Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Вызнал командира, тот оказался лейтенантом, возглавляет взвод разведки. Власовцев они здесь выловили, по этому случаю был "салют"...

Утром разведчики ушли дальше на запад, а в ту хату, где задержались Руденко с Белецким, сошлись все жители лесной деревушки. Удивлялись погонам, трогали ордена. А у Сашка их было не так уж и мало: Красной Звезды, Отечественной войны, два ордена Красного Знамени да еще знак "Гвардия".

К заслуженному летчику обращались с неожиданными вопросами:

- Чья теперь будет приблудная фашистская лошадь?

- Колхозная, - ответил Сашко.

- А колхозы опять будут?

- Будут, а как же без них?

- Когда ж нам председателя пришлют?

- А мы ждать не будем, сейчас и изберем, - сориентировался Сашко. - Кого хотите?

Кандидатуру назвали лишь одну:

- Хай буде Василь Бульба, - указали бабы на единственного старика с деревянной ногой.

- Доверяете?

- Доверяем, доверяем... Он, кажись, с партизанами связь держал.

- Проголосуем. Кто за товарища Бульбу?

Руки подняли все, как один, в том числе и стоявшие в первом ряду чумазые, оборванные ребятишки.

После выборов председателя Сашко сделал политинформацию: рассказал о наступлении, о втором фронте, не забыл упомянуть и о том, что немецкие генералы чуть-чуть не застрелили самого Гитлера - покушение на него было.

Только после этого Руденко с Белецким заковыляли на костылях в Гангуту.

Воздушного стрелка из-за перелома тазобедренной кости с летной работы списали, а нашему Сашку довелось поблаженствовать в полковом лазарете 707-го БАО. А было от чего блаженствовать: он часто видел у своей кровати медсестру Надю. Уж очень она была хороша собой!

Летчики под любым предлогом старались попасть на прием к Наде, Сашко тоже был у нее частым пациентом.

- Саша, вам опять таблетки от кашля? - спрашивала она с милой улыбкой.

Сашку неудобно просить все время от кашля, и в последний раз перед 126-м боевым вылетом он ляпнул:

- От расстройства...

- Нервной системы? - решила уточнить Надя, а Сашко вместо ответа покрутил ладонью по животу.

Теперь в лазарете 707-го БАО Сашку не требовалось никаких таблеток. Он быстро выздоравливал.

Последние шаги

За два месяца непрерывных боев в Белоруссии наши войска продвинулись на запад почти на 600 километров. 2-й Белорусский фронт перешел границу Польши, захватил севернее Варшавы плацдарм на реке Нарев и вплотную подошел к Восточной Пруссии.

Тридцать шесть раз салютовала Москва четырем фронтам, наступавшим бок о бок в Белоруссии и Прибалтике. Наш 7-й гвардейский стал еще и Краснознаменным. Между Вислой и Одером противник занял многополосные оборонительные укрепления, стянул туда войска. Стало больше зениток, появились истребители.

Нашим войскам нужно было перегруппировать силы, восполнить потери и подтянуть тылы - склады, госпитали, мастерские по ремонту техники, построить аэродромы и перебазировать авиацию.

В 7-м гвардейском опять недоставало самолетов, летчиков и воздушных стрелков. Владимиру Демидову и Вахтангу Чхеидзе не однажды пришлось слетать за Волгу.

Иван Остапенко после ранения поехал в длительный отпуск на Харьковщину, в родное село Долгенькое. В свое время мне пришлось водить туда группу на штурмовку. Узнал впоследствии об этом Остапенко и говорит:

- А ведь там моя мамаша, Ивановна, с братиком Федей остались.

- Мы же били не по селу, а колошматили скопившуюся на окраине технику, успокоил я его. А потом выяснилось, что наши бомбы действительно пощадили и Остапенкову хату, и Ивановну с Федей. Посчастливилось мне впоследствии встретиться и с Ивановной - невысокой, сухонькой и бедовой женщиной. По-наслушался тогда ее рассказов.

- Сыдять воны в хати, - вспоминала Ивановна, - та пьють свий вонючий шнапс. И пьють такусенькими наперсточками, та вже и заспивалы... Побачилы мене и клычуть: "Матка, на!" - сують цей самый наперсток. А я им и кажу: "Та с чого ж це вы заспивалы? А як еще трошки, так и на карачках полизете!" А щоб им было попятно, що це таке карачки, - обернулась до них задом, та на четвереньках до двери и поповзла. Хай хоть стрельнуть, думаю, зато полюбуются!

Воны тильки загоготалы та налывають у стакан: "Матка, на!" Я им кажу: "Як це мени, - так треба щоб доверху!" Та и хильнула я цей стакан. "Так наши пьють!" Язык ще им показала. Хрицы аж буркалы повытаращилы, головами закачалы: "Ай матка, ай рус!" А я з хаты швидче в куринь...

Вдоволь мы насмеялись от рассказов Ивановны.

Стало понятно, в кого пошел наш Остап-пуля - непревзойденный балагур.

Вернулся Иван Остапенко из отпуска в полк, но ненадолго: получил направление на учебу. Да не куда-нибудь, а в Военно-воздушную академию! Не хотел было Иван расставаться с полком, но летчики все же настояли на его отъезде.

Всплакнул Остапенко на проводах по-настоящему.

- Не хлюпай, Иван, - сказал ему на прощанье Дед. - Вернешься в полк будет у нас хоть одна золотая голова! Там, говорят, по формулам воевать учат...

К концу войны послали на какие-то курсы усовершенствования Николая Смурыгова, потом заместителя командира эскадрильи Петра Демакова. Но Рыжий, так звали в полку Демакова, вскоре вернулся.

- Отчислили? - спросили его летчики.

- Никто меня не отчислял. Сам удрал!

- Ты что, сдурел? - ополчились на Демакова его друзья.- Пока еще не поздно, поворачивай оглобли!

- Не поеду! - заупрямился он. - Довоевать самую чепуху осталось, а синусы-косинусы - потом.

Повел Демаков группу и не вернулся. Не пришлось ему довоевать. Еще на одного ведущего стало меньше в полку.

- "Недоработали" мы тогда с ним... - сокрушался Дед.

Штурман полка Саша Юрков супил черные брови, молчал.

Юрков в полку всего год, но втянулся в боевую работу быстро, хорошо воевал и был на своем месте. Из всех нас выделялся опрятностью. На брюках и гимнастерке всегда были наведены "стрелочки", начищенные сапоги сияли. Когда он находил для этого время?

Юрков не выносил беспорядка в кабине. Техник часто драил ее даже с мылом. Перед вылетом на боевое задание штурман полка проверял качество уборки разглаженным носовым платком. Когда оставался довольным, то говорил своим густым прокуренным баритоном:

- Кр-р-расота!

Это было его любимое словечко. Юркова в полку так и называли: Кр-расота.

Был День авиации - 18 августа. Не иначе как по этому случаю наш штурман появился на аэродроме в выходной паре, хоть и предстояло лететь в район Визны - подавлять артиллерию.

Усаживаясь в самолет, сделал тогда технику замечание:

- Сегодня же кабину помыть!

Юрков летел во главе первого звена, за которым сзади пристроилась вторая четверка.

Погода в этот день была как для воздушного парада: безоблачно, видимость отличная. До цели летели в хорошем строю: "Кр-расота!"

Как же Юркову было сдержаться от выражения чувств, если цель уже видна, а в небе ни единого разрыва зениток, ни одного "мессера". Несколько наших истребителей сопровождения уже выскочили вперед для "расчистки воздуха". Там нечего было и расчищать, но так уж задумано - истребители действовали по заранее разработанному плану.

Юрков повел свою четверку в атаку. Штурмовики одновременно нацелились в землю. Из люков ведущего отделились "сотки", и тут же самолет разнесло в куски.

Иван Чернец принял командование группой.

Причина взрыва самолета Юркова оставалась загадкой. Подобные случаи бывали и в других полках нашей дивизии, применявших "сотки". Тогда многие летчики отказывались брать стокилограммовые бомбы, предпочитали им любые другие калибры.

Приезжало дивизионное начальство. На первых порах устроили разнос тем, кто "распускал слухи", будто самолет подорвался на своих бомбах. Больше всех досталось Ивану Чернецу, который хорошо видел происшедшую над целью катастрофу и первым высказал свое предположение. Кончилась вся эта история тем, что разбиравшаяся в причинах катастрофы специальная комиссия забраковала партию бомбовзрывателей.

110
{"b":"60811","o":1}