с разъяренным рычанием ящера и гулким эхом отскакивал от стен, производя такой звук, который мне бы хотелось навсегда стереть из своей памяти.

Я прокричала:

– Значит, так. Главное, не пропустить момент. Я на кнопке, ты на гранотомете.

– Ясно, – отозвался Перкинс и, вскинув пушку на плечо, встал во весь рост, высунувшись из люка, спиной к тральфамозавру, а лицом – в противоположном направлении, туда, где виднелся выезд из туннеля, к которому мы стремительно приближались.

Я прибавила скорости, чтобы увеличить дистанцию между нами и зверем, и, поравнявшись с одинокой зеленой лампой, которую повесила здесь ранее, остановила машину. Я заглушила двигатель и помигала фарами. Издалека нам помигали фарами в ответ и оставили их гореть. Перкинс прицелился на свет и снял гранатомет с предохранителя.

Я положила ладонь на кнопку активации «режима полета» и выглянула в разбитое заднее стекло. Были слышны шаги тральфамозавра и его тяжелое сопение, но видно не было ни зги, а несколько секунд спустя все еще и стихло.

– Пора? – спросил Перкинс, приложив палец к спусковому крючку.

– Когда я скажу.

– Может, пора?

– Когда я скажу.

– Он ушел?

– Куда он денется, – прошептала я в ответ. – Это он крадется. Где-то здесь он, в темноте.

Я всматривалась в чернильную темень, но по-прежнему ничего не могла разглядеть. Сообразив кое-что, я нажала на педаль тормоза. Включились аварийные огни, осветив кирпичный железнодорожный туннель. И вовремя, потому что зверь был уже в считаных шагах от машины, я даже могла отчетливо рассмотреть его черные глаза, жадно уставившиеся на нас в мерцании теплых красных лампочек.

– Пора.

Перкинс спустил курок, пальнуло, и лакричный снаряд понесся по туннелю, мимолетом освещая кирпичные стены. Лязгнуло железо – снаряд во что-то врезался. Взрыва, ясное дело, не последовало – боеголовка ведь была начинена лакрицей.

Я вдавила кнопку «полета». Еще одна вибрация, и машину подкинуло вверх. Только не под крышу туннеля – согласитесь, вряд ли это помогло бы нам оторваться от преследования, – а в вентиляционную шахту, связывающую туннель с внешним миром. Шахта была широченная, и все равно при подъеме машину нехило потряхивало о стенки. В какой-то момент «Фольксваген» круто накренился вперед, открывая прекрасный обзор на происходящее у нас под ногами. Свет фар упал прямо на тральфамозавра. Тот сконфуженно постоял на блестящих рельсах, вылупившись на нас, а потом пошел на аромат лакрицы по следу пущенной бомбы. Когда он скрылся из виду, мы с Перкинсом переглянулись и заулыбались. Опасность миновала – хотя бы и ненадолго.

Наш «Фольксваген» бился и царапался о стенки шахты, протискиваясь вверх, пока наконец не выпорхнул на свободу в рассветное небо. Так, как и было условлено, нас дожидался Мубин, и дюжина рабочих, вызванных из ближайшего города, зацепили витающий в воздухе «Жук» крюками за бампер. Рабочие натянули веревки, машина покачнулась на ветру, и после некоторых потуг парящий автомобиль посадили на прицеп двум тракторам. Я с облегчением выдохнула. Ночь выдалась жаркая, рисковая. Мы с Перкинсом посидели немножко, заново прокручивая в мыслях недавние события. Кваркозверь высвободился и хлопнулся обратно на сиденье.

Перкинс поинтересовался:

– Это что же, все наши свидания будут такими?