– Чушь собачья, – убежденно заявил Бэйнс.

– Почему же они тогда размышляют и говорят об этом так серьезно?

– Нужно только поверить в то, что говоришь, и все сразу встанет на свои места. Вот так-то.

Вдохнув носом воздух, он уловил некий неестественный аромат – нечто сладкое. Потом понял, что это запах волос Аннет, и успокоился.

– Какие у вас прекрасные духи, – заметил он, прикидываясь простодушным. – Как они называются?

– «Ночь страсти», – ответила Аннет. – Я купила их здесь, у уличного торговца с Альфы II. Обошлись мне в девяносто долларов, но пахнут прекрасно, не правда ли? Отдала всю месячную зарплату… – В ее зеленых глазах мелькнула печаль.

– Выходите за меня замуж… – снова начал Бэйнс, но осекся, заметив представителя клана депов.

Деп застыл в дверях; его неподвижный взгляд, лицо со впалыми щеками и отпечатком страдания сразу достали Бэйнса до самых печенок.

«Господи… – вздохнул Габриэль, так и не определив, какое чувство испытывает к этому парню: жалость или презрение. – А ведь они могли бы встряхнуться, ожить, будь в них хоть капля смелости…»

Однако смелость начисто отсутствовала в депском поселении Коттон Мэтр, расположенном на юге. Его представитель всем своим видом олицетворял данный недостаток – торчал на пороге, погруженный в свой мрачный фатализм, и боялся войти, сделать хоть шаг, который казался ему роковым… Нав, например, в той же ситуации просто сосчитал бы до двадцати двойками, развернулся и убежал прочь.

– Входите пожалуйста, – мягко, но убедительно предложила Аннет, указывая на стул.

– Будет ли польза от этой встречи? – вымолвил деп и медленно вошел, с усилием переставляя ноги. – Снова будем скандалить и рвать друг друга на части… Не вижу никакого смысла в таких сборищах.

Завершив свою небольшую речь, он все-таки сел, опустив голову на грудь и крепко сжав дрожащие пальцы.

– Я Аннет Голдинг, поли, – представилась Аннет, – а это Габриэль Бэйнс, пар. А вы ведь деп, не так ли? Судя по тому, как вы уставились в пол. – Она засмеялась, но в ее смехе слышалась симпатия.

Деп ничего не ответил, даже не назвал своего имени. Бэйнс знал, что говорить с депами чрезвычайно сложно – они едва могли найти силы для беседы. Этот, вероятно, из страха опоздать тронулся в путь очень рано и перенапрягся.

«Очень характерно для них, – думал Бэйнс. – Депы бесполезны даже для самих себя, не говоря уже о других кланах. Почему они не вымирают? Не могут даже работать, в отличие от гебов, а просто лежат на земле и смотрят в небо невидящим, безнадежным взглядом».

Наклонившись к Бэйнсу, Аннет тихо произнесла:

– Подбодрите-ка его, Гэйб.

– Ну уж нет, – возмутился Бэйнс. – Какое мне до него дело? Сам докатился до такой жизни. А мог бы измениться, если б захотел. Сделал бы над собой усилие и поверил в хорошее. Но его участь ненамного хуже нашей. А может, даже лучше. Они ведь работают в час по чайной ложке… Мне бы очень хотелось делать в год столько, сколько средний деп.

Через высокую дверь в зал прошла тощая пожилая дама в длинном сером пальто. Это была Ингрид Хибблер из клана навов. Бубня себе под нос «счастливые числа», она обследовала зал, постукивая костяшками пальцев по спинкам стульев.

Бэйнс и Аннет ждали; геб перестал мести, поднял голову и хихикнул. Деп продолжал невидящими глазами смотреть в пол. Наконец госпожа Хибблер обнаружила стул, номер которого ее удовлетворил. Выдвинув его, она примостилась на краешке: руки сложены, пальцы в движении, будто ткут невидимое полотно, способное ее укрыть.

– На стоянке я наткнулась на Строу, – сообщила она и сосчитала несколько раз про себя. – Представителя манов. Ужасный человек, чуть не задавил меня. Пришлось… – Она замолчала. – Не обращайте внимания. Однако сложно отделаться от раздражения, которое вызывают маны. – Ингрид Хибблер передернула плечами.

– Если в этом году от шизов опять будет Манфретти, – сказала Аннет, не обращаясь ни к кому конкретно, – он, скорее всего, войдет сюда через окно, а не через дверь. – Аннет весело рассмеялась; взмахивающий шваброй геб присоединился к ней. – Итак, нам осталось дождаться представителя гебов.

– Я делег-гат от Гандитауна, – отрекомендовался геб Якоб Симион, не прекращая мести. – Я п-просто решил немного п-при-браться, пока ждал остальных. – Он бесхитростно улыбнулся.

Бэйнс вздохнул. «Представитель гебов – уборщик. Конечно, они все такие. Если не внешне, то в глубине души».

Теперь отсутствовали только делегаты от шизов и манов.

«Небезызвестный Говард Строу, вероятно, появится, когда закончит шарить по стоянке в надежде уязвить еще кого-нибудь из прибывающих делегатов. – Бэйнс задумался. – Но пусть только попробует напугать меня».

Пистолет на боку Бэйнса не был игрушкой. Кроме того, у него еще оставался симулакрум, который ждал сигнала за дверями зала.

– А зачем мы вообще собрались? – спросила госпожа Хибблер и начала быстро считать, закрыв глаза и перебирая пальцами. – Раз, два… Раз, два…

– Разнесся слух, что к нашей Луне приближается странный корабль, – сказала Аннет. – Явно не торговец с Альфа II, мы уверены в этом.

Она продолжала поглощать конфеты. Бэйнс с удивлением отметил, что пакет почти пуст. Он знал, что у Аннет нарушение в мозгу – нечто вроде «синдрома обжорства». Когда она нервничала или волновалась, «синдром» проявлялся сильнее.

– Корабль, – пробормотал деп, неожиданно возвращаясь к жизни, – Возможно, он поможет нам выбраться из нашей дыры.

– Какой дыры? – спросила Ингрид Хибблер. Деп дернулся и изрек:

– Сами знаете. – На это ушли остатки сил, и он снова погрузился в безмолвное оцепенение.

«Для депов все, что ни происходит, – катастрофа. Впрочем, любые перемены для них еще хуже. – Презрение Бэйнса к депу усилилось. – Но корабль. Это уже серьезно… Ман Строу, вероятно, знает, в чем дело. На Высотах Да Винчи у манов есть хитроумные приборы для наблюдения за космосом – возможно, весть пришла оттуда… Если, конечно, шизы не обнаружили корабль в своих видениях».

– Возможно, это ловушка, – произнес Бэйнс вслух. Все присутствующие, включая мрачного депа, уставились на него – даже неутомимый геб перестал мести.

– Маны способны на все, – объяснил Бэйнс. – Они стараются ввести нас в заблуждение, чтобы потом добиться своего.

– Зачем? – пролепетала Ингрид Хибблер.

– Вы же знаете, как они ненавидят все остальные кланы! Это жестокие и невежественные люди, грязные пираты, которые хватаются за оружие всякий раз, когда слышат слово «культура»[1]. В этом весь смысл их жизни, как у древних готов или гуннов.

Бэйнс остановился, хотя и чувствовал, что не до конца выразил свою мысль. Говоря по правде, он и сам не знал, отчего маны столь агрессивны. Если только – согласно его теории – не из простого желания причинять боль ближнему.

«Нет, – думал он, – здесь кроется еще кое-что. Злоба и зависть – они завидуют нам, потому что мы культурнее. Хотя все кланы разные, у нас нет порядка, какого-либо единства, только смесь так называемых созидательных проектов, которые, скорее всего, так никогда и не воплотятся в жизнь…»

– Да, надо признать, господин Строу несколько невоспитан, – медленно проговорила Аннет. – Его даже можно назвать дерзким. Но зачем ему распускать слух о чужом корабле, если таковой не обнаружен? Вы не привели ни одной веской причины, Габриэль.

– Но я знаю, – упрямо продолжал Бэйнс, – что маны, и особенно Говард Строу, настроены против нас. Мы должны действовать, чтобы защитить себя от… – Он умолк, поскольку дверь открылась, и в зал резкими шагами влетел сам Строу.

Рыжеволосый, высокий и мускулистый, он нагло усмехался. Появление вражеского корабля на их маленькой Луне, казалось, ничуть не волновало его.

Оставалось дождаться шизского делегата, который, как обычно, мог опоздать на час. Вероятно, он блуждал в трансе, затерянный в своих облачных видениях субреальности, изначальных космических сил, лежащих в основе шизской концепции Вселенной – постоянного видения так называемого «временного под-мира».