На рождество, когда во Францию вернулись несколько кораблей Компании, акционеры приготовились получить свои дивиденды. Однако 1 января 1745 года по Парижу поползли зловещие слухи, и цена акций упала на 200 ливров. 2 января в специальной афише правление Компании объявило о временной задержке выплаты дивидендов. Цена акций упала до 1200 ливровпочти вдвое. Видя столь стремительное падение акций, многие акционеры потребовали ликвидации Компании. Правление Компании в феврале собрало всех крупных акционеров и отчиталось перед ними — пайщики несколько успокоились.
Может быть, под влиянием этих событий французское правительство наконец решилось отправить Лабурдонне подкрепление. К тому же стало известно о захвате купеческих кораблей. Разгром англичан под Фонте-нуа в мае 1745 года и удачное начало авантюры английского принца из династии Стюартов, который высадился с 14 тысячами солдат в Шотландии, обнадеживали. Все же на протяжении 1745 года англичане уверенно хозяйничали в Индийском океане. Они уже не довольствовались перехватом торговых судов. Английские фрегаты врывались в нейтральные порты в датской и голландской колониях Транкабаре и Негапатаме, где укрывались французские купеческие корабли. Наконец из Франции вышла эскадра во главе с 76-пушечным фрегатом «Ахилл». Плохо подготовленные к походу корабли попали в бурю и прибыли на остров Бурбон в совершенно неудовлетворительном состоянии. Лабурдонне был вынужден дать отдых экипажу и произвести необходимый ремонт.
Дюплекс не мог ничего предпринять. Из Парижа он получал раздраженные письма: директора, не желая считаться с действительным положением вещей, требовали денег, отказывались предоставить необходимые кредиты для подготовки к войне. Но особую тревогу вызывал у Дюплекса Мадрас: если англичане начнут укреплять город, то планы мгновенного захвата рухнут. Тем временем лазутчики приносили успокоительные сведения: английский губернатор проявлял удивительную беззаботность.
Пока же Дюоплекс искал союзников. Самой грозной силой в Индии являлись маратхи, но их вмешательство было чревато опасностью для всех; менее сильным, но более верным партнером мог оказаться наваб Арката. После смерти Доста Али во время нашествия маратхов положение в Карнатике стало довольно запутанным. Низам-ул-мулк из Хайдарабада поддерживал в Аркате своего родича. Чанда Сахиб, хотя и находился в плену у маратхов, тем не менее внимательно следил из далекой Пуны за событиями в Карнатике и действовал через своих многочисленных родственников и сторонников. Анвар-уд-дин-хан, ставленник низама, с опасением ожидал возвращения Чанда Сахиба и, зная, что последний считался другом французов, искал поддержки у англичан. Как только началась война, английский губернатор Морс стал настраивать аркатского наваба против Пондишери, и на протяжении 1745 года войска наваба неоднократно подступали к стенам французской колонии. Дюплекс решил не ссориться с навабом; узнав, что Анвар-уд-дин-хан движется к Пондишери, он стал готовиться к встрече. Посланцы французского генерал-губернатора предложили Анвар-уд-дину посетить Пондишери. Наваб согласился. Индийский князь был поражен пышностью приема (Дюплекс не поскупился). Впрочем, он заметил и войска, и пушки, и бастионы. Гость и хозяин состязались в изысканном восточном красноречии; в порыве умиления Анвар-уд-дин-хан назвал Дюплекса своим дорогим сыном. Но подозрительность ни на минуту не оставляла ни губернатора, ни наваба. Расстались они по-прежнему враждебно. Все же Дюплекс, по-видимому, считал, что властитель Карнатика более склонен к нейтралитету, чем к войне. В Пондишери все повеселели, оживилась торговля. Зато английские власти в Мадрасе не скрывали своего разочарования.
Дюплекс был раздражен задержкой флота Лабурдонне. Прошла уже половина 1746 года, а эскадра все не появлялась. Лабурдонне по-прежнему готовил свой флот и войска к походу. В апреле ему помешал свирепый циклон. Наконец в мае эскадра из десяти кораблей двинулась в путь. Они уступали английским в быстроте хода, но экипаж был хорошо подготовлен к войне. Пройдя вдоль южной оконечности Малабарского побережья, Лабурдонне двинулся к Цейлону, где рассчитывал найти английскую эскадру Пейтона и дать бой. Противники встретились только у Коромандельского побережья. Англичане, рассчитывая на маневренность своих кораблей, наступали с подветренной стороны и были уверены в благополучном исходе боя. Четыре часа продолжалась ожесточенная артиллерийская перестрелка. Французский флот нес тяжелые потери, только из флагманском корабле «Ахилл» погибло 80 человек, но Лабурдонне проявил обычное упорство. Англичане также понесли потерн. Когда наступила ночь, адмирал Пейтон увел свою эскадру на юг. Путь на Пондишери был свободен.
Дюплекс окончательно потерял терпение. Переводчик генерал-губератора Ананда Ранга Пиллаи отмечал в своих записях: «Люди толпятся на берегу, смотрят на море и ждут. Они только и думают о кораблях… 14 июня в 7 часов утра подняли флаг, на юге показался корабль. Господин не скрывал своей радости, он стоял на балконе и наблюдал, как приближается корабль. К кораблю выслали лодку, она вернулась, и наши люди принесли записку с судна: „Мы купеческий корабль и везем соль“. Господин в бешенстве разорвал ее и ушел в дом». Только спустя три недели на рейде появился купеческий корабль, капитан которого сообщил, что военная эскадра приближается к Пондишери. В городе начался праздник. «Сегодняшнюю радость не выразишь на бумаге», — заметил Ананда в своем дневнике 8 июля 1746 года. Пока жители Пондишери ликовали, Дюплекс и его приближенные готовились к встрече адмирала.
Лабурдонне и Дюплекс не виделись 17 лет, но ни один не забыл о прошлом соперничестве. Оба энергичных и честолюбивых человека не хотели ни в чем уступать друг другу. При продвижении одного другой всегда чувствовал себя обойденным. Лабурдонне не мог простить Дюплексу губернаторства в Бенгалии, а последний долго не мог примириться с назначением Лабурдонне адмиралом островов Иль-де-Франс и Бурбон. Правда, в 40-х годах взаимная антипатия несколько смягчилась. Дюплекс достиг высшего поста в Индии, а Лабурдонне чувствовал себя независимым на островах при поддержке королевского комиссара Фюльви. Дюплекс всегда безоговорочно снабжал корабли адмирала припасами. Война как будто еще более сблизила обоих: и адмирал и генерал-губернатор одинаково мечтали о взятии Мадраса.
9 июля 1746 года под гром пушечных выстрелов адмирал Лабурдонне вступил на землю Пондишери. Начались празднества, банкеты и парады, но не прошло и трех дней, как вновь возникло взаимное раздражение. Лабурдонне с самого начала дал понять, что он-особа, равная генерал-губернатору, и ревностно следил за всеми мелочами военного этикета. 13 июля разразился первый скандал: отряд гарнизона, повстречавшийся адмиралу на улице, не приветствовал его по всей форме. Лабурдонне пожаловался Дюплексу. Губернатор приказал арестовать непочтительного офицера, отдал распоряжение, чтобы адмирала всюду сопровождала особая охрана, но затаил злобу на строптивого военачальника. На следующий день произошла сцена, в которой проявил свою мелочность Дюплекс: адмирал устроил парад морской пехоты перед особняком генерал-губернатора, но тот притворился спящим.
Лабурдонне более не скрывал своей ярости, в своем кругу он именовал губернатора не иначе как «купец». Дюплекс же, по сообщению Ананды, говорил своим сотрудникам об авантюристе, обязанном своей карьерой лишь покровительству королевского комиссара Фюльви, обвинял адмирала в неспособности разбить английскую эскадру. Нетрудно догадаться, как быстро узнавали обе стороны о взаимных оскорблениях: город разделился на две партии. Между офицерами флота и армии происходили дуэли. Военные действия с англичанами еще не начались, а уже резко обозначились контуры будущего раскола во французском командовании. Так проходил день за днем. Лабурдонне опомнился первым и представил губернатору обстоятельный доклад с подробной сметой расходов на военную экспедицию. Дюплекс согласился с требованием адмирала, хотя не преминул напомнить о скудном пайке, на котором оставался Пондишери.
