***

Стоял конец апреля, погода была отличной. Город встретил его солнцем, яркой зеленью. Он бывал здесь не раз, как депутат Госдумы от партии курировал эту область. "Надо сразу поставить их на место, держать всех в подвешенном состоянии",- подумал он, выходя из автомобиля у здания администрации. Его встречали, в лицо знал всех, у него была прекрасная память на лица, фамилии, помнил и то, что принимали нерадушно, вставляли палки в колеса. Газеты давали критическую информацию о его рабочих визитах, как депутата Госдумы. "Ничего, все еще пожалеют об этом",- решил Андрей, поднимаясь в лифте на пятый этаж.

Вошел в губернаторский кабинет, настроение испортилось еще больше. Казалось, что дух бывшего губернатора не выветрился, хотя, видел: косметический ремонт сделать успели. Велел вызвать всех заместителей, речь его была краткой:

-Туфанов и его команда разворовали деньги, выделенные на юбилей города, строительство важных объектов отстает от графика. Сейчас - все на объекты. Завтра доложите. Через два дня майские праздники. Площадь Ленина, почему бережете, как реликвию? На майские устроить здесь ярмарку, столы поставить, чтобы народ мог хорошо отдохнуть. Поблажки никому не дам. Кто не хочет работать, заявление на стол.

Либералы на "ура" восприняли, что главная площадь имени Ленина, на которой до этого проводились только демонстрации, митинги, превратилась в торговые ряды. Ярмарка удалась, он с женой и старшей дочкой гулял по центру города, останавливался, разговаривал с людьми.

- Бывший губернатор разворовал казну, денег нет. Я сделаю все возможное, но нужно время.

Никто из прежних губернаторов не говорил так открыто о воровстве, народ принял назначенца хорошо. Пошли слухи, что новый губернатор обещает найти казнокрадов. Понравилось и то, что москвич гулял с женой, дочерью, значит, собирается всерьез заниматься областью, жить здесь.

После праздников проинспектировал юбилейные объекты, провел рабочее совещание, приказал расторгнуть контракт с генеральным подрядчиком.

После совещания, когда включил сотовый, оказалось, пропустил не меньше десятка звонков. Звонили бизнесмены. И он приободрился, понял, что быть губернатором не так уж и плохо. У него реальная власть, бюджетные деньги. Наперебой предлагали услуги в качестве генеральных подрядчиков. Денег, выделенных из федерального бюджета на юбилейные объекты, оставалось достаточно. Силкин, которого он знал, увещевал дать заказы его фирме, обещал все достроить, намекнул, что в долгу не останется. Позвонил один нефтяной магнат, попросил взять сына в замы, тоже обещал не остаться в долгу. "Зачем с их миллиардами работать в какой-то задрипанной администрации?"- думал Андрей. Дал согласие, отказать - означало нажить себе врагов, а он собирался вернуться в Москву на коне.

Все юбилейные объекты сдать не удалось. На всех публичных выступлениях Андрей Владимирович продолжал обвинять бывшего губернатора в казнокрадстве. Новый генподрядчик Силкин не остался перед ним в долгу, но в один прекрасный день исчез, а вместе с ним несколько сотен миллионов рублей, предназначенных на юбилейные объекты. Сын нефтяного магната проработал год, говорил о притоке инвестиций в область, но на деле областной бюджет все больше влезал в кредиты, долги росли."Папа его научил уводить деньги. Все им мало,- думал Андрей.- Могли бы мне больше дать".

Андрей Владимирович продолжал создавать свою команду. Новых заместителей подбирал по принципу личной преданности. Он не терпел профессионалов, людей со своим мнением. Если ему возражали, то срывался на крик: "Хотите, чтобы я вас уволил? Не умеете работать! Довели область!".

Профессионалы увольнялись, зато раздолье стало тем, кто хотел выслужиться. До него дошел слух, что одна женщина, когда ей предложили уволиться, пообещала обратиться в Гострудинспекцию.

- Выгнать! Она меня еще пугать будет! Чтобы больше я о ней не слышал...

Он с благодарностью вспоминал лидера своей партии, который в доверительной беседе, когда он был совсем молодым парнем, сказал ему:

- Я рос закомплексованным, один человек сказал мне: "Ты победишь комплексы, если будешь кричать. Тебе что-то говорят, не можешь защититься, начинай повышать голос и кричи". Я начал тренироваться. Теперь нет в стране таких, которые меня не узнают по стилю. Я громко говорю, кричу на кого угодно, переговорю кого угодно. Учись! Еще в начале моей политической карьеры один журналист заметил, что я после мощного диалога с противником, потом разговаривал спокойно. Журналист удивился, мол, боялись, что со мной инфаркт случится. Никто не понимает, что я хладнокровен даже тогда, когда вот так яростно говорю. Вырабатывай хладнокровие, пофигизм к происходящему. Противника дави криком, не стесняйся в выражениях. Я зажигаю толпу, а вы блеете. Но алчности у вас сколько! Не воруй, Андрюшенька!",- всегда этими словами заканчивал Ташковский, когда звонил ему в регион.

Слушая длинные наставления, Андрей Владимирович отстранял трубку от уха и думал о том, как все вокруг заврались, сплошная демагогия. Сам Ташковский развелся с женой, у той в Москве в собственности было с десяток квартир, не считая недвижимости за границей. Но не член семьи, в декларации Ташковскому это указывать было не надо. И получалось, что доходы у него небольшие. А вот сына остановить не мог. Тот любил тратить деньги, покупать квартиры, антиквариат.

- Ты на телефоне?- услышал голос своего лидера. - Чего молчишь то?

- Киваю головой в знак согласия.

- Шуточки брось, надо себя показать! Правильно делаешь, что на предшественника все валишь. Громче кричи, что развел он мздоимство,

кумовство. Но выдумай что-нибудь такое, чтобы мы могли на всю страну прокричать: "Губернатор от нашей партии спасает регион".

- Я здесь ездил на фермерский рынок, встречался с фермерами,- сказал Андрей Владимирович.

- Телевидение снимало?

- Конечно, я тут всех построил, снимают, пишут.

- Молодец. Я знаю, как это раскрутить.

На следующий день в вечерних новостях по Первому каналу лидер либеральной партии заявил, что новый губернатор, член их партии накормил область, создав условия для фермеров, организовав рынок, где они могут дешево продавать продукцию. Горожане удивлялись: этот рынок действовал давно, в области никто не голодал, в магазинах все было. Андрей Владимирович дал указание, чтобы рынок работал ежедневно. Фермеры не могли ежедневно приезжать из районов, только по выходным. Поставили обычные торговые палатки, вместо фермеров торговлю вели обычные предприниматели. Потемкинские деревни в регионе набирали обороты. Воровство бюджетных средств продолжалось. Прокуратура бездействовала только потому, что было своеобразное табу: не трогать губернатора от либеральной партии. Маленький регион! Что он значил в огромной стране! В угоду политике можно было отдать его на растерзание. Люди оказались заложниками политической игры.

***

Екатерина Николаевна была опытным аппаратчиком, ей шел 58 год. Начинала карьеру учительницей в сельской школе, куда поехала по распределению, потом вышла замуж, вернулась в областной центр. Работала инструктором в обкоме партии. В 90-е возглавляла управление образования города, позже несколько созывов избиралась депутатом областной Думы. Последние пять лет трудилась на посту вице-губернатора по социальной работе. Она никогда не кричала на людей, хорошо знала ситуацию в образовании, социальной сфере. Как опытный аппаратчик, понимала, что при новом губернаторе на посты в администрации назначаются непрофессионалы. Из всех прежних замов осталась она одна. Жила в постоянном напряжении. "Я тоже стремилась строить карьеру, но не ради карьеры. А эти мальчики, с виду такие интеллигентные, в глаза губернатору заглядывают, опытно льстят. Для них люди ничто. Вся администрация работает на имидж губернатора",- размышляла она.

Понимала, что оказалась в вакууме, но сдаваться не собиралась. Перед мероприятием, посвященном Дню матери, увидела, как руководитель пресс-службы поправил лацкан пиджака губернатору. "Вы так похудели, Андрей Владимирович! Вам идет!". Она помнила, как этот паренек, сразу после института пришел работать в администрацию специалистом 1-го класса. Был общительным, всем хотел угодить. Первое время подшучивал над новым губернатором, что тот ведет себя, как маленький фюрер. Но когда уволился начальник пресс-службы, то Славик понял: пришел его час. Екатерина Николаевна не любила, когда ей льстили, пресекала на корню. Губернатору нравились комплименты. Он напоминал ей стареющую кокетку, которая и дня не могла прожить без комплиментов.