И пускай все рушится к черту в пропасть, не успев начаться. Все самое главное я уже сказал.

-- Ты настоящий волшебник Гарри, -- прошептала Гермиона на ухо. -- Как ты умеешь смотреть, и как умеешь говорить... А еще говорят, что магия в таких случаях не работает...

-- А потому нет никакой магии, -- грустно сказал я. Ощущение было, что я вишу на краю водопада, и камни выскальзывают из-под мокрых пальцев. -- Все это выдумки проклятых капиталистов, придумавших наш глупый мир за триста процентов прибыли. А на самом деле, знаешь...

Девушка устроилась на мне поудобнее. Раздался шорох одежды.

-- Знаю, Гарри, -- она прижалась ко мне уже по-настоящему, готовая и горячая, девочка-мечта. -- Пускай так. Пускай сколько угодно так. Но только пока мы здесь, она есть -- и никуда не денется.

***

Сознание вернулось небыстро -- но все-таки решило, поразмыслив, не отлетать пока в рай, где, по слухам, один фиг сейчас нет свободного места, записываться нужно за полгода. Так что частички моей многострадальной психики с мудреными названиями немножко, конечно, побуянили в эфире, но в конце концов осели внутри моей бестолковки и принялись за свою привычную работу -- обеспечивать прохождение электрических сигналов по нейронам и обработку оных сигналов вязким органическим мозгом.

Для посторонних это выглядело так, будто я застонал и очнулся.

-- Славного пробуждения, Гарри, -- сказал кто-то приятным рокочущим голосом. Ослабевшие за последние пару десятков минут глаза только бестолково моргали и напрочь отказывались фокусироваться. -- Ты отдыхал, и я не счел нужным нарушать этот сон. Нет причины торопиться.

Я собрался изящно и красноречиво возразить неведомому супостату, но вместо этого закашлялся -- изо рта плеснуло непереваренным алкоголем, и мутная тень перед глазами отпрянула назад.

-- Ты, как обычно, непостижимо галантен, Гарри, -- сдержанно заметила фигура. Было уже понятно, что это средних лет мужчина с окладистой бородой и в темном костюме, чем-то напоминающий этого актера, голубоватого такого британца... Джуда Лоу, вот. Он двигался мягко и быстро среди приглушенного мерцания факелов и сдержанного клекота феникса.

Стоп. Феникс Фоукс -- явный признак того, что мы в кабинете директора. А сам импозантный бородач, получается...

-- Да-да, это я, -- нетерпеливо сказал Дамблдор, успешно приближаясь со второй попытки. Кстати, выяснилось, что пошевелиться я не мог -- заклинание обездвиживания работало как часы. Как же оно называлось? "Иммодиум" какой-нибудь? Справа от меня замерла стройной статуей Гермиона (все еще без сознания), слева виднелся славный парняга Рон. Драко, надо думать, тоже примостился где-то поблизости.

-- Профессор?.. Не узнаю вас в гриме, -- пробормотал я первые после блевания слова. Многие стесняются в таких обстоятельствах говорить, считают -- запах неприятный получается. Не таков я! Нужно сразу прояснить ситуацию и немедля взять под свой контроль -- вот мой девиз.

Дамблдор сухо усмехнулся.

-- До чего же мне надоела та шкура дряхлого добродушного ублюдка... К счастью, сущность вампира имеет и некоторые преимущества. Одно из них -- возможность менять облик по своему усмотрению, и даже в сто с лишним лет выглядеть достаточно... авантажно.

-- О, да у меня уже практически стояк, -- сообщил я куда безмятежнее, чем чувствовал себя на самом деле. Интересно, сколько сейчас времени? -- Вот только жаль, что для этого впечатляющего превращения вам приходится иногда пить кровь обычных людей. Лично я -- лично я! -- этого не одобряю и не могу согласиться. Вот как хотите.

-- У всех есть свои маленькие слабости, мой юный друг, -- ухнул совиным хохотом бывший директор. -- Как там говорилось на том идиотском плакате времен победившей толерантности: "Кровососы не враги нам, они просто хотят жить по своим обычаям!" Впрочем, довольно об обычаях. Вернемся к вашему незавидному положению.

-- Мы уже на "вы"? -- подивился я радикальному смягчению нравов. Дамблдор поморщился.

-- Речь о всей вашей шайке. Как я понимаю, это последняя ячейка сопротивления в Хогвартсе? Третья из тех, что Снейп умудрился собрать и направить в бой за последние несколько часов. И столь же бесполезная.

-- Блин, -- сказал я, скривившись в отнюдь не обаятельной гримасе. -- Так он, получается, просто безнадежный дурак, или работает на вас, Альбус?

Бородач на секунду задумался.

-- Полагаю, просто дурак. Пьяный дурак, если уж быть совсем точным. Но вы, ребята, наивные, отчаянные, одурманенные болванчики -- вы пришлись очень кстати! Мы с Минервой тут самую малость покуролесили, наплодили целую ораву безмозглых упырей и не оставили почти ничего на прокорм.

Дамблдор потер ладони, как довольная муха. Руки у него были, конечно, шикарные, лучше, чем у пианиста. Видели когда-нибудь, как их писали на своих картинах голландские художники? Два пальца в одну сторону, два -- чуть в другую, вроде жеста мистера Спока. Так выглядит тоньше и изящнее. В общем, Дамблдору ладони, видимо, выписывал кто-то калибром не меньше Ван Дейка.

-- Отчаянное было положение! -- сказал он с этой своей новой презрительной ухмылочкой. -- Не останься у нас свежей живой крови, пришлось бы выдвигаться из Хогвартса куда раньше, чем я планировал. Но теперь...

Я громко дыхнул, и волшебник-вампир отшатнулся, обнажил длинноватые клыки, почти скрытые бородой.

-- Конечно, Гарри, я не забыл, -- скривился он. -- Алкоголь, ваша вечная и надежная защита... По счастью, спирт выводится из организма чуть меньше, чем за сутки. Это время у нас, конечно, есть. Оставим вас на десерт.

Мне малость поплохело. У них полно времени, это прекрасно, а что насчет нас? Краем глаза я уловил умоляющий взгляд Гермионы. Наша пай-девочка, видимо, все надеется, что у меня есть план спасения, и я вот-вот мастерски введу его в действие. А есть ли у меня план?

Так сразу и не скажешь. Зато у меня есть вопрос.

-- У меня вопрос, -- сообщил я так громко, что в невидимом плену слева заворочался рыжий Рон. Дамблдор приподнял бровь.

-- Неужели, Гарри?

-- Точно говорю. Зачем вам это было нужно, Альбус? Вся эта кровавая резня, упыри на улицах Хогсмида, школа, полная живых мертвецов? Чего вам не хватало -- пару мутных смертей в год, о которых уже на второй день ходят только глухие слухи, полное равнодушие со стороны Министерства? Или за столько лет меню из двоечников и бездарей, разбавленное мясцом зверьков из леса, вам успело надоесть?

Я рисковал и зарывался, конечно -- все для того, чтобы потянуть время. Но это сработало. Дамблдор взмахнул своими длинными ладонями и снова отвалился к столу. Обошел его, качая головой, как заводная кукла. Что-то здесь было, какой-то непонятный секретный мотив: "Гарри Поттер и Алукард Хеллсингович"!

-- Приблизительно так и обстояли дела, -- согласился директор. -- С одной маленькой поправкой. Сам я всегда был терпелив и осторожен, десятилетия работы в Хогвартсе не дадут соврать. Нет. Терпение лопнуло не у меня.

Дверь за спиной так сильно шваркнула, открываясь, что ударилась о противоположную стену. Мимо прошелестели легкие шаги.

-- Это я его соблазнила, -- улыбнулась смутно знакомая светловолосая красавица. Но ведь Снейп говорил... да и Альбус только что подтвердил...

-- Минерве до смерти осточертела ее древняя старушечья форма, -- согласился Дамблдор. Новая Макгонагалл смешно надула губки и покаянно кивнула. -- До смерти -- разумеется, не своей, фигуральное выражение... И она... то есть, мы решили: устроить напоследок вечеринку для души... тоже фигурально. Оторваться по полной, ни в чем себе не отказывая. Как там у классика: мы зажгли в Англии такую свечу, которую им, с божьей помощью, не потушить никогда! Я ответил на твой вопрос?

-- Да, Гарри, он ответил на твой вопрос? -- просюсюкала дьявольски горячая в своем новом облике Минерва Макгонагалл. Она веселилась и пребывала, по всему было видно, в отличном настроении. -- Потому что если да, то мы пока отправим вас, всех четверых, в кладовую -- дозревать. А то, знаешь ли, приближается вечер, а в темное время суток я контролирую себя хуже некуда -- могу не сдержаться и куснуть, не глядя.