– Замечательно, – произнёс Глеб, стараясь под тяжестью взгляда следователя не проявлять иронии, – я уверен, что вы разберетесь в этом деле и сами убедитесь в несостоятельности обвинений, выстроенных против меня. Сегодня отвечать на вопросы я не буду. Во-первых, тут нет моего адвоката, во-вторых, мне нужно с ним посоветоваться, прежде чем отвечать на вопросы, указанные в списке, и в-третьих, пожалуйста, снимите с меня наручники, они очень плотно застёгнуты и давят на запястья.
Тишина, повисшая в воздухе, выражала на лицах полицейских недоумение и разочарование; было очевидно: они все хотели бурного допроса, быстрого раскрытия и радости от своей работы.
– Зачем вам адвокат, – уже более спокойным тоном произнесла следователь, – для ответов о семье, работе и месте проживания? Давайте договоримся: вы сейчас отвечаете на те вопросы, которые не требуют консультации с адвокатом.
Глеб понял: спокойствие восстановлено, росточки доверия появились и, чтобы их не «затоптать», нужно начать говорить.
– Я вместе со своей семьёй приехал на Кипр двадцать лет назад. Сын Савва закончил здесь школу, институт и сейчас работает в другой стране; дочь Александра замужем, родила двух сыновей, живет на острове. Жена восемь лет назад развелась со мной, и три последних года я нахожусь в новом браке. У меня две компании: одна в России, – она занимается разведкой калийных солей, вторая тут, – покупка и продажа алмазов. Дом на Кипре я арендую, он находится в шести километрах от Лимассола.
– Скажите, а зачем вы в первый раз поехали в дом мистера Мариоса и какой эксперт по картинам был вместе с вами?
Глеб улыбнулся:
– То есть, вы всё-таки хотите начать разговор без адвоката?
– Да, – уверенно произнесла следователь, – и поверьте, лично для меня это знак того, что вы не будете прятаться за адвоката, а значит, действительно не виноваты.
«О как! – подумал Глеб. – Ради желания скорее получать от меня информацию и красное словцо о невиновности прозвучало».
– Хорошо, тогда принесите, пожалуйста, стакан воды и всё-таки снимите наручники.
Через несколько минут вода, салфетка, блюдце с двумя печеньями стояли на столе, наручники повисли на поясе конвоира, любопытные из коридора нашли себе стулья, следователь достала протокольные формы и приготовилась записывать.
– Мы с женой не имеем дома на Кипре, – начал свой рассказ Глеб, – и поэтому приняли решение о покупке своего имущества. Нам не нравится жить в городе, поэтому ещё полгода назад я обратился в одну компанию, – все телефоны и контакты у меня в компьютере, – с просьбой подыскать нам дом в деревне. С этой целью, – и это очень легко проверить, – мы посмотрели несколько вариантов, которые, к сожалению, нам не понравились. Поэтому, чтобы ускорить процесс, я обратился к своим друзьям и знакомым с просьбой помочь найти подходящий дом. Приблизительно месяц назад мне позвонил мой партнёр, южноафриканец, и сказал, что нашёл для меня хороший вариант.
– Я хочу уточнить, – остановила его следователь, – вы имеете в виду Стива Олдрич? Если да, то поясните, какие у вас отношения, чем он занимается и почему вы называете его партнёром.
– Да, я имею в виду Стива, он работает у меня в компании на Кипре, занимается связями с алмазными биржами в Израиле и ЮАР. У нас многолетние отношения, он вхож в мою семью и поэтому часто является гостем на различных торжествах…
Глеб говорил и одновременно слушал себя со стороны. Казённость и лаконичность его ответов нравилась присутствующим, он ловил это в выражениях их глаз и незначительных жестах, подчёркивающих удовлетворение.
– Стив договорился с хозяином дома о дате и времени моего приезда, и если вы получите распечатки с моего мобильного телефона, то увидите, что я никогда не звонил мистеру Мариосу, и никогда сам не назначал никаких встреч. Что же касается эксперта по картинам, который якобы был вместе со мной на встрече, так это из разряда курьёзов.
У меня сохранились отношения со школьным другом. И я, решив сделать ему приятное, пригласил его пожить у меня дома. Мы катались по острову, купались в море, ходили по тавернам – то есть всегда были вместе. И поэтому, когда наступило время поехать посмотреть дом, я взял его с собой.
– Но, – перебила его следователь, – почему тогда он ходил по дому с листочком бумаги и записывал названия картин?
– Это произошло как раз таки по просьбе самого хозяина. Когда мы приехали и нас стали угощать чаем, мистер Мариос заявил, что продаёт дом вместе с коллекцией своих картин и хочет, чтобы мы записали для себя наиболее ценные экспонаты.
– Вы не находите это странным? – снова перебила его следователь. – Если вас интересует дом, зачем делать для себя каталог картин?
– Ну каталоги ручкой на листочках не делаются, а тем более, как заявляет хозяин, очень ценных картин. Просто когда я высказал именно такое же предложение, как и вы, сказав, что меня интересует только дом, мистер Мариос сделал мне выгодное предложение. Он попросил помочь продать его коллекцию в Москве, и если я найду покупателя, то стоимость дома будет снижена вдвое. Поэтому я попросил своего товарища записать названия наиболее ценных картин и мы договорились, что в случае появления покупательского интереса мистер Мариос сделает настоящий каталог.
– Вы можете назвать фамилию вашего товарища, адрес проживания и род деятельности? В случае необходимости наши коллеги из Интерпола допросят его.
– Попов Виктор Владимирович, проживает в Подмосковье, точный адрес не помню, но могу дать его телефон. Работает охранником, отношения к бизнесу и картинам не имеет.
– Хорошо, – отрываясь от записи в протоколе, задумчиво произнесла следователь, – и тогда ещё один вопрос о Стиве… Почему вы переводили ему на счет крупные суммы денег? – она достала несколько листочков и протянула их Глебу.
– Откуда это у вас? – удивлённо произнёс мужчина, пробегая глазами по знакомым документам.
– Мы обыскали ваш дом. Изъяли печати компаний, уставные документы, договора, большое количество драгоценных камней, компьютер, часы и украшения.
– А как это возможно? – Глеб представил, какое потрясение испытала жена, вернувшись в дом после обыска. – Почему в моё отсутствие, без адвоката, разве это не является нарушением моих прав?
– Отвечайте на вопрос: за что или за какую работу вы перевели на личные счета Стива более четырёхсот тысяч долларов? Не являлись ли эти деньги оплатой за организацию кражи картины?
«О, снова в голосе следователя нотки хозяина положения, и снова проводится линия о моём участии в преступлении», – отметил Глеб.
– Странный вопрос! Вы же смотрели платежки, тут черным по белому написано, что все переводы сделаны за бриллиант весом 8.88 карат. А если вы рылись в моих документах, то наверняка нашли договор с банком о аренде ячейки, в которой этот камень хранится. Хотите проверить – я готов с вашими людьми проехать в банк и показать бриллиант.
– Нет, о камнях с вами будет разговаривать следователь таможенного комитета, у них к вам очень много вопросов… в том числе – и о найденных у вас крупных алмазах общим весом четыреста двадцать карат.
Глаза Глеба раскрылись от удивления настолько сильно, что лобные морщины стали вдвое глубже. Алмазы у него дома, да ещё в таком количестве были либо шуткой, либо провокацией.
– Мы, – продолжила следователь, – проверили балансы на всех ваших счетах в банках, там явно не достаточно средств для покупки дома. Вы можете сейчас сказать, на какие средства вы планировали совершить покупку?
«Хороший вопрос, – подумал Глеб, – и главное – протокольный. Скажи сейчас правду – и объясняйся потом с налоговыми службами».
– Во-первых, у меня есть бриллиант, и я купил его именно для того, чтобы перепродать.
Во-вторых, у меня в России есть в собственности земля, двести двадцать гектар, и я выставил её на продажу, и в-третьих, вы проверяли счета на Кипре, и совсем выпустили из вида счета в России. И в заключение, у меня есть кипрский паспорт и хорошая банковская история, что дает мне право на получение кредита при покупке недвижимости.
