– Да не за что.

Когда они оказались на улице, Себастьян открыл перед Пэкстон дверь своей машины. Пэкстон уселась, Себастьян занял свое место и они выехали на дорогу. В полной тишине.

– Хочешь поговорить о том, что случилось вчера вечером? – наконец спросил он.

– Нет.

– Знаю, что ты не хочешь говорить о том, что случилось между нами, – произнес он тихо. – Я имел в виду, что случилось с тобой и Уиллой.

– Это только для девочек, – ответила Уилла, уставившись в окно. Затем она улыбнулась. – Хотя, думаю, ты одна из девочек.

– Я не девочка, Пэкстон, – сказал он холодным голосом. Она повернулась к нему.

– Я не имела в виду буквально. Я просто хотела сказать…

– Где твоя машина? – перебил он ее.

– Около «Заправь меня».

– Что она там делает? Сломалась около магазина?

– Нет.

– Тогда что ты там делала?

Пэкстон опять посмотрела в окно.

– Не важно.

Себастьян свернул на парковку перед «Заправь меня». Она увидела свою машину, к счастью, нетронутую. Она представить себе не могла, как бы она объяснила все Себастьяну или родителям, если бы эти отморозки изуродовали ее машину в отместку.

– А у тебя есть глазные капли с собой? – спросила она. – А то моя мама в обморок упадет, если увидит меня в таком виде.

– Дома есть. Если хочешь, я тебя отвезу.

– Нет, спасибо. – Ей было тридцать лет. Она не должна тайком пробираться в дом после ночных похождений. – Было бы намного проще, если бы мне не пришлось ехать домой и переодеваться.

– Привези запасную одежду ко мне. В любой момент приходи и переодевайся. – Она повернулась к нему, удивившись такому предложению, особенно после вчерашнего вечера. – Почему ты не позвонила мне, Пэкс? – спросил он, и она наконец поняла, что его это задело. – Если ты не хотела ехать домой, могла бы переночевать у меня.

– Уилла предлагала отвезти меня к тебе, но я отказалась, – ответила она.

– Почему?

– Потому что я была пьяна. А мы оба знаем, что это не очень красивое зрелище, когда я не контролирую себя.

– Ты всегда красивая.

Она больше могла это выносить. Не сейчас. Пэкстон открыла дверь.

– Скоро увидимся. Спасибо, что подвез.

Себастьян взял ее за руку, не давая выйти.

– Я хочу помочь тебе, Пэкс.

– Знаю. Поэтому я не попрошу больше.

Подойдя к особняку Пекан, Пэкстон первым делом схватила свою сумку, которую вчера забыла в машине, и только потом вошла в дом. В особняке было тихо: ее мама спала до обеда, а папа вставал всегда раньше и отправлялся играть в гольф. Так что она могла спокойно проскользнуть к себе в домик.

Зайдя на кухню, она почувствовала облегчение. Пэкстон улыбнулась Ноле, пожилой женщине с рыжими волосами, которые постепенно становились седыми. Все ее лицо было усыпано веснушками. Она замешивала тесто, и облачка муки витали вокруг нее; казалось, что она находится в снежном шаре.

Улыбка Пэкстон увяла, когда она поняла, что на кухне есть кто-то еще.

– Мама, – произнесла Пэкстон, – ты почему так рано проснулась?

София пила чай в ночнушке и халате; волосы были убраны с лица ободком. Она всегда спала с бриллиантовыми серьгами-гвоздиками в ушах. Даже если она не носила их днем, она всегда надевала их на ночь.

– Я слышала, как ты уходила вчера вечером, – ответила София.

– Не могла уснуть.

– Не хочешь рассказать, где была? – спросила София. – Ты была с этим Себастьяном? Поверить не могу, что он вчера приезжал. Не знаю, как себя вести с ним.

– Нет, мам, я не была с Себастьяном вчера.

– Что ж, я все равно не хочу, чтобы ты уходила куда-либо в такое время, особенно сейчас, когда столько всего происходит с «Мадам Блу-Ридж». Где твоя голова? Пэкстон, да кто в тебя вселился?

– Не знаю, – ответила Пэкстон.

У нее с мамой были хорошие отношения, пока Пэкстон была ребенком. В основном, наверное, потому, что Пэкстон думала, что нет другого выхода. Ее мать обожала планировать мероприятия, которые помогут им сблизиться. Когда Пэкстон была подростком, ее друзья даже завидовали таким отношениям. Все знали, что ни София, ни Пэкстон никогда ничего не планировали на воскресенье, так как в этот день они обязательно ходили в салоны красоты, смотрели слезливые фильмы дома с попкорном в руках и пробовали разнообразные новинки косметики. Пэкстон помнила, как ее мама заходила в комнату с ворохом новых платьев, чтобы помочь Пэкстон выбрать то, которое она наденет завтра. А у ее мамы был отменный вкус. Пэкстон до сих пор помнила платья, которые ее мать носила двадцать пять лет назад. Она помнила, как ее родители танцевали на благотворительных вечерах. С ранних лет она знала, что хочет того же – не платьев, а любимого мужчину, который закружит ее в танце и который никогда ее не отпустит.

И только в прошлом году ее отношения с мамой начали портиться. И она понимала почему. У них с мамой никогда не было отношений взрослых людей.

Пэкстон медленно подошла к входной двери, ведущей во внутренний двор.

– Если позволишь, мне нужно переодеться и опять уехать по делам. Мне звонил Колин. Я встречусь с ним в полицейском участке. Мы должны решить, как нам привезти дерево в «Мадам Блу-Ридж».

София улыбнулась.

– Колин и его деревья.

Пэкстон тоже улыбнулась. Колин всегда имел пунктик насчет деревьев. Половину своего детства он провел в саду около особняка Пекан, лежа на траве, встматриваясь в ветки деревьев, будто там он мог найти ответы на все вопросы человечества.

Улыбка Софии внезапно увяла.

– Его отсутствие в доме в первую же ночь, когда он вернулся, не значит, что ты должна сделовать его примеру.

Двойной стандарт, к которому Пэкстон уже привыкла. София всеми силами пыталась вылепить из Пэкстон ту женщину, которую она хотела видеть в дочери. А Колином должен был заниматься его отец, давая ему мужские уроки воспитания на поле для гольфа. Но Колин отстранился от любых ожиданий его отца, а для Софии уже было слишком поздно лепить из сына что-то другое.

София встала и вздохнула. Она сонливо и апатично окинула взглядом кухню.

– Пойду полежу перед завтраком. Нола, разбуди меня, если я засну.

Нола и Пэкстон проводили Софию взглядами.

– Останешься на завтрак? – спросила Нола, когда София вышла из кухни.

Пэкстон сглотнула.

– Нет, не думаю, что я готова сейчас есть.

Нола улыбнулась, когда Пэкстон вышла из кухни.

– Как раз самое время, – произнесла она.

Из-за причин, которые она не понимала и которые ее бабушка назвала бы знаками, Осгуды повылазили изо всех щелей и перевернули нормальную жизнь Уиллы вверх тормашками.

Но к счастью, теперь она не будет так часто видеть ни Колина, ни Пэкстон благодаря скандалу вокруг «Мадам Блу-Ридж».

Всего за выходные репортеры из Ашвилла раздули шумиху о скелете, найденном в особняке, а потом еще и предположили, что это могло быть убийство, так как на черепе было найдено повреждение. Репортерам также сообщили о Таккере Девлине; и наверняка все выболтал человек, который видел альбом и диплом об окончании школы. Журналисты связали это имя с коммивояжером, который был известен тем, что в январе 1936 года совершил несколько ограблений.

Коммивояжер? Возможное убийство? Люди не могли не сплетничать, и Уилле было так же любопытно, как и любому другому человеку. Любопытно на расстоянии, конечно. Что случилось в «Мадам Блу-Ридж», ее не касалось. И никогда не будет касаться. Призраки этого дома – не ее дело.

Так она думала, пока в один воскресный день к ней не пришел полицейский.

– Видела того мужчину? – крикнула Рейчел из-за барной стойки, когда из кофейни ушел последний посетитель. Уилла только закончила заполнять учетную книгу магазина и посмотрела на Рейчел, которая деловито что-то записывала в свой кофейный блокнот. – Он всю неделю занимался пешим туризмом и наконец сегодня возвращается домой. И знаешь, что он заказал? Ледяной латте. Этот напиток выбирают люди, которые готовы к комфорту. Говорю тебе, это наука. – Рейчел закончила писать и помохала кофейным блокнотом Уилле.