Думала Жуляна, хоть тут вздохнёт спокойно, но нет! Папа и тут постарался, застращал Ярило и Добролюба на момент "моя дочка привыкла жить так!". Те двое, чтобы не терять расположение торгового партнера, организовали ей другую клетку золотую, пылинки сдувают, любой каприз выполняют и оберегают похлеще чем дома. Опять не выйти самой, ни делом занять каким-нибудь, кроме женского ремесла, шитья да украшений. Плюс другая проблема - детей у неё нет. Двадцать два года, перестарок, по местным меркам, а маленьких боги не дают.

   Вот это все выплакивала мне Жуляна, периодически злобно огрызаясь, да размазывая косметику по лицу.

   - Тв не реви, вон, всю муку размазала по лицу, - попытался проявить я сочувствие.

   - Тебе какая разница! - огрызнулась та, и опять хлюп-хлюп - Не мука это...

   - А что? - надо переводить разговор в доброжелательное русло, поговорим с ней о косметике е, может, отойдёт.

   - Белила то...

   - А?

   - Свинцовые белила, - огрызнулась Жуляна, удивляясь моей тупости.

   - Какие!? - я аж привстал, и повысив голос, зловеще поинтересовался - И давно ты дрянь это на лицо намазываешь?

   - Как тринадцатая весна прошла, - Жуляна даже плакать перестала, - так и мажу... Для красоты...

   - А у тебя, - я начал судорожно вспоминать признаки отравления, - живот не болит? Брюхо? Плохо не бывает, да так, что еду за угол вываливать приходится? Голова не болит?

   - Болит. И плохо бывает, - оторопела Жуляна, - Ярило тебе сказал?

   - Теперь хоть ясно, отчего у тебя детей нет, - я откинулся на спинку стула, - отравление у тебя, от этой вот дряни, которую ты на лицо намазываешь. Отравление свинцом.

   Жуляна мигом прекратила плакать, я тихим голосом продолжил

   - Про отраву ту, которой тебя с детства пичкают, отдельный разговор. А по остальному скажу тебе так. Ты в Москве мало живёшь, мало видишь, мало знаешь. Подольше задержишься - увидишь, что у нас девушки да женщины свободно себя чувствуют, да неволить их по Закону права никто не имеет. Учатся, как все, работают, деньги зарабатывают, да силы свои туда прикладывают, где пользы от них больше. Вон, у мужиков спроси...

   - Опять мужиков... - чуть презрительно выдавила из себя Жуляна.

   - Мне что, опять на тебя орать? То-то же. Так вот мужики наши такие же граждане, как и я. А то что крепостные - так то временно, как и зависимость в Смольном да в Суворовском. Вырастут, отучатся, экзамен сдадут и будут вольными гражданами. И станут в нашем государстве все, чем хотят заниматься, в пределах Закона. И разницы тут нет между женщинами и мужчинами. Мужики наши почему со всем уважением к Леде, Зоряне, Агне и даже Смеяне? Потому что те дело своё дело знают крепко. И кто у них муж, кто отец - всем плевать.

   - Я думала то из-за рода их... - чуть разочарованно протянула Жуляна.

   - Не-а, не из-за этого. Вон, Роза наша вообще без семьи была, так ей уважения то не убавляло, как важности и серьёзности дел поручаемых. Главное - знание, желание их получать, ответственность. А у Розы всё это было с избытком. Тебе шанс выпал у нас жизнь свою поменять, самой, - я сделал упор на последнее слово, - себя определить, кем ты будешь да как к тебе относиться. Не по мужу, не по отцу, не по количеству детей, а самой! Если сейчас правильные выводы сделаешь - сможешь сама высоко подняться, без оглядки на окружающих. И тогда ни отец, ни муж, ни свёкр тебе не указ будут. Свою жизнь построишь, такой, как бы ты её видеть хотела. Как тебе такое предложение?

   - Мы тут на три месяца всего, - тихо промолвила Жуляна.

   - Значит, с умом их потрать, с пользой для себя. А там, глядишь, и поменяется у тебя всё в жизни, не придётся себя под петрушку разукрашивать, чтобы внимание к себе привлечь, умом да делом добьёшься того, чего ни нарядами, ни косметикой, ни побрякушками не получишь - уважения! - я поднял вверх палец.

   Жуляна окончательно прекратила реветь, только хлюпала носом периодически. Я встал, по отечески ей с лица начал весь её "макияж" снимать. Даже спирт пришлось достать, не отмывалось иначе. Под слоем "штукатурки" появилось симпатичное личико, правда, болезненного достаточно цвета, какой-то жёлто-белый оттенок у неё на коже. Дурдом, она его белилами свинцовыми скрывать пытается, а он от того только сильнее становится. Отмыл, повернул к себе, погладил по голове. Та опять плакать, уткнулась мне в живот и ревет, но теперь уже тихо и грустно как-то. В окошке показалось обеспокоенное лицо моей супруги, а её поманил рукой, оставил девушку сидеть понуро на стуле, и пошёл открывать дверь.

   - Зоряна, у неё отравление сильное, - я в дверном проёме я посвящал Зоряну в свои предположения, - её вылечить надо, да краску ту её всю повыкидывать... Хотя нет, деду лабораторию... Или ещё лучше - давай сейчас помоги ей, потом вот так сделаем...

   Жуляну домой вернули под вечер, под покровом тьмы, нечего на такую зарёванную всей Москве пялиться. Та заперлась в отдельной комнате и даже мужа к себе не подпускала. Рано поутру, на следующий день, отвели её, на этот раз просто одетую да без косметики к нашим фельдшерам. Там уже Смеяна, посвящённая в сложившиеся обстоятельства, брила мышь. Да-да, так и делала. Хотели мы наглядно показать Жуляне что она на себя намазывает. Побритую мышь намазали густо белилами, и запустили в клетку обратно. Мышь, к слову сказать, дня четыре протянула, а потом умерла. Заставили Жуляну присутствовать на вскрытии. Вскрывали двух мышей - здоровую и умершую. Даже мне, который не сильно силён в практической медицине, невооружённым глазом были видны все изменения во внутренностях грызуна. Жуляна позеленела, и бросилась наружу - ей теперь три дня отработок за то что не в туалет, а на улицу побежала. Правда, наказание отложенное по времени в связи с состоянием "преступницы".

   Смеяна и я составляли ей программу лечения. Из всего, что вспомнил про лечение отравлений - промывание желудка, общее укрепление организма да молоко. Первое бессмысленно, отравление не пищевое, а вот остальное вполне подходит. Составили диету, ввели для неё физические нагрузки небольшие, вроде физкультуры, плюс свежий воздух и изоляция источника отравления, всю её косметику отнесли к деду. Смеяна со своей стороны получила ещё одно задание, научиться как-то проводить анализы мочи, кала, крови. Тут из инструментов только микроскоп да дедова лаборатория. Надо и реактивы искать, и способы, и прочее...

   Гламур в Москве закончился. Потихоньку, по огромному секрету, который передавался из уст в уста, по всему городу была распространена история Жуляны, её жизни и отравления. Слухи запускал Влас с целью вызвать правильную реакцию у окружающих. Она получилась та что надо - народ теперь смотрел с жалостью и пытался всячески помочь барышне. Не сильно способствовало такое моему плану, поэтому путём запуска новой порции домыслов, опять через Власа, добились нужного эффекта - народ просто перестал как-то выделять Жуляну из толпы, спокойно с ней общался да работал. Да, да, трудилась теперь наша барышня - определили её мы в санитарки в фельдшерскую. Так Смеяне было проще следить за диетой её, образом жизни, соблюдением наших рекомендаций и наставлений. Пять раз в день чуть не по пол-литра молока, самый большой потребитель его у нас образовался, одёжку ей справили нашу, она теплее и меньше весит, а то её побрякушки Жуляне ещё и боли в шее постоянные доставляли. Неделю привыкала жена Ярило, неделю ещё огрызалась на нововведения периодические. Если сильно возмущалась - её вели к заспиртованным мышам, показывали, что стало с бедным грызуном от её косметики, возмущение стихало. За неделю втянулась, вошла в рабочий ритм и в процесс собственного лечения. Ярило ходил с виноватым видом, периодически пытался меня уговорить сделать поблажку для супруги. Его тоже к мышам препарированным отправляли. Правда, пары раз хватило, да и Жуляна стала по-другому себя вести, мягче да добрее. Может, свинец ещё и на мозг влияет, я не знаю.