Трайд думал о том же. Как они найдут пиратов в этих необъятных горах, если даже потеряли друг друга? И живы ли остальные? Продержатся ли они хотя бы до завтрашнего дня? Скоро ли будет подмога или им так и придется самим противостоять неведомому врагу, даже, не зная ни его численности, ни его планов, не зная даже точно здесь ли он?

– Я не знаю, империта, что тогда, – вздохнул Марион, чувствуя на своих плечах непосильный груз.

– Как так? – изумилась девушка. – У вас даже нет никаких планов? Вы поступили просто подло, втянув доверяющих вам людей в это безнадежное предприятие! Вы не имели на это никакого права!

– Джанулория и Тасури такие же офицеры, как и я. Они прекрасно осознавали, на что идут. Мы выполняем нашу работу, – устало отвечал тот на выпады империты.

– Я говорю не о них, а о бедном ихлаке и о себе!

– Юл-Кана ничто не остановит, если дело касается камней, а вы… Разве не вы упросили меня взять вас в это безнадежное предприятие?

– Да, но вы не говорили, что оно настолько безнадежное!

– Насколько же оно безнадежное, по вашему мнению?

– Да уж, пожалуй, безнадежней не бывает. Как ни крути, а живыми выбраться отсюда нам не грозит. Либо умрем от голода, либо в лапах марганов, либо, блуждая бесконечно в горах.

– А, если бы вы знали, что вас ожидает, неужели вы бы остались в луйхаре Мира-Лора? Думаю, нет. Не так ли, империта?

– Все равно это подло, – упрямо повторила Дели, обидевшись. – Вы – трайд, и у вас должен быть хоть какой-нибудь план! Вы в ответе за всех нас!

Она даже не подозревала, как сильно била офицера своими словами. Марион прикрыл глаза, молча проглотив все пощечины.

Служба в КС была далеко нелегким делом: полная стрессов, неожиданностей, большей частью неприятных, требующих немедленного разрешения и нешуточных опасностей. Офицеры работали на износ: высаживаясь на какой-нибудь неизвестной планете, всякий раз подвергались близкому дыханию смерти. А еще контроль космоса, дальняя и ближняя разведка, нередкие стычки с пиратами и мародерами, предотвращение планетных катастроф и ликвидация их последствий, спасение живых существ и многое другое, – все это ложилось на их плечи и требовало максимальной собранности и отдачи физических и моральных сил. Они настолько привыкли к такому жесткому ритму работы, в котором не оставалось места на себя, настолько свыкались с мыслью в любой момент быть готовым к принятию опасности и смерти, что это становилось нормой. Но, тем не менее, работа в КС была для Мариона смыслом жизни, он был одержим ею. И, несмотря на почти бесчисленные ранения, многие из которых заставляли его висеть на волоске от смерти, на все трудности, он продолжал лезть в самое пекло, не щадя себя. Почему? Потому что он был трайдом, и это обязывало его быть смелее, бесстрашнее, быстрее, безумнее и мудрее других. От него ждали многого, на него надеялись и верили в его неуязвимость, гениальность, и он не мог не оправдать этих надежд, не имел права. Но сколько раз Марион слышал эти слова: «Вы – трайд, вы в ответе за них!» И вот теперь и империта обвиняет его в подлости. Если бы они знали, что эти слова огнем жгли офицера, не давая покоя ни днем, ни ночью. Они заставляли его бросаться, сломя голову, в омут опасности, принимать на себя самые жестокие удары, упорно идти, когда уже нет сил, сохранять надежду в самых безвыходных, отчаянных, бесплановых ситуациях, то не говорили бы так опрометчиво, потому что трайд всегда ощущал груз ответственности.

Нередко за свою поистине титаническую работу он получал выговоры, жалобы, обвинения, требования, угрозы, обидные незаслуженные слова, и всякий раз они больно проникали в самую душу, выпадая горьким осадком.

И сейчас эти хлесткие пощечины девушки отозвались глухой болью в сердце трайда.

Дели обиженно молчала, негодующе поглядывая на Мариона, но тот сидел неподвижно, как статуя, откинув голову к стене.

– Почему вы не спите, империта? – наконец, тихо спросил он, открывая глаза. – Уже поздно.

– А вы?

– А я буду охранять ваш сон.

– Очень любезно, – буркнула та. – Но я могу сама о себе позаботиться.

Она легла на жесткий пол, положив рядом с собой андор и, немного покрутившись, погрузилась в дремоту.

Марион не спал всю ночь. Чутко вслушиваясь в тишину, думал, что делать дальше. Нужно было искать Тасури, Джанулорию и Юл-Кана. Он знал, что пещеры Ялтхари сообщаются между собой, и можно было переходить из одной в другую по туннелям. Двигаться им нужно было на юго-запад, как заметил Марион, и, возможно, они встретятся с ними. Но как же пираты? Или пуститься на их поиски, предоставив офицеров и ихлака самим себе? Что важнее – жизнь друзей или безопасность Камарлена? Над этими вопросами трайд мучительно ломал голову, пока его мозг не запротестовал против такого насилия.

Тяжело вздохнув, посмотрел на империту. Густые волосы укрывали ее шелковистой волной, ладони снова сложены под щекой, лицо спокойное и безмятежное, как у ребенка, ресницы, как длинные крылья, чуть трепещут, губы слегка улыбаются во сне.

Но вот сон изменился. По лицу девушки пробежала тень, она нахмурилась, напряглась, забормотала что-то, из чего Марион разобрал только два слова – «древнейшие времена», потом вдруг вскрикнув, она проснулась, широко раскрыв глаза, в которых плескался страх.

– О Деллафия, я вспомнила! – воскликнула Дели. – Трайд, я вспомнила!

Марион взглянул в ее глаза, спросил:

– Что вспомнили?

– Те огненные слова, что говорил мне Звездный Призрак!

– Огненные слова? – не понимал ее офицер.

– Да! Когда он напал на «Эндор», у меня в мозгу появились огненные слова, но я их забыла, а теперь я увидела их во сне и вспомнила!

– Какие же это слова, империта? – мягко поинтересовался тот.

– Они страшные, меня до сих пор в дрожь бросает от них. Вы хотите их услышать?

– Да.

И Дели негромко заговорила:

Ты одна из тех,

Что должны спасти

Бесконечное число галактик,

Созданных в Древнейшие Времена,

Поэтому ты должна умереть сейчас,

Пока остаешься в неведении.

Ты сильна, но еще не знаешь об этом.

Когда начнется хаос,

Для меня будет много пищи.

Но ты несешь свет,

А свет противен мне.

С твоей смертью не будет всех.

И хаос будет не остановить!

Воцарится смерть, смерть, смерть! –

Последние слова она произнесла совсем тихо, будто боясь, что их может услышать кто-то посторонний.

– Вы уверенны, что были именно такие слова? – после некоторого молчания спросил Марион, нахмурившись.

– Да, но я не понимаю их смысла.

– Я тоже не понимаю, но они полны чего-то зловещего, пророческого, и это тем более все запутывает. Наверняка Джанулория сказал бы что-нибудь стоящее. Я же не силен в отгадывании загадок.

– Почему он говорил эти страшные вещи именно мне?

Марион видел, что империта боится, и ему стало жаль ее.

– Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, давайте помучаем себя ходьбой, – предложил он. – Все равно мы больше не заснем, да и скоро рассвет.

Шли вглубь пещеры. Идти было гораздо легче. Лодыжка болела не так сильно. Трайда, похоже, тоже отпустило: шаг его стал более уверенным и твердым. Темный туннель уводил их все дальше и дальше. Тонкий луч фонаря выхватывал сухие шершавые стены, высокие неровные своды, пыльный, но ровный пол. Они прошли довольно много, когда впереди вдруг показалось неясное белое свечение, словно откуда-то проникал солнечный свет. Дели забеспокоилась, но трайд, напротив, ускорил шаг.

– Что это? – спросила девушка, с тревогой вглядываясь в бледное сияние. – Очередная напасть?

– Нет, этого как раз не нужно бояться, – заверил ее тот.

Неожиданно туннель кончился, и они оказались в просторном каменном зале, увенчанном большими островерхими камнями. А перед ними раскинулся кристальный лес, который переливался нежным белым светом, заполняя своды пещеры ненавязчивыми, волнующими, загадочными сполохами и бликами. Это были священные алиманы. Их мягкое сияние, играя на стенах, рисовало таинственные изображения, в которых можно было увидеть цветущее дерево, бутон цветка, бегущее животное и множество других, не менее красивых вещей.