Он передал мужчине фото мужчины и вымолвил:

– Два дня назад ты «взял» этого мужчину у гипермаркета «О'КЕЙ». Куда ты его отвез?

Водитель заерзал на сидении.

– Этот разговор будет только между нами. Слова твои мы проверим, скажешь правду, получишь премию. Соврешь, пострадаешь и сам, и твоя семья.

– Э… все скажу, – выдавил водитель. – Я отвез его в Дивногорск.

– Где конкретно высадил?

– В самом начале улицы Заводской. Я быстро уехал, он остался стоять.

Мужчина с заднего сидения бросил на пустое переднее сидение две купюры по пять тысяч рублей, изрек:

– В твоих интересах никому о нашей встрече не говорить. Иначе глубоко пожалеешь, везде найдем. Далее, тебя, друг, об этом мужчине определенно еще кто-то спросит. Скажи им тоже правду, – и вышел из машины.

Парочка мужчин быстро направилась за угол дома…

Федот Матвеич уверенно продвигался вперед. Ипат поначалу легко, но вскоре все труднее и труднее поспевал за ним.

По берегам ручья преобладали хвойные деревья. Насколько мог отличить Фортунов, это были ели, пихты, сосны, лиственницы. Хотя встречалась и береза, ольха, некоторые другие деревья. Порой на деревьях попадались рыжие белки, а на земле – полосатые бурундуки. И те, и другие удивляли порой своими резкими, дискретными движениями.

– Смотри – смотри, братишка, рябчик на ветке, – пару раз восклицал Федот Матвеич. – Жаль, сейчас не сезон охоты.

Через два часа они сделали пятнадцатиминутный перекур, попили водички…

Ручей становился все уже, а вода в нем бежала все быстрее, все шумнее и неистовее.

Ипат уже едва поспевал за Федотом Матвеичем.

«Утратил я былую выносливость, – хмуро раздумывал. – А мы ведь уже километров 15 отмахали».

Ипат внезапно наступил на какой-то камень. Он взглянул под ноги и увидел среди гальки грязно-желтый булыжник. Какое-то внутреннее чувство заставило его наклониться и поднять булыжник. По внешней форме он напоминал кубик, длина каждой грани его составляла примерно пять сантиметров.

«А вдруг это..!» – мелькнула шальная мысль.

Ипат смахнул землю с одной стороны булыжника и потер его о свои брюки. Слегка бугристая поверхность пожелтела и заиграла разными бликами.

– Ты что там застрял? – раздался недовольный голос Федота Матвеича.

Он ушел вперед метров на двадцать.

– Посмотрите, что я нашел! – крикнул Ипат.

– Никак золото, – усмехнулся старик.

– Похоже так.

Федот Матвеич остановился, развернулся и медленно двинулся к Фортунову. Подойдя, взял у него кубик, прикинул на вес и осмотрел.

Весело изрек:

– Кубик-рубик, – шагнул к ручью и стал промывать.

В голове Ипата все как-то перемешалось, прошла и усталость.

Вскоре Федот Матвеич достал из воды заметно пожелтевший кубик и стал внимательно рассматривать.

Наконец выдавил:

– Как говорят старатели, фартовый ты человек, Фортунов! – усмехнулся. – Действительно, нашел золотой самородок, весом аж примерно в полтора килограмма! По руслу ручья его, наверное, с верховий принесло.

– Я вообще-то Фортуна, – весело изрек Ипат. – Это мое юношеское прозвище. Кстати, мои близкие меня и сейчас так называют.

– И поделом. Разреши и мне тебя так называть?

– Конечно, Федот Матвеич.

– Только и ты, братишка, ко мне обращайся на «ты» и по имени. Эх, дела! У ручья Кубовый золотой самородок кубовый нашли! Скажи кому, не поверят…

Москва, улица Новый Арбат…

В одном из четырех 26-этажных административных зданий, расположенных на нечётной (южной) стороне улицы, в большом и светлом помещении на 25 этаже проходило служебное совещание владельцев и топ-менеджеров группы «Рокот».

– …мне в Государственной Думе прямо намекнули на нежелательность покупки «Синуса», – стоя у окна, эмоционально размахивая рукой, говорил Шанович, вице-премьер страны.

– Я получил точные данные, что «Группа Фердинанд» положила глаз на «Синус», – стуча вероятно вставными зубами, выдавил сидящий в кресле мужчина с болезненным лицом, известный в определенных кругах как вор в законе Антип.

Сидящая возле стола со стаканом в руке полная женщина громко икнула.

– Прекрати пить, Виолетта, – выкрикнул Шанович.

Женщина поставила стакан на стол, испуганно взглянула на вице-премьера.

– Мы решаем принципиально важный вопрос, – продолжал уже спокойно Шанович. – И должны принять взвешенное решение.

– Группой уже принято взвешенное решение – выкупить компанию «Синус». Все уже заточено на это, – тихо, но твердо вымолвил стоящий у стены Игумнов. – Мы проведем операцию быстро, стремительно, в 3 дня. Нам никто не успеет помешать. А потом, – усмехнулся, – когда объявим публично, что «Синус» наш, нам более никто не указ.

Стоящий рядом с ним мужчина в очках, еще один вице-президент группы, согласно закивал.

– Только не зарывайтесь, Марат Иванович, проведите все оперативно и без эксцессов, – бросил Шанович, самый активный из присутствующих лиц. – Мне известно, что Фортунов сейчас в отпуске.

– Да, он в Красноярске, вернее, в Дивногорске, – изрек Игумнов. – Мы плотно работаем с ним там.

– У меня в тех краях завязки, – выдавил Антип. – Сидел я там, – улыбнулся – оскалился.

Но ему никто не ответил. Лишь стоящий у окна еще один солидный мужчина что-то тихо бубнил.

Шанович принялся разглагольствовать о сложности сегодняшнего момента, необходимости сплочения. Присутствующие делали только вид, что слушают. Виолетта между тем сделала быстрый глоток из стакана.

– Может, тебе оказать помощь, Маратик, там, в Сибири? – весело спросил Антип.

Игумнов терпеть не мог этого наглого бандита. Но приходилось терпеть.

– Спасибо, не надо, – быстро ответил Игумнов. Тем самым вызвав скептическую улыбку вора в законе.

Совещание закончилось примерно через час. Желающие прошли в соседнее помещение, где находился изобильно накрытый стол…

– Золотишко со времен царя-батюшки добывали в предгорьях Саян. В конце XIX – начале XX веков здесь развернулась настоящая золотая лихорадка. И потом, в советские годы добывали и сейчас добывают. Но добывали и добывают его дальше на юго-восток от Дивногорска, в Партизанском, Саянском, Майнском, Курагинском районах… – увлеченно рассказывал Федот Матвеич.

После того как был найден самородок, они пошли назад к дому.

– …я по молодости тоже ходил за золотом, правда, неудачно. Сейчас число артелей сократилось, упала выработка… У нас в городе один кооперативчик функционирует. Набирают людей и в горы отправляют…

Фортунов слушал и одновременно пытался определить стоимость найденного самородка:

«Сейчас рыночная стоимость одной унции золота примерно 1500 долларов. В унции 33 грамма, делим полтора килограмма и… получается примерно 46 унций. Помножаем на 1500 долларов, получается… порядка 70 тысяч долларов, плюс надбавка за оригинальность самородка и объем…».

– …говорить о находке, Фортуна, никому не будем. Это приказ! Так и самородок целее будет и наши жизни тоже. Много сейчас людей плохих развелось, за золото могут жизни лишить…

«Что теперь с самородком делать?.. – раздумывал Ипат. – По закону обязаны сдать его государству и получить по госоценке свой минимальный процент…».

– …в семидесятые годы прошлого века была недалеко от нашего города авиационная авария. Разбился вертолет, который перевозил с дальних приисков добытое золото в Красноярск. Говорили, что много золота везли. Потом поиски были такие масштабные, и гражданские, и военные искали груз. Говорили, что какую-то часть золота нашли, какую-то не нашли. Много разного рода добровольцев и искателей приключений бродило по тайге, искали пропавшее золото. Я вот думаю, может, этот найденный золотой куб – часть той пропажи?..

«Может быть, может быть… – раздумывал Ипат. – Как его везти в Москву? Ведь, скажем, в самолет самородок не возьмешь, металлоискатели сработают…».