– Сдаюсь. Хочешь кофе?

– Да, – ответила Уилла, обрадовавшись, что этот разговор наконец окончен. – С соевым молоком и два кусочка сахара.

Только на прошедшей неделе Рейчел убедилась, что подсказать, какой у человека характер, может то, как он пьет кофе. Например, были ли люди, которые пьют черный кофе без сахара, непоколебимы? Или те, кто пьет кофе с молоком, но без сахара, в детстве страдали от проблем с матерями? Она взяла блокнот со стойки, в котором всегда записывала свои мысли. Уилла была с ней начеку и каждый день заказывала разный кофе.

Рейчел прошла за стойку, чтобы сделать новую запись в ее блокноте.

– М-м-м, интересно, – серьезно сказала она, будто судьба всего мира зависит от того, сможет ли она разгадать характер Виллы.

– Ты не веришь в призраков, но ты веришь, что кофе может многое рассказать о моей личности.

– То – суеверие. А это – наука.

Уилла покачала головой и пошла распаковывать футболки, стараясь не думать о приглашении, лежащем на столе. Но оно то и дело попадалось ей на глаза, словно немного двигаясь, чтобы обратить на себя внимание.

Она кинула на него футболку и постаралась забыть о нем.

Вечером, закрыв магазин, Рейчел отправилась на пешую прогулку со своим парнем. Уиллу раздражало это почти поклонение перед здоровым образом жизни, поэтому она прихватила с собой брауни и съела его за три больших укуса. Затем она села в свой большой желтый джип Рэнглер и отправилась домой, заниматься стиркой. Вечер среды всегда вечер стирки. Иногда она даже ждала этого.

Ее жизнь была монотонной, но именно так она не попадала в неприятности. Ей было тридцать лет. Именно это, как говорил ее папа, и называется быть взрослым.

Но вместо того, чтобы отправиться домой, Уилла свернула на Джексон Хилл, сделав большой крюк. Дорога вела в гору и была единственной, ведущей к особняку наверху, который называли «Мадам Блу-Ридж». С тех пор как началась реставрация особняка, Уилла часто ездила по этой дороге, чтобы понаблюдать, как изменяется здание.

Место забросили много лет назад. Особняк начал разрушаться, пока семья Осгуд не купила его. Теперь его практически полностью восстановили и в будущем здание превратят в гостиницу с банкетным залом. Отреставрировали даже колонны, охватывающие весь периметр особняка. На открытой нижней галерее теперь висела антикварная люстра. Верхняя галерея была уставлена чугунными стульями. И весь дом сверкал огромным количеством окон, когда как раньше все стекла в них были выбиты. Особняк был похож на здание в стиле старого юга, словно поместье плантатора, где женщины в пышных юбках обмахивались веерами, а мужчины говорили о ценах на урожай.

Особняк был построен в 1800 году пра-пра-прадедушкой Уиллы, основателем уже несуществующей лесозаготовительной фирмы Джексонов. Это был свадебный подарок его молодой жене, красивой, утонченной женщине из известной семьи из Атланты. Она влюбилась в дом, и дом отвечал ей взаимностью. Но всем своим сердцем она ненавидела этот городок среди гор. Она была известна своими балами, которые устраивала в том доме, надеясь, что местное население станет таким, каким она хотела его видеть. Но этого так и не произошло. Не сумев сделать приятное ей общество из тех людей, которые ее окружали, она решила привезти сюда тех, кто был бы ей по нраву. Она уговорила своих друзей из Атланты поселиться рядом с ней, сделать это место настоящим раем. Она умела уговаривать. Это была исключительная магия красивой, но неудовлетворенной женщины.

И так в этом крошечном городке в Северной Каролине, окруженном водопадами, появилось высшее общество, вставшее во главе грубых дровосеков. Эти состоятельные семьи были богатыми, смелыми и упрямыми. И совсем не гостеприимными. Но когда правительство купило окружающий горы лес и превратило его в национальный парк, тем самым погубив все лесозаготовительные фирмы, именно эти семьи помогли городу выжить.

Ирония заключалась в том, что семья Джексонов, когда-то являвшаяся самой богатой в городе и благодаря которой этот город и появился, потеряла все свои деньги. Память о том, кем они были и сколько денег у них было, помогала им первое время. Но когда они не смогли выплатить свои многочисленные долги, их выселили из особняка. Большинство людей с фамилией Джексон покинули город. Осталась только Джорджи Джексон – бабушка Уиллы. Ей было семнадцать, она была не замужем и беременна. И она стала – как ни странно – служанкой в семье Осгуд, которые когда-то были друзьями семьи Джексон.

Уилла притормозила у обочины на пути к особняку. С этого места можно было наблюдать за домом, оставаясь незамеченной. Она вышла из джипа и забралась на капот, прислонившись спиной к лобовому стеклу. Был конец июля, самое жаркое время летом, изобилующее насекомыми. Уилла надела солнечные очки, чтобы глаза не слепил свет заходящего солнца, и посмотрела на особняк.

Единственное, что не изменили, – это ландшафтная архитектура, над которой, казалось, начали работать в только этот день. Это взволновало Уиллу. Она видела деревянные доски, которые служили разметкой будущей аллее; также на траве были разноцветные пометки в тех местах, где проходили линии электропитания, чтобы рабочие там не копали. Но большее движение наблюдалось около дерева на вершине небольшого холма, на котором и находился дом.

Дерево росло как раз над небольшим утесом. Оно было большим, с длинными ветками. Когда солнечные лучи падали на его листья в определенный момент дня, казалось, что на обрыве стоит человек, который готов прыгнуть в океан. Рядом с деревом стоял экскаватор с обратной лопатой.

Неужели дерево хотят выкорчевать?

Интересно зачем. Оно кажется здоровым.

Ну, что бы они ни сделали, все только к лучшему. Осгуды славились своим хорошим вкусом. «Мадам Блу-Ридж» снова станет достопримечательностью.

Как бы Уилла не хотела признавать, но Рейчел права: она бы с удовольствием посмотрела на то, каким дом стал внутри. Но она считала, что у нее нет на это права. Особняк не принадлежит ее семье с 1930 года. Даже находиться так близко к нему казалось нарушением частной собственности. И это одна из причин – Уилла была честна с собой – почему она так часто сюда приходила. Но у нее никогда не хватало смелости пробраться внутрь пустующего дома, даже когда она была подростком. В юности она дурачила всех и была так хороша, что никто и не мог подумать, что за всеми розыгрышами стоит Уилла. Она была легендой в своем классе, в школе ее все называли Джокер. Но это место было другим. Дом вселял и до сих пор вселяет в нее мистическое благоговение. Каждый подросток, который там побывал, рассказывал потом о звуках шагов в коридорах, открывающихся и закрывающихся дверях и темной фетровой шляпе, парящей по воздуху, будто ее носил невидимый человек. Может, именно поэтому она всегда держалась от особняка подальше. Призраки пугали ее, благодаря бабушке.

Уилла привстала и достала из кармана джинсов приглашение. Там было написано ответить во вложенной карточке, и Уилла достала ее.

Она была удивлена, обнаружив приклеенный к ней стикер.

«Уилла, наши бабушки – единственные живые члены-основатели клуба, и я бы хотела устроить для них что-то особенное на вечеринке. Позвони мне, давай вместе что-нибудь придумаем. Пэкс».

Какой у нее красивый почерк. Уилла его помнила еще со времен старших классов. Однажды она подняла записку, которую написала Пэкстон, и хранила ее месяцами: странный список, состоящий из различных черт, которыми должен обладать ее будущий муж. Она читала его снова и снова, изучая наклон ее букв «у» и округлость «а». Она так тщательно рассматривала все буквы, что в один день поняла, что сможет с легкостью подделать ее почерк. И если уж научилась такое делать, это нельзя было не использовать. И именно она подстроила неловкую встречу чванливой Пэкстон Осгуд и Робби Робертса, деревенского донжуана, который подумал, что Пэкстон отправила ему любовную записку.

Джокер снова нанес удар.

– Красиво, да?