– Радик, ты очистил записи дверного авторизатора?

– Да, – пробасил тот.

– Готовь мешок, – лысый снова повернулся ко мне. – Будешь у нас трупом. В смысле, вынесем тебя из дома как труп, в мешке. Под видом ритуального департамента, сферолёт у нас на крыше. А перед этим ты покажешь, какие из вещей ты сюда принёс.

– Я ещё толком не распаковался. Даже толком не пожрал. Сумка, ружьё и сферобайк лежат в комнате.

Я смог подняться со стула и размял конечности. Живот крутило нещадно. Грешным делом подумал о побеге, но куда теперь бежать? Если синдикаты входят в состав Директории, то они достанут меня везде, и бежать надо даже не заграницу.

Разве что с планеты.

– Сферобайк с ружьём вынесу я, – отозвался полковник. – Их придётся выбросить. Сумку заберём.

– Чёрт, ну можно хоть пожрать? – не выдержал я. – Там в холодильнике есть колбаса…

– Радик, освободи ему одну руку и дай ему концентрат. Ты точно не виделся с квартирантом или кем-то ещё из знакомых?

– Нет, – сказал я, умолчав про сообщение в сети и поход в магазин. Жадно набросился на протянутые маслянистые таблетки. Последний раз я ел такую гадость, кажется, только в армии. – Что будет с Леонидом?

– Его выселят, мы будем за ним следить. Если не будет суетиться, оставим в живых, если что-то заподозрит… Сам понимаешь. А теперь полезай в мешок. Да, я забыл представиться – меня зовут Майк. Майк Фарвоздин.

Он наклонился над мешком и застегнул пластиковую молнию почти до самого конца, оставив узкую дырочку для воздуха где-то над лбом. Стало темно. Какое-то время я слышал разные звуки, чувствовал, как меня подняли и понесли из квартиры по лестнице, но скоро я не выдержал и погрузился в сон.

Кто-то очень мудрый давно сказал, что лучший способ выйти из сложной ситуации – уснуть.

Проснувшись, я обнаружил себя полусидящим на заднем кресле сферолёта. Мешок был расстёгнут до груди, но руки всё ещё были не свободны – видимо, меня передвинули во время полёта. Огляделся – я сидел в семиместном сферолёте марки «Алконост». Новая модель, очень дорогая, почти военная – такие оборудованы реактивными компенсаторами, поэтому рекреации практически не ощутимы. Только душно очень. Спереди в центральном кресле сидел Радик, по бокам – его напарник, чьё имя я так и не спросил, и Майк. Судя по ощущениям, я спал не меньше трёх-четырёх часов.

Снаружи было темно, видимость была почти нулевой. Накрапывал дождь, рассыпаясь двумя веерами на пути сферолёта, а над приборной панелью горела навигационная карта местности. Мы двигались на низкой высоте над степью, вдалеке от оживлённых трасс. Впереди виднелись какие-то горы – какие, я понял не сразу, но точно не Новоуралье.

– Я проснулся. Может, расстегнёте уже этот мешок и расскажете, куда мы летим?

Майк обернулся и дал знак. Сидящий слева от пилота поднялся, прошёл между сиденьями и помог мне освободиться. У него был некрасивый, плохо залеченный ожог на шее, видимо, от импульсника. Лицо его мне показалось знакомым.

– Как тебя звать? – спросил я, разминая ладони.

– Артур.

Я вспомнил, где я видел Артура раньше – он был одним из репортёров, снимавших меня на ферме после налёта Стояна и его подельников.

– Мы везём тебя на перешеек, – отозвался Майк. – На нашу базу. Там мы обрисуем ход дел и отправим к месту работы.

– Куда?

– В восточные субдиректории.

Дальше летели молча. Летели долго – ещё часа два.

А я сидел и думал. На душе было паршиво. Не столько от мыслей о своей судьбе и о том, какими паршивыми вещами мне предстоит вскоре заниматься, сколько от чувства, что всё пошло не по плану. Наперекосяк. Думал и о матери, о немногочисленных друзьях и родственниках, которые теперь будут думать, что я погиб. О Леониде, который может наделать глупостей и умереть по-настоящему.

Успокаивала мысль о том, что я от пути практически не отклонился – меня собираются отправить как раз туда, куда я и хотел направиться самостоятельно. Более того, нахождение в синдикате, причём в его верхушке, открывает новые возможности. Возможно, здесь что-то знают про таинственные исчезновения людей, и мне удастся разгадать тот таинственный список. Только удастся ли потом оттуда уйти во владения мрисса? И оправдает ли цель средства?

Дождь вскоре кончился, за тучами показался Лунар – крупнейший спутник Рутеи, ярко-жёлтый, как яичница. Есть ещё крохотная Сонора, которая вращается на более далёкой орбите и которую сложнее заметить невооружённым глазом. Земная Луна крупнее Лунара, но её орбита дальше, из-за чего круг нашего спутника кажется крупнее. В детстве мне рассказывали страшные байки про то, что на спутниках есть земные базы, с которых в любой момент могут прилететь ракеты со страшным древним оружием, уничтожающим всё живое. Никто не знал, есть ли сейчас, в эпоху развитого сферотранспорта, какие-то колонии на спутниках.

Может, спецслужбам и действительно было известно чуть больше, чем нам, простым смертным, но я никогда не интересовался этим. К тому же, сейчас волновало совсем другое.

Мы свернули и полетели южнее, к побережью перешейка.

– База в Дальноморске? – прервал я молчание.

– В пятидесяти километрах, – ответил Радик, обернулся и зачем-то принюхался. – На побережье. В обители обезьяньих раскольников.

Я мысленно выругался. Не люблю монастыри. Ещё до Александрита-пять мне приходилось работать несколько месяцев в одном из храмовых комплексов секты Четвёртой Планеты. Это было жуткое заведение – адепты верили в существование на планете Скрадо, следующей за Дарзитом, расы великанов-полубогов. Якобы, они уже уничтожили жизнь на Земле, следят за нами из космоса и готовы устроить кровавый апокалипсис в случае, если люди не перестанут употреблять мясо зверей и пить спиртное. Сферотранспорт они также почитали изобретением «от лукавого» и пользовались исключительно электровозами, которые из-за ветхости ломались если не ежедневно, то с завидным постоянством. Я сбежал оттуда через два месяца, устав от вегетарианской пищи и жестоких правил.

Про обезьяньих раскольников я знал не так много. Слышал, что они откололись от единой церкви креационистов, заявив о том, что на Рутее была допущена ошибка в божьем промысле. Высшей формой жизни стали не приматы, как на Земле, а амфибии – мрисса. По мнению сектантов, обезьян следует довести до разумного состояния самостоятельно и вывести новую расу, которая придёт на смену людям и мрисса.

Тонкостей я не знал и встречи с адептами, прямо скажем, опасался. Не люблю фанатиков, особенно связанных с синдикатами.

Впрочем – в моём ли положении чего-то бояться? На тот момент казалось, что худшее уже произошло.

Мы зашли на посадку настолько быстро и неожиданно, что я не успел рассмотреть храмовый комплекс как следует.

– Помалкивай, – посоветовал Майк, выбираясь из сферолёта. – Среди монахов осведомлены не все. Сейчас поешь и ляжешь спать, займёмся тобой с утра.

Мы сели на внутреннем дворе, с трёх сторон возвышались белоснежные каменные стены с башнями, с третьей был невысокий забор. У одной из стен была решётчатая секция, за которой виднелись десятки светящихся глаз и слышались приглушённые крики. Обезьяны, как же. Было бы странно их тут не встретить.

Из подъезда к нам поспешили два монаха в таких же белых одеяниях, как на Артуре и Радике. Один был конзанцем, а второй оказался мулат. Я не удивился – в Приморской субдиректории всегда было много приехавших из южных колоний.

– Мы привели вам нового адепта, – сказал Майк, похлопав меня по плечу, словно показывая собравшимся товар. – Это заблудившийся бродяга, подобранный у Средополиса.

Лысый конзанец с пониманием кивнул, а мулат, нахмурившись, вышел вперёд.

– Нам не нужны бродяги и бездельники. Мы ценим вашу финансовую поддержку, Майк, но вы должны понимать, что не каждый…

– Грегор, не кипятись, – пробасил Радик. – Ведь нашей церкви требуются новые миссионеры в Восточной и Сиянь-градской субдиректориях. Скоро мы соберём команду и отправимся туда.