Наибольшую дальновидность проявлял Лабурдонне. Будучи в Париже, он сумел убедить генерального контролера Орри и королевского комиссара Фюльви в необходимости иметь флот у берегов Индии. Королевское правительство передало в распоряжение Лабурдонне пять военных кораблей. Орри и Фюльви составили секретную инструкцию, предоставлявшую французскому военному флоту право в случае войны нападать на торговые суда противника. Но тот же документ запрещал присоединять к французским владениям захваченные в ходе войны территории вражеских колоний. «Если какой-либо участок земли, — гласила секретная инструкция, — будет захвачен, в период наступления относительного спокойствия он должен быть немедленно возвращен противной стороне». (Эта инструкция сыграла роковую роль при взятии у англичан Мадраса.)
Эскадра Лабурдонне из пяти кораблей во главе с 56-пушечным фрегатом «Флери» отплыла из Нанта в Индию. Эти корабли не были украшением королевского флота. Построенные на верфях Компании, они представляли нечто среднее между торговыми и военными судами, офицерский корпус состоял из случайных людей — разорившиеся дворяне и буржуа, искатели приключений и недоучки в большинстве своем плохо знали морское дело. Наконец, особенно неприглядно выглядели две тысячи матросов и солдат, завербовавшихся на службу в Индии, — пестрая толпа деклассированных элементов, от профессиональных уголовников до нищих студентов. Лабурдонне так оценивал свою команду: «Три четверти из этих людей никогда не нюхали моря и почти все, включая солдат, не знают, что такое пушка или ружье… Они слишком добры, чтобы защищаться, когда их атакуют, и способны только грузить ящики на корабль». Из этого крайне неблагодарного людского материала Лабурдонне меньше чем за пять месяцев создал настоящее войско, способное наносить удары регулярным армиям. С яростным упорством адмирал тренировал свой экипаж, используя каждый день. В нем уживалась строгость, порой доходившая до необузданной свирепости, со способностью объединить вокруг себя талантливых людей. Последнее качество обеспечило ему на каждом корабле преданного и достойного капитана.
Новый флот Компании впервые появился у берегов Маэ осенью и зимой 1741–1742 годов, наведя страх на все колонии Малабарского побережья. Весной и летом 1742 года Лабурдонне находился на острове Бурбон. Здесь его флот продолжал готовиться к новым сражениям. Внезапно из Франции пришел странный приказ; предписывалось распустить солдат и отправить корабли на родину. Лабурдонне ничего не понимал. Противоречивые действия правительства повергли его в отчаяние. Он медлил с выполнением приказа. Через некоторое время пришло письмо генерального контролера Орри, симпатизировавшего адмиралу, в котором разъяснялось, что не все приказы французского правительства следует выполнять… Подобная практика бессмысленных приказов и расплывчатых намеков, типичная для эпохи Людовика XV, заставляла администраторов и военачальников в Индии полагаться на свою интуицию и одновременно потакала их своеволию. Итак, Лабурдонне остался в Индии и продолжал готовиться к войне. У адмирала была заветная мечта — захватить крупный торговый центр английской Ост-Индской компании Мадрас. Об этом же думал и Дюплекс.
В 1742 году французский военный инженер Паради приехал в Мадрас с дружеским визитом. Английский губернатор Морс чрезвычайно приветливо его встретил, но заботливые хозяева ни на минуту не оставляли гостя без внимания. Все же Паради сумел изучить систему укреплений и даже составил подробный план. Город, в котором жило около 500 тысяч человек, был укреплен крайне слабо, никаких фортификационных работ не велось. Полагаясь на свое морское превосходство, англичане не допускали возможности потери Мадраса.
Вернувшись в Пондишери, Паради представил Дюплексу обстоятельный доклад. По его мнению, внезапная атака с моря и суши заставит англичан мгновенно капитулировать. Дюплекс начал активно готовиться к кампании, желание овладеть Мадрасом вытеснило страх перед войной.
Наступил 1743 год. В Париже умер «его вечность» кардинал Флери, и все заговорили о войне. Пожалуй, только граф Морепа, морской министр, по долгу службы знавший действительное положение флота, не был ее рьяным сторонником. После долгих колебаний Людовик XV сделал преемником Флери маркиза д'Аржансона — одного из главных мемуаристов своего времени, человека одаренного, но склонного к легковесным проектам. Он и его брат граф д'Аржансон, военный министр, активно настаивали на войне с Англией. К войне призывала короля и тогдашняя его фаворитка, тщеславная герцогиня де Шатору.
Внешняя политика Франции в то время становилась все менее гибкой, намечались контуры секретной дипломатии, которая в будущем принесла столько трудностей французским министрам. Все большее значение приобретал королевский «теневой кабинет», где главную роль играли придворные интриганы. В одну цепь соединялись серьезные политические мотивы и мельчайшие дворцовые сплетни. Французским преуспевающим дипломатам середины XVIII века были свойственны дипломатичеcкая изощренность и одновременно политическое легкомыслие. Во Франции все чаще говорили о войне с Англией, правительство открыто помогало претенденту на английский трон из династии Стюартов [* Представители свергнутой в 1689 году королевской династии Стюартов жили в эмиграции во Франции]. 24 марта 1744 года королевская типография напечатала специальные листки об объявлении войны Англии.
Дюплекс узнал о войне только через полгода после ее начала. Он попытался сохранить мир в районе Индийского океана и предложил англичанам объявить вне войны пространство от мыса Доброй Надежды до границ Китая. Морс, губернатор Мадраса, ответил любезным посланием, но подтвердить свой нейтралитет отказался. Бомбей и Калькутта вели себя еще более неопределенно. Английские купцы мечтали покончить во время войны с французской Компанией, которая за 15 лет значительно усилилась. Однако в Бенгалии англичане не решились нападать на французов, так как побаивались наваба, а на Малабарском побережье все еще помнили эскадру Лабурдопне. Это понимал и Дюплекс. Поскольку англичане не дали гарантии нейтралитета, можно было развязать войну.
Теперь все зависело от Лабурдонне. В это время адмирал продолжал ремонт своих кораблей и подготовку солдат и матросов к войне. Между генерал-губернатором и адмиралом началась интенсивная переписка, в которой за ничего не значащими словами и комплиментами ясно угадывается возраставшее напряжение в их отношениях. Оба без конца писали о необходимости союза друг с другом, но никто не хотел быть вторым. Между тем англичане становились все решительнее: в Зондском проливе действовал капитан Барнет, близ Малакки крейсировала эскадра Пейтона. Они захватили все купеческие корабли, идущие под французским флагом, и фактически парализовали торговлю Компании. Однако с военными кораблями английский флот в бой не вступал, правда, фрегату «Флери» не разрешили плыть из Маэ к Мадагаскару.
Лабурдонне без конца атаковал письмами Орри и его двоюродного брата, королевского комиссара Фюльви, и требовал помощи. Морская пехота адмирала давно была готова к штурму. 400 солдат-негров, которых отбирал сам адмирал, поражали своим ростом и физической силой и составляли авангард его войск. «Предоставьте в мое распоряжение 200 солдат или 200 сипаев, до 300 грузчиков, и я решу все дело», — писал адмирал в Пондишери. Но дни шли, а военные корабли из Франции не появлялись. Раздражение Лабурдонне росло.
Во Франции война уже отразилась на делах Компании обеих Индий. В первые месяцы войны акции стоили 2 тысячи ливров и колебания на бирже были небольшими. Акционеры не выказывали недовольства, каждый из них получал по 150 ливров дивиденда на каждую акцию. Самым крупным акционером был король, он владел 12 тысячами акций. Члены королевского дома, многие представители аристократии, подражая королю, приобрели по многу акций. Большинство же акционеров принадлежали к дворянству мантии (чиновники, судейские, откупщики), а также к крупной буржуазии. Богема и «полусвет», довольно многочисленные в Париже XVIII века, тоже участвовали в делах Компании обеих Индий. Конечно, их голоса не были решающими на собраниях акционеров, но именно эта пестрая толпа газетчиков, актрис, профессиональных игроков и т. д. мгновенно распространяла панику на бирже.
