Они говорят, что любовь — это форма безумия, и я должна согласиться. Мы не просто два человека, одержимые идеей любви. Нет, мы одержимые идеей о романтизированной версии безумия, желая выйти за пределы, чтобы обрести своё «долго и счастливо», независимо от того, насколько испорчено это может быть.
Я люблю тебя Джастин. Мы — статическое электричество. И тебе просто повезло, что я не убила тебя.
Альтернативная концовка
У меня было примерно шесть различных концовок этой книги. И у меня действительно есть ужасная привычка сначала писать концовки. Как бы сильно я не любила вот эту…
Я должна была подарить им HEA (долго и счастливо).
Xx Стиви
Старая автомагистраль пуста. Ранние утренние лучи солнца ярко блестят на бесконечных полях. Через час мы будем в маленькой хижине глубоко в лесу. Небольшая хижина Джастина, купленная для нас, и которую мы разделим, поскольку, видите ли, он наконец-то осознал, что мы принадлежим друг другу. Только мы. Вместе.
Это странная маленькая хижина с высокими просмоленными потолками и большим окном от пола до потолка, которое выходит на хребет горы Аппалачи. Тут есть маленькое крыльцо, где мы будем каждое утро сидеть и пить наш кофе, болтая о сюжетах наших самых новых трудов. И, в конечном счете, держу пари, мы напишем одну книгу вместе. Возможно, это будет наша история. История любви. Идеальная красивая история любви.
Я опускаю крышу на винтажном «Мерседесе» Джастина 1967 года, солнце сверкает на красной коже и хроме рулевого колеса.
— Я не могу дождаться, чтобы прожить оставшуюся часть нашей жизни вместе, малыш. Я действительно не могу, — говорю я, потягиваясь и переплетая свои пальцы с его.
Крыша щёлкает, и ветер развевает мои волосы. Я сдвигаю вниз на глаза солнечные очки от Chanel, жалея, что не додумалась купить один из тех шарфов с цветочным принтом, чтобы перевязать волосы. Этот момент мог бы выглядеть как в классической истории любви, которую я думала, что сделала.
— Ты счастлив? Это жизнь, которую ты всегда хотел? — спрашиваю я, но он ничего не отвечает.
Я смотрю на него и улыбаюсь. Он выглядит таким идеальным. Пробивающаяся щетина разрезает идеальные линии его лица. Его густые волосы, которые я так люблю пропускать через пальцы, раздувает ветер. И он всё ещё так совершенен.
— Тебе не следует говорить что-либо, дорогой. Я знаю, что тебе нравится. Ты сказал, что я — всё, что ты когда-либо хотел. Ты сказал, что было что-то особенное во мне, и я была другой. Я не верила тебе тогда, однако как же я верю тебе теперь. В конце концов, ты же не лжец.
Я сжимаю его руку — пальцы холодные и твёрдые.
— О, у тебя что-то на лице, — шепчу я, прежде чем облизываю палец и стираю крошечную каплю крови с его щеки. — Вот так. Идеально. Как всегда.
А он всё ещё не произнёс и слова. Его губы — это прекраснейший оттенок синего, его загорелая кожа теперь бледна. И вот теперь, Джастин, теперь игра окончена. Шах и мат, любимый. Король мёртв. Но какая у нас будет замечательная жизнь. Только мы вдвоём. Одни в нашей маленькой хижине в лесу.
японская детская писательница
музыкальная группа
музыкальная группа
музыкальная группа
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальная группа
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальная группа
Музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальные исполнители
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
музыкальные исполнители
музыкальный исполнитель
музыкальный исполнитель
8
