– Вообще, могу пойти хоть сейчас. Все самое главное, похоже, тут уже сказали.

– На собраниях должны присутствовать все Хранители, – холодно напомнила Каонэль. – От начала и до конца.

Виллейн пробурчал что-то в ответ, но по интонации все уловили, что мелкинд недоволен и выражает несогласие.

– Ноша Талисмана лежит на всех поровну! – вновь заговорила серая, обведя соратников взглядом. – Впрочем, кто считает этот груз для себя чрезмерным, хоть сейчас может передать Осколок мне. Обещаю употребить его на добрые цели.

Ее длинные уши едва заметно трепыхнулись. Она поправила на плечах лацерну, плотнее стягивая на груди, прикрывая глубокий вырез в корсете.

– Клянусь бивнями, почему это тебе? – встрепенулся Гнур, голова с ярко-красным гребнем дернулась вверх. – Гоблины…

– Вот именно! – перебил Керкегор, буравя его взглядом своих птичьих глаз. Он погладил мясистый гребень, что растет от лба до макушки и который еще ярче, чем у Гнура. – Птеринги заслужили дополнительный Осколок! Не то, что эти подлые жабоголовые агрессоры!

– Хватит! – яростно сказал Теонард. – Призываю всех к порядку!

Хранители хмуро переглянулись. У каждого на лице написано, что он вовсе не прочь завладеть дополнительным Осколком. Каждый уверен, что он самый достойный из всех и что он и его народ заслуживает больше привилегий за счет еще одного куска Талисмана.

Один только Страг не сводит глаз с Теонарда. Пальцы на подлокотниках кресла сжимаются и разжимаются. На щеках алеют пятна гнева.

Он повернулся к Лотеру, едва слышно произнес:

– Проклятье! Он отчитал нас, как маленьких. Да я…

– Не бери в голову, – буркнул ворг. – Это он делает вид, что поддерживает дисциплину. Главствует…

Теонард с силой потер усталое лицо ладонями и грозно посмотрел на собравшихся.

– Только и мечтаете, как бы друг друга подсидеть? Как бы нагадить соседу? Хватит. Детство кончилось, пора взрослеть! А взрослеть это значит, не баб таскать и хлестать вино. Нас наделили великой мощью! Мы должны заботиться о всеобщем благе! Да, каждый думает о своих сородичах, но все равно один будет помогать другому, так вместе и поднимутся все. В этом – задумка Чародея. И только так действует Талисман.

Он вновь тяжело оглядел Хранителей, взор остановился на Страге. Их взгляды встретились. Поединщик откинулся на спинку кресла, посмотрел в ответ с вызовом.

– Страг и Лотер подвергли нас всех сегодня опасности! – повторил Теонард. – Как я уже сказал, мы могли лишиться двух Хранителей и самое главное – двух Осколков. Отныне, и это мой приказ для всех, каждый ставит меня в известность, если отправляется за пределы Цитадели! Если возникли проблемы, мы снарядим отряд в помощь или пошлем с вами кого-то еще.

Он посмотрел на оборотня, который спокойно развалился в белоснежном кресле, потом снова на Страга. Тот сидит собранный и напряженный, зеленые глаза гневно горят, а в ладони, повинуясь движениям пальцев, крутятся металлические шарики.

– За своеволие и нарушение дисциплины Страг, как инициатор похода, будет наказан. Он отдаст свой Осколок мне на хранение! По истечении недели получит назад.

Циркач потемнел лицом. Пальцы сжали шарики так, что те заскрежетали в кулаке.

– Гвоздь мне в пятку, только попробуй! – проревел он, поднимаясь.

Он машинально взъерошил волосы. Мышцы на груди и руках вздулись и стали заметны под тканью рубахи, будто хоть сейчас готов задраться с первым, кто попадет под руку.

Воцарилось гробовое молчание. Хранители переглядываются, взгляды устремляются к побагровевшему от обиды Страгу.

– Предлагаю голосовать! – сказал Теонард.

Глядя на поединщика, добавил:

– Это будет справедливо! Поддержат либо тебя, либо меня. Но если проголосуете против, – произнес Теонард веско, – то, значит, вы мне не доверяете, и на посту Главы мне делать нечего! Тогда выбирайте другого!

Он опустился в кресло.

– Поднимите руки, кто поддерживает мое решение, что Страг должен отдать Осколок, – попросил Теонард уже спокойнее.

Поднялся Лотер, полуголый, широкоплечий.

– Тогда уж предъявляй претензии и мне, – сказал он, хищно оскалив зубы. – Мы ходили вместе. Но предупреждаю: Осколок не отдам. Пусть даже вы тут обголосуетесь. И первый, кто протянет за ним руку, тому ее оторву.

Теонард покачал головой.

– Инициатором похода был Страг. С него и спрос. А ты в следующий раз – думай как следует.

Ворг бросил на поединщика взгляд, в котором промелькнуло уважение и пожелание удачи. Мол, я сделал все, что мог.

Несколько мгновений ничего не происходило. Хранители размышляли, кто-то смотрел на соседей по круглому столу, кто-то в стену на висящие там светильники, кто в пол. Взгляды напряжены – решение предстоит непростое.

Первым встал с кресла тахаш. Оглядел всех присутствующих. В кожаных доспехах, которые носит вместо одежды, выглядит строго, внушительно. След от спиленного на лбу рога и глаза с вертикальными зрачками придают ему загадочности.

– За сотни тысяч лет я понял, что люди выживут лишь при жестком порядке. Это необходимое условие. Поэтому я – за порядок и Теонарда.

Раздался мелодичный голос эльфийки.

– Я тоже за, – сказала она и повернулась к Главе. – Имей в виду, я поддерживаю не тебя, а дисциплину! Почти все лучшее в мире держится исключетельно на ней.

Она подняла руку, и мужчины невольно засмотрелись, как дернулась ее грудь, натягивая и без того тугой корсет. Так, что вот-вот лопнет. Тарнат едва не облизнулся, но вовремя закрыл приоткрывшийся рот и убрал с лица довольную ухмылку.

Теонард смотрел, как вздымаются вверх руки.

Гнур, Брестида, банши. Грагрх, Булук, мелкинд. Тарнат и Селина.

– Благодарю, – сказал Теонард и кивнул. – Впрочем, сразу видно, что единством среди нас и не пахнет. Мы все еще друг другу – соперники…Ладно, теперь те, кто не согласен с моим решением. Прошу поднять руки.

Поднял ладонь оборотень. В поддержку Страга проголосовали Аэлло и Эвриала. Женщины и Лотер оглядели остальных Хранителей. Ворг скупо улыбнулся, когда пернатую руку поднял Керкегор, а затем поднялось угольно-черное крыло Мелисс.

– Что ж, – произнес Теонард медленно, – одиннадцать против шести.

В голосе не было торжества или бахвальства, лишь спокойная констатация факта.

Отодвинув кресло, он встал. Обошел стол и приблизился к Страгу. Мраморный пол под сапогами отзывался тихим стуком.

Поединщик тоже поднялся. Две фигуры стоят напротив друг друга. В глазах циркача как будто пророс колючий репейник, в Теонарда уперся враждебный взгляд.

Глава протянул ладонь.

– Страг, ничего личного. Отдай Осколок. Через неделю заберешь.

Поединщик усмехнулся, продемонстрировав крепкие белые зубы.

– Сними его с моей отрубленной головы, – предложил он.

Теонард скользнул взглядом по торчащей за спиной Страга рукояти секиры. Арбалетчик отступил на шаг.

– Грагрх. Булук, – обронил он.

Громадный тяжелый огр и еще более здоровенный, как ожившая скала, Грагрх подошли к Страгу с боков.

– Отдай по-хорошему, – прогрохотал тролль. – Мы не желаем тебе зла.

– Ничего личного, – кивнул огромный, как два сарая Булук. – Теонард для всех должен быть законом. Раз уж мы его выбрали.

Страг опустил голову. Когда вновь посмотрел на Теонарда, лицо исказила бессильная ярость. Скрепя сердце, нагнул голову и снял цепочку с тускло блестевшим Осколком. Медленно положил в широкую ладонь Теонарда.

– Гвоздь мне в пятку! – сказал он угрюмо. – Твоя взяла. Сейчас драться с тобой не стану – не для того стал Хранителем. Но если не отдашь через неделю, как обещал, то убью тебя и любого, кто станет на твою защиту.

– Дело того стоит, – произнес Теонард убежденно, убирая Осколок в карман.

Они остальные хмуро смотрели, как за Страгом хлопнула дверь. Затем стали расходиться сами.

Зал Советов пустел. Хранители уходили с гадостным чувством. Каждый спешил вернуться к повседневным делам, чтобы выгнать из головы хмурые мысли – теперь, после случившегося, на месте циркача может оказаться он сам.