Александра тряхнула головой – кажется, она опять начала засыпать.

Ваня Купчик храпел…

Интересно, что ему снилось? Судя по внимательному, сосредоточенному выражению лица – что-то напряжённое. Опять что-то расследовал, а может, просто искал рыбное место в зарослях осоки. Разве мужиков поймёшь, с их мыслями и страстями…

Зануда Загин укал – сидел, что-то слушал по плееру через наушники, и укал, вытягивая губы трубочкой: «У! У! У!»… Помощник вертолёта по шуму.

Вепрев, как сидел в одной позе, так и сидел.

На часах было три утра. Только через два часа благословенный рассвет.

Александра обратила внимание на кобуру Вепрева – есть там пистолет или пустая? Если продолжить бредовую версию, и база захвачена злодеями, они летят в осиное гнездо голыми – ни у неё, ни у капитанов оружия нет. А зря. В следующий раз надо намекнуть начальству, что в определённых ситуациях следователи должны выезжать на дела, особенно, в дальнюю глухомань, с личным оружием.

–Пётр Сергеевич, – обратилась Александра к Вепреву. – Простите за странный вопрос, вы с оружием или ваша кобура пустая?

Майор сразу расплылся в располагающей улыбке:

–А в чём дело? Опасаетесь чего-то? Или, кого-то? … На базе все вооружены – пистолеты, автоматы, там и мой пистолет, я ведь на базе в штате числюсь, хотя и служу в №№№№.

–А у пилотов оружие есть? – кивнула на кабину Александра. Весёлое дело – все военные, и всё без оружия. Это очень по-русски!

–У них есть… Пистолеты.

–Понятно. Пистолеты… Пукалки. Всё понятно, – отозвалась Александра. Понятно, что они голые и, если там лихие золотодобытчики, эдакие пираты двадцать первого века, то им амба! А про чужую «частную армию» и думать не надо! Вот тебе, мама, и на пять дней. Как получится! А есть ощущение, что уже получается не важно!

Вертолёт пошёл на снижение, лопасти противно засвистели и, долгожданный миг, колёса коснулись земли.

Вепрев открыл дверцу вертолёта, выдвинул вниз железную лесенку.

–Прошу, господа следователи! Мы дома!

–Не по уставу обращаетесь, товарищ майор! – отозвалась со скепсисом Александра.

–Виноват.

«Совсем, как денщик царской армии в советских фильмах», – с юмором подумалось ей.

Шёл дождь. Было жутко темно – огни винтокрылой машины отбивали стену во мраке, гудели винты работающих двигателей, рассекая воздух скоростью кругового движения, шумел лес под порывами мокрого ветра. Душа сжималась в тоске – сразу ясно, что у чёрта на куличках. Или нет, хуже – в медвежьем буреломе. И выходить туда не было никакого желания. А надо… Жуть полная!

Ваня Купчик, наконец, проснулся – как у него всё просто. Пётр Загин перестал укать, удивился: «Прилетели?».

Первым на грешную землю ступил, сойдя по ступеням железной лестницы, местный «абориген» майор Вепрев, за ним последовал Ваня, потом ворчащий из-за сбоев его музыкального плеера Петя Загин. Александра спустилась по скользким от дождя ступенькам последней. Петя поддержал её – всё, теперь она на твёрдой почве, где-то далеко-далеко, в чёртовой дыре… Нет, не в чёртовой, а в чёрной дыре. Эта чёрная дыра, которая всасывает в себя весь негатив. И вокруг присутствует один ужас. Ужа-ас! Ужас… Господи, что за служба такая интересная ей выпала по судьбе, подумалось Александре.

Их встречали. Невыспанные мужчины средних лет в мятых камуфляжах – трое, явно не террористы. Александра настроилась на обычную, рутинную работу – надо отбросить фантазии в сторону, и серьёзно поработать.

Майор Вепрев уже пожал руки встречающим, и указал на секретников:

–Следователи: майор Андреева Александра Сергеевна, капитан Загин, капитан Купчик.

–Очень приятно, – кивнул Александре представительный, чернявый мужчина лет сорока. О себе сообщил. – Начальник базы полковник Фарафа. – и представил сопровождающих: мой заместитель – полковник Синицын, майор Гущин.

Синицын чем-то походил на своего шефа – темной шевелюрой и прищуром глаз, которые смотрели также тревожно, а вот Гущин был иным – светловолосый, зеленоглазый гигант под два метра и за сотню килограммов, он хмыкнул, потер небритый подбородок

( в Париже модна трехдневная щетина), и улыбнулся, выговорив комплимент Александре:

–Как приятно, товарищ майор, увидеть именно вас в этот дождливый ночной час.

–Спасибо вам за комплимент, товарищ майор, но уже утро.

–Пока никто этого не наблюдает – темень!

–Я же разглядела цвет ваших глаз. – это была констатация факта.

Местные военные повеселели, подумав о другом: «О-ля-ля! Гущин произвёл впечатление на московскую леди».

Гущин объяснил Александре её зоркость:

–Огни вертолета вам помогли.

Мужчины скупо заулыбались. Александра тоже изобразила дежурную улыбку – видимо, Гущин здесь был главным специалистом по общению с женщинами-коллегами, и его общие фразы насчёт метеоусловий должны были ей сигнализировать о её мощной неотразимости. Да сюда хоть чёрта в юбке завези – они обомлеют. Одичали здесь совсем!

Она перевела взгляд на своих подчинённых, хитрых капитанов – сто процентов, они разболтают именно Гущину красивую, выдуманную ими легенду (Ясно они её выдумают! Ей хватило того короткого знакомства, чтобы распознать их мелкие сущности), расскажут, что она ещё робкая девственница и остаётся таковой из-за роковой страсти, постигшей её в семнадцатилетнем возрасте к старому, седовласому педагогу университета, который помер от натуги что-то напрячь, а она с той поры дала обет воздержания. Целебат! Да-да, сейчас это еврейское название очень модно, и его суют куда непопадя – в фильмы, сериалы, книги, хотя целебат – это воздержание религиозное, основанное на вере, и оно делается ради того, чтобы впоследствии правильно зачать, выносить и родить правильного, согласно религиозным догмам, ребёнка. А просто воздержание, от долгого отсутствия сексуального партнёра – это просто вынужденное воздержание и всё. Ничего еврейского. Никакого Целебата. Всё по-русски просто и грустно – не с кем трахаться. С уродами не охота, а нормального партнёра пока нет, и это пока может длиться бесконечно долго… Но это не целебат… Трахаться не с кем, и всё…

«Ты закончила?», – осведомился мерзкий внутренний голос, и Александра тряхнула головой. Действительно, не о том надо сейчас думать. Не о том. О деле.

Глубоко вздохнув, Александра уверенно двинулась за начальником базы к видневшимся среди сосен строениям.

И тут стало тихо, только шумел дождь – вертолётчики заглушили свою «керосинку».

–В чём дело, Фёдор Осипович? Почему база молчит? – на ходу поинтересовался майор Вепрев.

–Не поверишь, Пётр Сергеевич – ЧП на базе! Без связи остались! Хорошо, вы прилетели, не взирая на погоду – теперь ваша радиостанция на вертолёте, наш единственный выход в мир, – отозвался Фарафа.

Все остановились у обитого дощечками небольшого домика.

–Наша канцелярия. Сейчас перекусим и переговорим.

–Осмотреть место преступления желательно, – подала голос Александра.

–Осмотрите, но сначала закусим, и я всё обрисую. Заходите, – Фарафа открыл дверь. Посмотрев на заместителей, приказал. – Так, товарищи, не в обиду, пройдитесь к моему домику – там личные дела нашего персонала, следователям они понадобятся, и завхоза Бабкина сюда, и вертолётчиков пригласите, пусть чай с нами попьют.

Офицеры, вздохнув, пропали в темноте.

–Проходите, размещайтесь, – предложил прибывшим Фарафа.

Они вошли в просторную, узкую комнату с длинным столом посередине, ярко освещённую лампами, уселись на жёсткие стулья. Тут были холодильник, плита, шкафы, железная, современная печь. На стене был закреплён плоский телевизор большой диагонали, соединённый с видеоплеером. Александра поняла, что спутниковую связь здесь не использовали в целях секретности, хотя, было это странно – неужели американские спутники-шпионы и обычные шпионы за столько лет не выследили базу? Хотя… Основное кредо следователя-секретника – ничему не удивляться.

Фарафа извлёк из одного из шкафов чашки и ложки, банки с вареньем, термос с чаем, консервированный хлеб и тушонку.