И если бы не глупые чувства, которые уже погубили не одну тысячу жизней, то Изуми бы ни за что не решилась на тот отчаянный шаг, который буквально стал для неё смертным приговором. Она бы, как и Лиза, присматривающая за ней, Патрисией и ещё парой человек, спокойно ждала нужного сигнала, что всё закончено.
Всё-таки сердцу не прикажешь.
***
От продолжительного сражения руки затекли, заставляя Эдварда снова и снова неприятно морщиться от не самых лучших ощущений, охватывающих, казалось, не только верхние свободные конечности, а и всё тело без исключения.
Молодой человек прекрасно понимал, что так и должно было быть ещё с самого начала этой опасной операции, но всё равно он не мог подавить своё недовольство, которое начинало душить изнутри, ещё в зародыше, и полностью сконцентрироваться на том, от чего сейчас зависела жизнь его и младшего брата.
Сейчас Элрик-старший в полной мере понял фразу, сказанную где-то неделю назад Кимбли: «Человек будет полностью счастлив только тогда, когда его тело удовлетворено на сто процентов. Иначе он умрёт в мучениях».
Сейчас, когда усталость и слабая злость, вызванная тем, что победить Отца, Ласт, Прайда и Обжорство быстро не получалось, охватывали сознание парня, он был согласен с Багровым, который понял эту истину намного раньше.
Когда с физической оболочкой души творится что-то не то, то человек ни при каких обстоятельствах не будет счастлив и не сможет думать о хорошем, несмотря на все старания. Он будет просто хотеть поскорее принести телу столь желанное спокойствие.
И, похоже, это никогда не изменится.
Достаточно часто посматривая на Грида, который взял на себя Глаттони, Похоть и Гордыню, Эдвард снова и снова концентрировался на Альфонсе, которого он старался держать рядом с собой ради безопасности, и Отце, который не уступал по силе всем своим детям вместе взятым.
Парень рассчитывал, что если он вместе со своим младшим братом и двумя ксингийцам (хоть одна из них и была достаточно ранена и до сих пор не отошла до конца) возьмут всего лишь одного противника, а всё остальное оставят владельцу «Гнезда Дьявола», то всё пойдёт, как по маслу.
Но существо, когда-то давно созданное в уже разрушенном Ксерксе, разрушила все его планы. И сейчас молодой человек очень хотел, чтобы Жадность поскорее освободился и помог ему с Альфонсом и Лингом. О Лан Фан, которая сейчас не могла нормально сражаться, он даже не думал.
— Твою же мать, — недовольно прошипел Яо, оглядываясь на свою спутницу. — А он силён…
Эдвард неразборчиво что-то пробурчал себе под нос, не желая вступать в полноценный разговор со своим временным союзником. Поведение двенадцатого принца не нравилось юному алхимику, но у него сейчас были более важные дела, чем выяснения отношений с этим человеком с этим не очень приятным для слуха акцентом.
— Ты сам на это согласился, — отозвался Альфонс, бросив на своего собеседника короткий и немного раздражённый взгляд.
— Да знаю я, знаю, — фыркнул Линг и неаккуратно убрал со вспотевшего лица тёмную чёлку. — Но на такое не подписывался.
«Никто такого не ожидал, придурок», — про себя выругался Элрик-старший.
— Хватит болтать, — как можно спокойнее произнёс не-Стальной, привлекая к себе такое нужное сейчас внимание. — Мы пока не победили.
Молодой человек был совсем не против обсудить сложившуюся ситуацию, но сейчас у них не было на это времени. Пока Жадность занят поглощением камней своих родственников, всем остальным нужно хотя бы продержаться и немного вымотать Отца. А потом всё станет немного проще, ведь у гомункула после всего должно хоть чуть-чуть увеличиться сил.
Да и слишком разбушевавшаяся интуиция не давала покоя.
После очередного нанесённого удара Эдвард уже по привычке отскочил в сторону, чтобы при возможной контратаке получить как можно меньшие повреждения, и продолжал пристально наблюдать за своим соперником, когда неожиданно одно событие буквально выбило его из колеи.
Открылись Врата Истины.
Громко вскрикнув от неожиданности и внезапно нахлынувшего на него страха, точно также, как и все остальные (кроме, пожалуй, Грида, который к многим вещам относился спокойно), молодой человек принялся хаотично осматриваться в поисках того сумасшедшего, который отважился на столь рискованный шаг.
Если это их очередной враг, то нужно решить как можно скорее: стоит уже сейчас начать бежать куда подальше, если он окажется слишком сильным, или же можно будет его самого отправить по ту сторону обычного существования.
Но вот такого… Ни Эдвард, ни Альфонс, ни Жадность, ни двое ксингийцев совсем не ожидали.
— Изуми?! — громко выкрикнул Элрик-старший.
Именно Кёртис сейчас поддерживала Врата открытыми и могла в любую секунду отправиться в белую пустоту. Снова. Но удивляло молодого человека совсем не то, что женщина смогла сделать это, а причины её поступка.
Парень инстинктивно засунул ладонь в карман своих брюк, пытаясь найти там философский камень, который когда-то дал ему Хоэнхайм. Закрыть Врата просто так не получится, а с этим красным кристаллом у бывшей Харнет будет хоть какая-то возможность вернуться обратно.
Ведь всё будет хорошо, правда? Даже это?
========== Глава 29. Нет сил смириться ==========
Руки совершенно не хотели слушаться приказов разума, хоть Эдвард и пытался взять под контроль своё тело. И подобное развитие событий заставляло его злиться и нервничать ещё сильнее, ведь сейчас каждая секунда на счету.
Он прекрасно понимал, что одно жалкое мгновение может стоить жизни дорогому ему человеку. А заплатить такую цену парень был не готов, да и вряд ли когда-нибудь сможет смириться с тем, что за столь желанную победу нужно пожертвовать человеком. Тем более тем, который так хорошо относился и к нему, и к Патрисии, и к Альфонсу на протяжении стольких лет.
И именно поэтому молодой человек так отчаянно искал в своём кармане небольшой кристалл, в котором томились несколько десятков душ. Он в последнее время почти не использовал его, что сейчас однозначно было всем на руку. В таком случае Изуми наверняка хватит силы философского камня, чтобы пройти через Врата туда и обратно, при этом не пострадав, как было с ней в первый раз.
Элрик не знал, что Истина решит взять в качестве входной платы: зрение, руку, лёгкое (или стразу оба), почки или даже жизнь. Он совсем не хотел, чтобы бывшей Харнет снова пришлось отдавать тому странному белому созданию часть своего тела, а тем более душу. Она до сих пор толком не отошла от потери своего ребёнка, а воспоминая о том, как Хоэнхайм с трудом успел её спасти, парень не мог допустить подобного.
Но с каждой секундой алхимик нервничал всё больше, от чего пальцы дрожали сильнее. Он не мог нормально схватить нужный ему предмет, который всё время ускользал, хотя, казалось, парень уже крепко держал его. От этого он сильнее злился и тихо рычал, будучи недовольным тем, что он не может справиться с такой простой задачей.
Даже с Отцом сражаться было проще.
— Твою же мать! — достаточно громко прорычал Эдвард.
Слегка приподняв голову и оторвав взгляд от злополучного кармана, в котором до сих пор находился философский камень, парень посмотрел на Изуми, которая сейчас привлекла к себе всеобщее внимание. А в особенности создателя всех гомункулов.
— Не думал, что увижу вас за полгода до назначенного дня, — слегка заинтересованно констатировало существо, слишком похожее на Хоэнхайма.
— Заткнись! — выкрикнул Альфонс, от злости сжав кулаки. — Сволочь!
Никто, кроме Элриков, почти никак не отреагировал на появление Кёртис. Ни Грид, который это слышал, но предпочёл воздержаться от комментариев и сконцентрироваться на поглощении «сердец» своих родственников, ни Линг с Лан Фан, которых судьба этой женщины никак не касалась.
Наверное, так и должно было быть.
— Я вообще с вами встречаться не собиралась, — с наигранной холодностью и спокойствием ответила бывшая Харнет. — Слишком много чести. Если бы не эти двое, — она кивнула на Эдварда и Альфонса, — то ноги моей тут не было.
