– А я топтать хотел, и буду, эту всю вашу частную, отрезанную от общего человеческого мира собственность. Да я плевать хотел, и …– Но вовремя подошедшие сотрудники службы территориального контроля, своим заявлением: «Сэр», – остановили и не дали материализоваться заложенному в последних словах Эрина кощунству.

– Я слушаю. – Застыв на месте как вкопанный, спросил их мистер Эрин Бракович (он сейчас так одухотворённо и возвышенно выглядел, что называть его просто Эрином, рука в написании не поворачивалась – а сотрудники службы безопасности, по той же причине не спешили ему заламывать затоптавшие лужайку ноги).

– Время вашего пребывания на территории частного владения подошло к концу. И владелец собственности уважительно вас просит покинуть территорию своего владения. – Ровным голосом, без всякой интонации, как по заученному проговорил более широкий в плечах и приземистый охранник.

– Я так и знал. – Воодушевлённо хлопнув себя по лбу, своим громким ответным заявлением, Эрин Бракович заставляет напрячься суровых охранников, явно не ожидающих от него таких резких движений. Но взволнованному мистеру Эрину, как будто не до этих, всего лишь исполнителей чужой воли или как их называл Эрин, инструментов для продвижения своей частнособственнической политики их владельца (ещё одно запатентованное Эрином журналистское выражение) и, он повернувшись к бледному Грею, как-то заговорщицки, но при этом громко, говорит ему:

– А я тебе, что говорил.

Ну, а судя по виду Грея, то ему совершенно знать не хочется и не только то, что там ему говорил Эрин (он как человек свободный, не обязан, если и не слышать, то, по крайней мере, запоминать всё это), но и самого этого подстрекателя Эрина, который судя по уставившимся на Грея не сдвигаемых с заложенной в них первой мысли лицам охранников, спокойно его доведёт до больничной постели. И как видится по этим злобным лицам охранников подогнувшемуся в коленях Грею, то они мучаясь в догадках над тем, что же имел в виду этот Эрин, почему-то пришли к единодушному насчёт него мнению – этот слизняк, если на него как следует надавить, то расскажет им не только это, но и пин-код от своей кредитной карты. И что спрашивается делать Грею, если он свой пин-код от карты забыл, а эти мордовороты, как уже говорилось выше, не сдвигаемы с той мысли, которая им в голову придёт, и готовы давить на него до тех пор, пока он пин-код не вспомнит – а он ведь не вспомнит!

Но на этот раз не промолчавший Эрин, выручает Грея и своим дерзким обращением: «Я хотел бы знать имя этого подлеца и подонка, который пряча себя за именем владельца этой территории, хочет спровадить меня отсюда!», – отводит от Грея эту нависшую над ним угрозу.

Что и говорить, а провокационное заявление мистера Эрина повергло в глубокие мысли этих сотрудников службы территориального контроля (туда, где они очень редко бывали), которым по роду их деятельности не доплачивали за такие разумения, а это значит, что Эрин подверг их принуждению.

– Вижу, что моё заявление нашло отклик и согласие в ваших сердцах и душах, раз вы так крепко задумались над подобным, честно сказать, несправедливым положением вещей. – Эрин Бракович специально спешит делать за них (охрану) и за их хозяина – собственника, нелицеприятные выводы. Но на этот раз, всё тот же приземистый охранник находится и пытается опровергнуть, понятно, что только голословные и бездоказательные заявления этого, в первый раз вижу, что за наглого типа.

– Вы это. Не туда. И не так всё поняли. – Красноречиво возразил приземистый охранник, сопроводив свой ответ игрой мышц под рубахой.

– А мы это сейчас как раз все вместе и решим – так ли я не прав в своём утверждении. – Сделав один шаг в сторону охранников, сказал Эрин и, протянув приземистому охраннику руку, сказал. – Покажи-ка мне свои аккредитационные документы. – И хотя даже Грей понял, что Эрин на своём журналистском профессионализме смазался – какие ещё аккредитационные документы – это почему то так не кажется охранникам. А они всё поняв по своему, достают или вернее сказать, приземистый охранник достаёт, и протягивает Эрину своё охранное удостоверение личности. Мистер Эрин в свою очередь берёт протянутое удостоверение, быстро фиксирует все его данные себе в фотографическую память и возвращает удостоверение обратно в руки приземистому охраннику.

– У меня к вам больше нет вопросов. – Говорит мистер Эрин и, обойдя охрану, быстро направляется на выход отсюда. Куда вслед ему, тут же спешит и Грей.

Когда же он и, присоединившийся к нему Грей, под внимательными взглядами охранников покинули пределы этого чьего-то владения, то приземистый охранник как-то тошно посмотрел на своего напарника и, смачно сказав: «Придурок», – введя в очередное заблуждение своего напарника на предмет адресата своего заявления, неспешным шагом отправляется обратно на пункт пропускного контроля.

Ну а чуть ранее проследовавшие на выход через этот пункт пропуска Эрин Бракович и Грей Акерман, выйдя на свободную от всяких частностей общую пешеходную дорожку, вздохнув свободно, вдруг ощутили, какая всё же существует разница в свободе дыхания здесь, на общей и там, на частнособственнической территории, и почувствовав это, ещё раз дополнительно глубоко вздохнули.

– Смотри, не переусердствуй. – Заметив, что Грей, как и он глубоко вздохнул, усмехнулся Эрин.

– А то что? – улыбнулся в ответ Эрин.

– У владельца этой частной собственности вызовешь кислородное голодание. – Сказал в ответ Эрин.

– Он того заслужил. – Ответил Грей.

– И я так же думаю. – Приблизившись к Грею, заговорщицки сказал глядя на него Эрин. После чего пристально на него посмотрел и тихо спросил. – А ты не хочешь принять участие в одном, много чего сулящем журналистском расследовании?

– Не знаю на чём основано такое доверие ко мне, но в любом случае такие вещи на ходу не обсуждают. – Ответил Грей.

– И то верно. – Встряхнув опустевшую фляжку, Эрин вынужден признать правоту Грея, и тут же предлагает ему пройтись до первого с баром заведения, и там продолжить этот разговор. С чем соглашается и Грей, чьи нервы сегодня несколько потрёпаны этим Эрином, и он, как и Эрин, про себя считает, что было бы не плохо за счёт своего собеседника, в баре поправить своё расшатанное здоровье.

Когда же эти охочие до новостей господа покинули это место, где, по их мнению, на сегодня не стоит ждать особых новостей, то может для них и не новость – у каждого своя новостная политика – а к пропускному пункту подъехал представительного класса автомобиль, который без лишних движений со стороны сидящих внутри него людей, был скоро пропущен внутрь.

Там же (внутри) он не стал своим видом волновать зрительные нервы любого вида людей и сразу поехал не к парадному входу, а куда-то туда на задние, где никто не видит задворки. Ну а что там делалось можно только догадываться, но единственное, что точно было установлено, так это то, что приехавшие люди вышли из автомобиля и проследовали внутрь здания вслед за встретившим их главой охранного отдела Майклом Ридером.

Но всё это случилось и происходило до прибытия сюда Алекса (хотя этот представительный автомобиль до сих пор находился в одном из местных уютных боксов), который имея все допуски и пропуски, без лишних хлопот прошёл все предупредительно предусмотренные и установленные на пути не дружественного посетителя дома нового слова преграды, в виде пунктов пропуска и кодировочных устройств. Впрочем, всё это касалось только внешнего периметра, со своим необходимым для такого проходного случая общения с охраной, когда же ты оказывался внутри этого, всего в мраморе здания духовного центра нового слова («Застывшая музыка может звучать только в отлитых в мраморе залах», – скорее для красного словца, выказал свою концепцию видения духовного центра нового слова, не знакомый с акустическими особенностями мрамора, предложивший перенести духовный центр из старого здания сюда, его новый глава «капитан» Мирбус), то для дальнейшего прохождения во внутренние помещения дома, от тебя требуется нечто большее. А именно твоя значимость и знаковость для общества нового слова – а эта субстанция не постоянная и может за один день изменится несколько раз.