Снова случилась маленькая пауза.
– Да, грустно, – произнес Вася, немного подумав.
– Конечно, не весело, – согласился Дмитрий Сергеевич. – Хотя, впрочем, он не только стал камнем, он еще и превратился в Живущего. Но все-таки в этаком виде существовать не особенно хорошо. По крайней мере, саамы его жалеют. То есть раньше жалели – те, кто еще верил в такие сказки. А как сейчас – не знаю.
– Сергеевич, – вступил в разговор Андрей, – а почему «молчаливый дух» разозлился на Куйву? Куйва что, все же чем-то ему досадил?
– Можно сказать и так, – ответил Дмитрий Сергеевич. – Куйва вылечил этого будущего духа от какой-то болезни (не помню, какой). Если бы не Куйва, тот бы непременно умер. Он, впрочем, за это Куйве был бы только благодарен, раньше времени духом он становиться не хотел. Но все дело в том, что Куйва вылечил от той же болезни и его соседа, на которого будущий молчаливый дух был за что-то очень зол. Вот он и расстроился.
Малиновский мельком глянул на небо. В это время года, в полярный день, солнце не заходило и не переставало светить всю ночь, но к горизонту по ночам уже начинало приближаться. Вот как сейчас. Очевидно, они уже засиделись.
– Не знаю, как теперь, а не так давно ему и жертвы приносили, – похоже, что Дмитрий Сергеевич разговорился. – Оленя в озеро бросали… говорят, охота потом намного лучше шла, Куйва за подарки благодарил. Ему, впрочем, даже и оленя необязательно было жертвовать, достаточно было лишь табака немного или водки. Куйва и то, и другое любил… то есть, наверное, и сейчас любит. И опять-таки – плеснешь в озеро немного водки – сразу удача на охоте и в рыбалке. Чем плохо?
– Ничем не плохо, конечно, – подтвердил Вася. – Кажется, с этим Куйвой можно ладить.
– Ну, в общем, так и есть, – ответил Дмитрий Сергеевич. – На берегу озера можно и стрелять, и кричать. Нельзя только стрелять и кричать на самом озере, это да. Рыбачить не очень желательно, но многие саами рыбачат, и ничего, все нормально[5]. Короче говоря, надо вести себя в границах разумного. Не забывать, что Куйва – как-никак Живущий. Скажем, был один идиот, показал Куйве, в смысле его изображению, голую задницу. Через неделю идиот погиб – несчастный случай на охоте. Так что вы оба, – Дмитрий Сергеевич повернулся к Васе и Андрею, – имейте в виду, ни в коем случае ничего подобного себе не позволяйте.
– Спасибо, что предупредил, – хмыкнул Андрей. – А то бы я непременно показал Куйве голую задницу. Зато теперь, после твоего предупреждения – точно не буду.
– И в самом деле, Сергеич, спасибо за предупреждение, – поддержал Андрея Вася. – А то бы я ему обязательно показал голую задницу, как же без этого… я бы практически наверняка…
– Дмитрий Сергеевич, – внезапно перебил Васю Андрей, – подожди, ты же хотел про инопланетян что-то объяснить! Про инопланетян и наше задание. А это тут при чем?
– Я хотел объяснить про задание? – растерянно протянул Малиновский. – И в самом деле. Да, я, кажется, разговорился… Но сейчас уже поздно… чтобы дойти до нашего задания, надо рассказать еще столько же… или нет, два раза по столько же… Как-нибудь в другой раз.
– Но… – начал было Андрей.
– Да ладно, брось его, – вмешался Вася. – Он такой. Ничего с ним не сделаешь. Захочет – расскажет сейчас или потом, не захочет – нет. Или, может быть, расскажет лет через десять. Но потрепаться он любит. Ну и что, плохо, что ли? Прикольно.
– Ну, нет, значит, нет, – сказал Андрей. – Тогда, по-моему, нам уже спать пора.
– И в самом деле, пора, – поддержал его Вася и зевнул. – А Куйву, в смысле его изображение, я хорошо помню. Там еще невдалеке есть маленькая скала, очень похожая на росомаху. У нее нет своей истории? Может быть, она тоже сама себя превратила в камень?
– Ни себя, ни кого-то еще она в камень не превращала, – ответил Дмитрий Сергеевич. – И вообще она не из Живущих. Это совсем другая история… может быть, в другой раз.
На том и закончили.
Быстро поставили палатку, спрятали в ней на всякий случай продовольствие. И улеглись спать.
В это время года палатка защищает не только от холода, палатка защищает от солнца, от беспрестанного света никогда не заходящего солнца. Солнце спустилось пониже к горизонту, но в целом – все как днем. Только небольшие тучи время от времени умеряют свечение светила. А в палатке хорошо – темно.
И Андрей, и Вася, и Дмитрий Сергеевич – все спят.
А в это время в нескольких шагах от них, совсем рядом с палаткой появился какой-то зверь. Зверь быстро мелькнул легкой тенью и скользнул вверх по березе, растущей тут же. Забрался на самый верх. С удобством там уселся. Теперь его можно рассмотреть хорошо. Это росомаха. Самая обычная росомаха, такие тут встречаются. В это время года отсюда она была бы хорошо видна любому, кто находился бы рядом с палаткой. Но, разумеется, рядом, а не внутри нее. Поэтому ее никто не видит.
А росомаха между тем сидит и смотрит прямо на палатку, на палатку и на весь маленький лагерь. Сидит и смотрит. И более ничего.
Так она просидела всю ночь и исчезла лишь утром, перед появлением на открытом пространстве Андрея, Васи и Дмитрия Сергеевича.
А вечером они были уже на Сейдозере.
Вечер был еще не очень поздний, но луна уже появилась и стояла на небе рядом с солнцем. Диск луны, впрочем, быстро закрыла тучка, которая, казалось, села на одну из расположенных неподалеку гор. Гора как будто потемнела, и словно бы обзавелась шапкой. Впрочем, таких гор здесь было много, все озеро было обнесено горной грядой, высокой для этих мест. Горы более светлые и горы более темные, они тянулись вокруг всего берега, как чешуйки шишки. Нагромождения камней – больших, совсем больших и не очень больших – стояли на озерном прибрежье и кое-где спускались в воду. Водная гладь была тиха.
Где-то неподалеку должен был быть окаменевший Куйва, не всегда его можно увидеть, часто бывает, что его изображение прикрыто дымкой, но как раз в такую погоду можно было рассчитывать его разглядеть. Однако путешественникам некогда было его искать и некогда было на него смотреть. Сейчас их интересовал только эвдиалит, точнее, особая его форма – «саамская кровь».
Ни Куйва, ни тем более ярко-странное очарование полярного дня не привлекало их внимания. Что им до всего этого? Андрей, Вася и Дмитрий Сергеевич занялись поисками «саамской крови». Полярный день, незаходящее его солнце, помогало им в их поисках. А солнце светило без устали – и на горы, и на водяную гладь, и на путешественников. В его лучах все выглядело точно таким же, как днем, и в тоже время – более чародейским и жестоким. Полярный день непохож на знаменитые белые ночи Санкт Петербурга, полярный день – не полумрак, он не смягчает очертания, не наводит на мысль о чудесном. На первый взгляд кажется, что в нем и вовсе нет магии, но второй взгляд заставляет вспомнить о ясной и злой волшбе. Впрочем, что зло для одного, то добро для другого, и очень многим полярный день весьма по душе.
И, в любом случае, этот северный то ли вечер – то ли ночь – то ли день оказался добр к путешественникам. «Саамскую кровь» они нашли.
И даже не один, а несколько камней. Первый эвдиалит Вася отыскал примерно через час, спустившись с очередной горы и заглянув под обросший белым и буро-красным мхом пень. Второй эвдиалит обнаружился совсем рядом с Куйвой. Камень нашел Андрей. Вскоре Андрей же заметил и третий камень. «Надо было с этого места и начинать!» – сказал Дмитрий Сергеевич и попытался мотивировать Андрея и Васю к новым исследованиям окрестности. Но несмотря на все его усилия, оба дружно заявили, что на сегодня с них уже хватит.
– Ладно, сойдет, – чуть-чуть подумав, произнес тогда Дмитрий Сергеевич. – Собственно, трех камней должно хватить за глаза. Это я так, на всякий случай, думал… Короче говоря, сейчас ложимся спать, а завтра с утра идем дальше, к перевалу Рамзая.
На том и порешили.
Поставили палатку. Легли спать. На Куйву в этот вечер глянул один лишь Андрей, да и то мельком. Куйва был виден, но было не до него.
