Окна были плотно закрыты тёмными шторами с витиеватым узором, а единственным источником света в комнате была лишь небольшая настольная лампа. Из-за этого приходилось щуриться, но особого желания или особой энергии исправить сложившуюся ситуацию не было и в помине.

Кавахира радовался уже тому, что можно было собственными силами контролировать освещение. Он прекрасно помнил то время, когда бедные глупые люди ещё не придумали лампочку. Он видел, как слабые двуногие существа бегали с копьями за животными и считали, что наличие или отсутствие дождя зависит от богов.

Так что нынешнее положение дел вполне можно было назвать роскошью. Сейчас можно ночью видеть точно так же, как и днём. Еды, по крайней мере в его стране, было в достатке. Он имел свободный доступ к весьма неплохой медицине (всяко лучше трав и корешков). За деньги мог позволить себе приобрести качественную одежду.

Мужчина даже мог получить доступ к любой информации в мире, просто разблокировав экран своего смартфона. Несколько веков назад всё это было больше похоже на сказку или бред сумасшедшего, а вот сейчас было совершенно обыденным. Только вот общество до сих пор не было готово принять некоторые вещи.

Да и вряд ли сможет.

Мужчина скучающе смотрел на экран смартфона, на котором отображалась очередная статья. Он давно привык сидеть на новостных сайтах, наблюдая за тем, что делают люди и всё больше разочаровываясь в господствующей расе. Вера в людей исчезла ещё лет семьсот назад.

Если в начале своей жизни он ещё хоть как-то верил в изменения в лучшую сторону, то сейчас не осталось никакой надежды. Люди были глупы и невежественны пятьсот лет назад — такими и остались. Правда, теперь эти говорящие обезьяны научились собирать различные приборы и называли это невероятным прогрессом.

Иногда Шахматноголовый даже ловил себя на мысли, что во время существования его расы было весьма неплохо, и лучше бы та эра никогда не заканчивалась. Тот век действительно был золотым, никто не думал неуважительно относиться к духам и шаманам, в отличие от человеческих созданий, которые считали себя вершиной пищевой цепи.

Необоснованно так себя называли.

— Давно не виделись, — донёсся мягкий тихий женский голос из-за спины. — Ты совсем не изменился.

По коже прошёлся холодок, перед глазами на мгновение потемнело, а под веками появились яркие вспышки. Казалось, мозг на пару секунд отключился и вернулся к работе с огромным трудом. Полностью осознать то, что произошло, получилось не сразу. Мужчина ещё немного непонимающе смотрел на экран телефона, при этом совершенно не видя напечатанного текста.

Голос Сеппиры не узнать было невозможною Прошло уже несколько тысячелетий, но в голове до сих пор иногда эхом отдавались слова когда-то сказанные сестрой. Хоть Кавахира и предпринимал попытки отогнать от себя навязчивые мысли всё это время, но всё заканчивалось полнейшим фиаско.

Мужчина медленно обернулся, осматривая свою родственницу холодным взглядом. Он никогда не любил неожиданностей. Тем более таких. Он уже смирился с тем, что в его жизни абсолютно всё повторяется с интервалом пятьсот лет, но эта встреча была просто нереальной.

Это было больше похоже на дурной сон.

— Ты до сих пор жива? — наконец прервал воцарившееся между ними молчание организатор Турнира, всё так же продолжая сохранять внешнее спокойствие и борясь с желанием расспросить обо всём свою собеседницу.

Сеппира не прекращала улыбаться. Она смотрела на него тем же добрым взглядом, что и при жизни. Будто и не было тех нескольких тысяч лет после её смерти. Будто бы она не видела тех войн, которые за всё это время устраивали люди. Будто она была той же шестнадцатилетней девочкой, что и когда-то.

— Ага, — женщина утвердительно кивнула, продолжая сжимать в одной руке другую и неотрывно смотреть на брата.

Не спеша, будто бы всё происходящее является нормой, она прошла на середину комнаты, всё так же думая о чём-то своём и не думая ничего объяснять Кавахире. Будто они оба совершенно не изменились и были теми детьми, которые в детстве любили играть вместе и которые некогда даже не задумывались о своём предназначении и не собирались связывать свои жизни ни с духами, ни с Пустышками.

— Зачем пришла? — чуть охрипшим голосом поинтересовался мужчина, заблокировав экран смартфона и отложив его в сторону.

— Соскучилась по тебе, любимый брат, — намеренно выделив одно единственное слово, совершенно спокойно ответила Сеппира.

Будто так и должно быть.

А мужчина просто не верил в услышанное. Не верил, что такое просто может быть. Он всегда думал, что у него будет хоть что-то личное. То, о чём никто никогда не узнает. Ни Вендиче, которые всегда за ним пристально следили, ни шаманы, на чьи шеи он вешал Пустышки, ни тем более она.

Кавахира молча смотрел на Сеппиру и не мог проронить ни слова. Для него всё исчезло: и Турнир, и его желание поскорее избавиться от своего долга на ближайшие пятьсот лет, и возможность того, что кто-то и шаманов может на него напасть, как было раньше. Был только он и его сестра.

Казалось, время остановилось и не хотело продолжать свой ход. Сейчас мужчина не мог думать ни о чём другом, как о словах своей собеседницы. Снова и снова прокручивать в голове одну единственную фразу, которая выдавала слишком много понимания.

Понимания того, чего не должно было быть изначально. Даже в его расе, которой уже давно не существовало, инцест никогда не приветствовался. Поэтому Шахматноголовый спрятал своё притяжение к родственнице глубоко внутри, не допуская даже мысли на осуществление своего желание.

Понимал, что никто не одибрит. Понимал, что это бред. Понимал, что даже если признается, ничего не измениться. И не было никакого смысла делать то, что не принесёт никакого результата. Но сейчас мужчину волновало только одно: как Сеппира обо всём узнала?

Вернее, когда именно догадалась про это.

***

Сицилийское солнце неприятно слепило, отчего приходилось всё время щуриться. Это немного усложняло битвы всем шаманам. Непривыкшие к такому количеству света желали, чтобы небо хоть ненадолго затянуло тёмно-серыми тучами. Тогда наконец можно будет нормально дышать и не придётся умирать от жары.

Но Италия не собиралась радовать своих гостей «хорошей» погодой. Так было до их приезда, так будет и после возвращения домой. И в изменениях климата, пусть и не длительных, не было никакого смысла. Даже те, кто мог управлять природой, ничего не делал, всё прекрасно понимая.

Когда на третий день Турнира Лингу и его команде выпало сражаться, то он сильно обрадовался. Он хотел поскорее «отстреляться» и пройти дальше, в следующий тур. В таком случае можно будет спокойно сидеть на трибуне и наблюдать за другими, не волнуясь о том, когда же наступит его очередь.

— Лар! — крикнул Колоннелло, уклоняясь от очередной атаки. – Хватит витать в облаках! У нас тут… — и недовольно зарычал, когда, споткнувшись, упал на сухую землю, слегка оцарапав оголённое предплечье.

Милч недовольно зарычала, на секунду перестав двигаться. Она до сих пор не могла нормально отойти от того, что в первый день увидела Реборна, Фонга и Вайпер. Она ожидала абсолютно всего, но никак не этого. Ладно ещё киллер — он бы не отказался лишний раз себя пропиарить, — но вот мастер боевых искусств и иллюзионистка…

Они всегда держались подальше от подобных вещей.

Девушка понимала, что ей стоит думать об этом не во время битвы, когда может пострадать и она сама, и дорогой ей человек, но справиться с собой не могла. Отругав себя мысленно за такой опрометчивый поступок, она ещё раз бросила пристальный взгляд на своего ученика и снова ринулась в бой.

Лар не могла допустить, чтобы Колоннелло пострадал ещё сильнее. Даже если их команда проиграет (что не казалось уж таким невозможным, учитывая силу их противников), с молодым человеком всё должно быть в порядке, иначе учитель сама себе не простит травм подопечного.

Такую установку она дала себе настолько давно, что уже сама забыла, когда именно это произошло.