— Что ты делаешь? — спросила она испуганно.

— Я? — Фаррелл искоса взглянул на нее. — Веду себя по-рыцарски, как же еще?

— Отпусти его!

— Он еще не извинился. Он знает условие: он извиняется, и я его не убиваю. Все просто.

Ее обеспокоенный взгляд метался между двумя парнями.

— Почему ты это сделал?

— Жестокость в обращении с женщинами — одно из тех понятий, которые я не переношу.

— Хорошо. — выдохнула она. — Извинись, Ларри. Сделай это!

Лицо Ларри было ярко — красным от крепкой хватки Фаррелла, но его глаза яростно сверкнули, когда он с трудом, но все же плюнул в Фаррелла. Плевок пришелся парню в лицо.

— Теперь это было просто грубо и отвратительно. К счастью, у меня иммунитет ко всем микробам. — Фаррелл повел плечом, вытирая плевок, затеи сжал горло Ларри еще сильнее. Не прикладывая усилий, он поднял его слегка над землей. — Попробуем еще раз?

Теперь Ларри из красного стал багровым.

— Хорошо….Я…Я…извини.

— И это никогда не произойдет….? Давай, окончи за меня.

— Никогда …снова…не…произойдет.

— Хорошо. — Фаррелл отпустил парня на ноги и смотрел, как они вдвоем убежали прочь из дворика и выбежали на улицу.

— Да, пожалуйста. — крикнул Фаррелл им в след. — Обращайтесь в любое время.

Игнорируя маленькую группу свидетелей, глазеющих на него, он отбросил сигарету и вернулся в клуб. Прошел в комнату, стал напротив зеркала и посмотрел на свое отражение. Сердце медленно билось, но так громко, что он слышал его стук.

— Уродливая скотина! — сказал он сам себе.

«Если хочешь что-то изменить, — сказал Коннор внутри него. — делай. Ты — хозяин своей судьбы. И никто другой.»

— Ты говорил это, брат.

Фаррелл достал из кармана маленький складной нож и открыл его. Подавшись вперед ближе к зеркалу, он натянул кожу под правым глазом. Медленно и осторожно, парень срезал родинку. Ему следовало сделать это давным — давно.

Глава 5

Мэддокс

У Мэддокса всегда была склонность к запоминанию, но по какой — то причине он не мог запомнить названия деревьев. Парень мог процитировать истории из своих любимых книг практически дословно, но когда дело доходило до запоминания отдельных видов из больших категорий, таких как деревья, реки или села, ему всегда давалось это с большим трудом.

Мама говорила, так получается из-за того, что он сильно старался запомнить, но не уделял достаточного времени. Однако сейчас ему хотелось знать. Ива. Да, это была она.

Он стоял возле самой огромной ивы, которую когда — либо видел в жизни, и здесь теперь была похоронена мама. Дерево находилось на берегу реки, где она учила его плавать, когда он был еще очень маленьким и даже с трудом ходил.

Мэддокс опустился на колени перед могилкой из свежей земли и положил на нее цветок серебристого ландыша. Ее самые любимые цветы. Он не был уверен, как долго находится здесь, и весь день был как в дымке, но небо уже начинало темнеть.

— Мэддокс, мой милый мальчик. — Камилла, друг Барнабаса и ведьма, положила руку ему на плечо. — Ты слышишь меня?

— Дай ему еще немного времени. — сказал Барнабас.

Прошел час, затем еще один, и еще.

— Барнабас, уже ночь. Ему нужно поспать. — сказала Камилла.

— Ладно. — Барнабас длинно выдохнул. — Идем, Мэддокс. Пора уходить.

Мэддокс едва качнул головой. Он пытался оторваться от каменной земли, но ноги затекли и он споткнулся. Камилла мгновенно оказалась рядом, сочувственно улыбаясь, и помогла подняться на ноги.

— Давай, вставай. — сказал она. — Мы отведем тебя к чудесной теплой кровати. Завтра будет легче, я обещаю.

С тех пор как маму убили, прошло уже три завтра, и ни один из них не стал лучше, чем предыдущий. Барнабас сразу отправил весть Камилле и она присоединилась к ним в Сильвериве. Ведьма прибыла быстро, но Мэддокс очень горевал и вначале даже не обратил на нее внимания. Камилла и ее сестра Сьенна пытались помочь Барнабасу и Мэддоксу в их борьбе с Валорией. Сьенна провела много лет у той на службе, обретая доверие, ради шанса узнать ее секреты и использовать их, чтобы уничтожить богиню.

Но их план не сработал. Валория все еще правила королевством, охотилась на Мэддокса из-за его силы, которую как она верила, он мог ей дать, готовая убить любых невиновных, стоящих у нее на пути.

Наконец они вернулись в дом матери и Камилла лично проследила, чтобы Мэддокс лег в кровать. Он был настолько уставший, более истощенный, чем когда — либо до этого, но его тело отказывалось спать. Он лежал с закрытыми глазами и слышал, о чем говорили Барнабас и Камилла, думая, что он спит.

— Ты едва находишься рядом с ним — прошептала Камилла обвиняющим тоном. — Да что с тобой? Тебе следует утешить парня. Он только что потерял мать.

— А я потерял сестру. — ответил Барнабас. — И это не меняет того факта, что Мэддокс, да и мы все в смертельной опасности. У меня нет другого выхода, кроме как быть сейчас сильным.

— Конечно, он не такой закаленный в потерях, как ты. И не проходил через все те битвы, которые прошел ты. Путешествие по окрестностям с мошенником — ничто по сравнению с тем, что видел ты. Зная это, ты все же держишься холодно.

— Камилла, я не знаю, как вести себя с ним. Особенно сейчас. Я не знаю, как быть отцом, понимаешь?

— Мог бы научиться за шестнадцать лет!

— И до сих пор у меня не получилось.

— Ладно. Не будь отцом. Будь другом.

— Попытаюсь сделать все, что смогу.

— Конечно, ты попытаешься. В этом я не сомневаюсь.

Барнабас не знал, что значит быть отцом. Мэддокса это несколько утешало, так как он не знал, что значит быть чьим — то сыном, кроме Дамарис Корсо. Но он тоже будет стараться стать другом Барнабаса. После этих мыслей к нему постепенно пришел сон.

• • •

На следующее утро пришло время Мэддоксу прощаться с деревней и могилой матери. Он не представлял, вернется ли еще когда — нибудь сюда. Как только проснулся, то настроился прожить день стойко, уверенно, сдержанно, чтобы не проронить ни одной слезинки — ни сегодня, ни завтра ни в другой последующий день.

Он отдал слезам много времени за последние дни и знал, что вероятнее всего Барнабас считает его слабым за это. Юный маг поклялся больше не плакать. Он уже не ребенок, и не такой невинный, как прежде. Невинные дети не думают о чем — то вроде возмездия.

— Я готов идти. — объявил Мэддокс сильным, ровным голосом и сам услышал в нем унылые нотки.

Камилла стояла у печи и готовила каану, известное блюдо для завтрака, которое готовилось из толченых желтых бобов. Когда она услышала голос Мэддокса, то обернулась и изобразила яркую улыбку. Парню пришлось подавить изначальное желание отпрянуть, но впервые за эти дни с момента ее приезда все прояснилось, дымка исчезла.

Бедная Камилла — она была доброй, умной и одаренной ведьмой, но не награждена красотой сестры Сьенны. Косые глаза, те немногие зубы, которые у нее были — широко расставлены и искривлены, а подбородок усеян бородавками, из которых торчали черные волосинки.

Мэддокс улыбнулся ей в ответ.

— Мальчик мой, ты проголодался? — спросила она.

— Я думаю, да.

Она протянула ему миску, ложку и похлопала по спине.

— Вот, держи.

— Спасибо. — он уставился на миску с кааной. Барнабас сел на стул напротив него, настороженно поглядывая.

— Камилла и я можем отправиться вдвоем на поиски писаря Валории. Тебе не нужно присоединяться к нам на этом пути. Я пойму, если ты еще не совсем готов к этому.

— Я в порядке. — сказал Мэддокс спокойно.

— Ты уверен?

— Я в порядке. — повторил он, уже погромче. — Каков план?

Барнабас приподнял брови.

— Что ж, хорошо, значит. План простой. Мы пойдем в замок Валории, узнаем, где находится этот сказочник, околдуем его с помощью ароматизированных масел Камиллы и перенесем куда — нибудь, чтобы расспросить с пристрастием в наше удовольствие. Он расскажет нам, как наиболее эффективно покончить с правлением богини, а затем мы все заживем спокойно и мирно в этой стране.