Здесь пока было спокойнее. Но демонстранты, успевшие проскочить в сторону Трубной улицы, теперь бежали обратно. Над их головами мелькали лошадиные оскалы и дубинки казаков. Не зная, как вырваться из ловушки, Александр и его спутница прижались к стене. И тут барышня проявила неожиданную для женщины сообразительность.

   - Вон там перелезть можно! - крикнула она, показывая на другую сторону переулка. Решетка с имперскими орлами, ограждавшая дворы от проезжей части казалась слишком высокой, но в голове промелькнула спасительная мысль:

   "Можно попробовать!"

   Они перебежали на другую сторону. Оказавшись у решетки, Александр обхватил барышню за ноги и поднял вверх. Потом, толкая в обтянутые ковбойскими брюками ягодицы, помог забраться на чугунное изображение двуглавого орла. Дальше она уже сама вскарабкалась наверх и перепрыгнула на другую сторону.

   Самого Александра подсаживать было некому. В последний месяц за счет регулярных тренировок и хорошего питания, он нагулял без малого шесть пудов веса. При умении владеть телом, это было подспорьем в драке, но в данной ситуации создавало только проблемы. Подпрыгнув как можно выше, он вцепился в скользкие прутья. Упираясь ботинками, попытался подтянуться. Сделать это оказалось гораздо труднее, чем на турнике в спортивном зале. Пальцы и носки ботинок скользили вниз, а за спиной уже слышался приближающийся конский топот и брань атаманцев.

Неожиданно на помощь пришла спасенная им барышня. Подбежав к решетке, она просунула между прутьями плечо. Поставив одно колено на эту живую опору, Александр смог зацепиться другой ногой за орлиную лапу. Перебирая руками, поднялся еще выше и, наконец, оттолкнувшись ботинком от коронованной орлиной головы, оказался на самом верху. Подскакавший казак успел ожечь ударом дубинки лодыжку. Но в следующую секунду их уже разделяла ограда, и атаманец поскакал дальше, раздавая удары тем, кто подворачивался под руку.

   Впереди чернел проход между стенами. Кинувшись туда, они попали в узкий заваленный мусором дворик. Поначалу показалось, что он заканчивается тупиком. Снова появилось паническое ощущение ловушки. Но на счастье у дальней стены обнаружился еще один проход. Протиснувшись сквозь узкую щель, они оказались в уже более широком пространстве между домами. Вдалеке виднелся выход на Садовое кольцо, и можно было, наконец, остановиться и отдышаться.

   - Меня Аня зовут, - представилась барышня, но тут же, устыдившись такой фамильярности, поправилась - Колпина Анна Павловна.

   Александр, улыбнувшись, назвал свою настоящую фамилию и имя. Посмотрев на свою героическую спутницу, он начал вспоминать, что не так давно где-то видел это миловидное лицо и раскрасневшиеся пухлые щеки. Барышня истолковала взгляд совершенно по-другому:

   - Что вы так смотрите? Выгляжу ужасно?

   - Да нет! Очень мило выглядите! - поспешил заверить Александр, - Просто, кажется, что раньше вас где-то видел.

   - Может быть на Пятницкой у Птициных? - предположила Анна.

   - Точно! Вы там чардаш Монти играли, - обрадовался Александр.

   - Да, это я была! - обрадовалась в свою очередь Анна, и тут же в нескольких словах поведала не очень веселую историю:

   - Когда родители умерли, пришлось консерваторию бросить. Сейчас учусь на вечерних курсах в Политехническом, днем в конторе компьютерной барышней подрабатываю, а по выходным играю у Птициных.

   - А вы социалист революционер? - поинтересовалась она, почему-то перейдя шепот.

   - Скорее сочувствующий, - уклончиво ответил Александр. Но на него все равно посмотрели, как на героя, с нескрываемым девичьим обожанием. И в это время сзади со стороны двора опять послышались выстрелы.

   - Бежим! - скомандовал Александр. Через минуту они уже были Садовым, где, вопреки всему происходящему, к остановке подходил самый обычный трамвай. Из дворов и со стороны Трубной улицы к нему, словно на спасительный ковчег, бежали люди. В образовавшейся давке Александр помог Анне пробиться к подножке. На прощание крикнул, что обязательно ее найдет и начал выбираться из толпы обратно. Кинув взгляд на уже отходящий трамвай, он попытался ее увидеть, но так и не смог ничего разглядеть в плотной мешанине людских спин.

   В назначенном месте сбора уже начали возводить баррикаду. Однако стройка шла очень вяло. Работали в основном одни активисты. Обыватели Марьиной рощи особо не стремились жертвовать для дела революции даже старой мебелью. Некоторое количество стройматериала удалось добыть только в пустующем доме. Но главной проблемой было то, что никто из местных жителей не проявлял большого желание защищать плацдарм. В итоге, когда стало ясно, что у баррикады не наберется и полусотни защитников, руководство дало команду расходиться.

   Александр уже собирался уходить, когда его остановил Рахимов:

   - Нельзя тебе сейчас на Цветной в таком виде. У Филина переночуешь на Новослободской.

   Спать на чужой постели очень не хотелось. Но Рахимов был прав, и пришлось подчиниться обстоятельствам. Филин-Степаныч, как и ожидалось, оказался хозяином радушным и хлебосольным. Жил он один, а для гостя нашлись и койка, и выпивка с закуской. За ужином они разговорились. Филин любил поболтать, но в основном на отвлеченные темы. Про себя он говорил очень мало. Александр так и не понял: где Филин работает, вдовец он, в разводе, или так и прожил всю жизнь одиноким бобылем. Беря пример с хозяина, он тоже не стал откровенничать и представился, согласно легенде, отставным чиновником из Саратовской губернии, примкнувшим к делу революции под влиянием литературы.

   Рано утром, стараясь не разбудить хозяина, он покинул квартиру. Белая пелена тумана, стекая с крыш, укутывала еще спящую улицу. Правда, на Садовом уже ходили трамваи. На Цветном усиленные бригады дворников ликвидировали последствия вчерашнего побоища. Полицейских патрулей, к счастью, не наблюдалось, но Александр постарался быстрее проскочить до подъезда своего дома.

   Глава 12

   С этого самого дня Александр ждал, когда наступит суббота, и он отправится на Пятницкую, чтобы снова увидеть Анну. Для начала он собирался пригласить ее на ужин. И это, конечно, будет не трактир Птициных! Для первого рандеву он заранее присмотрел небольшой уютный ресторанчик на Тверской улице. Александр почему-то верил, что она примет предложение. Боялся другого. Ощущение духовной близости, возникшее при экстремальных обстоятельствах, легко может быть разрушено в обыденной обстановке. Они окажутся просто мало знакомыми людьми, которых ничто не связывает и даже сложно найти тему для разговора. И очень трудно будет выйти на узенькую тропинку, которая сможет потом соединить два очень далеких мира. А еще появился страх, что произойдет некое событие, которое сделает даже первое свидание невозможным. И вот во второй половине недели страхи материализовались.

   Собрание ячейки снова состоялось на квартире Филина. На этот раз все пришли в своей привычной одежде, и можно было сделать некоторые выводы о классовой принадлежности бойцов революции. Как минимум трое из семерых принадлежали к состоятельному сословию. Один из них - элегантный седовласый мужчина, возможно, имел отношение к миру искусства. Даже его партийное прозвище - Белый перекликалось с псевдонимом известного поэта-символиста, хотя, скорее всего, было связано с седой шевелюрой. Сам Рахимов сменил привычную толстовку на офицерский френч, и даже как-то изменился внешне. Никогда Александр еще не видел патрона таким мрачным и сосредоточенным. А новость, которую он принес, прозвучала, словно гром среди ясного неба:

   - Центр поручил нашей ячейке провести акцию по физическому устранению царицынского генерал-губернатора великого князя Петра Александровича. Она состоится в ближайшее воскресенье на Саратовском вокзале, после прибытия князя с царицынским поездом.