–По делу давай, – довольно резко оборвал его Лохмоть.
–Так к тому и веду, – простодушно кивнул Шича. – У Пишота двое детей было, дочка Валваль и сын-Кемач. Когда Пишот почувствовал, что пора от дел отходить, он захотел сынка на своё место поставить. Вот только Кемач и слышать об этом не желал. Его больше привлекало в Абелин мотаться и с городскими девками в кашеварнях гулять. Так что как ни бился Пишот, как ни угрожал и уговаривал – ничего не вышло. Тут-то Зубарь и подвернулся. Взял да и обрюхатил Пишотову дочку. Он-то мужик видный был, а она так себе, вот и повелась на Зубаревы уговоры. Пишот узнал об этом, поорал, поорал, а потом обженил их и успокоился на этом. Мало того, вскоре он в Зубаре стал своего преемника видеть, а затем так и поступил. Хотя до того уже Зубарь стал по чужим девкам бегать-Валваль-то обманула и его и отца – никакого ребёнка она и ждать не ждала…
–Ты побыстрее можешь? – недовольно пробурчал огр, тоже присоединившийся к ним.– Вон как про харайшина «чесал», я даже затрещину тебе врезать не успел.
–За что? – искренне удивился Шича.
–Нечего языком молоть, – проворчал Олбиран. «Пасть – во, клыки – во…» – передразнил он парня. – Ты б ещё один размер показал или не разглядел?
Шича возмущённо закрутил головой, но тут решительно вмешалась эльма.
–Потом выяснять будете, чьё достоинство больше! – съязвила она.– Шича, нам долго ждать?
Парень ещё немного посопел, смотря на Олбирана, но потом всё же продолжил: – После того как Пишот ушёл на небеса, выяснилось, что у него Предустье ещё один дом имеется. Кемач его отхватил и уехал, а всё остальное Валваль досталось. Стала она заправлять в лавке и так хорошо у неё это пошло, что вскоре забросила она все остальные дела и для начала открыла ещё одну лавку, в Заводи. Тут и Кемач за ум взялся: купил пару лодок и стал заниматься перевозом. Сейчас у него их восемь штук – и для люда и под грузы и кораблик имеется…
–А дети у него есть? – неожиданно спросил Лохмоть.
–Не слыхал, – помотал головой Шича.– Девок-то полно он испоганил, но вот чтоб какая-то от него понесла-не припомню, хоть убей…
–Живи пока, – хлопнул его по плечу Охотник.– Что там дальше-то?
–Что дальше? – пожал плечами Шича. – У Валваль времени не было домом заниматься. Уж и нескольких девок дворовых наняла, так те только по дому шастали, да чистоту блюли. Тогда она в Заводи и прикупила Рини, чтоб та по хозяйству ей помогала, на скотнике там и ещё где….
–Настоящую мать Минги? – спросила эльма.
–Ну да. А Зубарь Минге настоящий отец. Он на Рини сразу глаз положил. Она красавицей была, только прихрамывала немного, потому Валваль и удалось её купить-цена-то за увечную на торговищах маленькая.
Эльме не показалось. Говоря о Рини, Шича заговорил с придыханием, его глаза увлажнились. Ей многое стало ясно в его отношении к Минге. Дочь любимой женщины, которую он никогда уже не обнимет и не назовёт ласковым словом. Всю свою нерастраченную любовь он выплеснул на Мингу, оберегая и защищая её по мере своих сил.
–Пока Минга совсем крохой была, всё вроде ладилось,– говорил тем временем Шича, незаметно, как ему казалось, утерев глаза.– Валваль даже радовалась прибытку: дочь рабыни, тоже по законам нашим невольница и тоже денег стоит. Всё поменялось, когда она её решила заклеймить. Для этого ей надо было Мингу везти в Предустье. Староста у нас в слободе есть, а вот мага нету. Не везёт нам с ними, – шмыгнув носом, внезапно добавил он.
Кун уже открыл было рот, но Лохмоть сжал его руку и прошептал: – Потом! Знахарь согласно кивнул и стал слушать дальше.
–Нет у Минги клейма! – в этот момент сердито говорила эльма. – Я видела, своими глазами!
–Нету, – согласно кивнул Шича.– А всё потому, что Рини, когда узнала, куда и зачем её дочку везти хотят, заперлась с Мингой в сарае и в руки факел взяла. Так и крикнула Валваль через дверь: – « Или оставишь мою дочь в покое или сожгу здесь всё!» И себя, значит, и Мингу, – тяжело вздохнул парень.
–Как она узнала? – поинтересовалась Юллин.– Ты сказал?
Шича уже не скрывал слёз бегущих по его щекам.
– Я, – тихо прошептал он и наклонил голову. Затем выпрямился и глухо продолжил:– На шум Зубарь вышел. Он пил три дня без просыпу, и тогда его ещё шатало. А он когда наливался, дурным становился, как тот страж на реке говорил. Не пойму, правда, где он Зубаря такого видел? –удивился Шича.
–Потом поймёшь. Может быть, – сказал Лохмоть, быстро переглянувшись с Куном. – Ты не тяни, рассказывай…
–Какой бы тварью Зубарь не был, но узнав, что к чему, ужас как взбеленился! Две седмицы Валваль торговать не выходила, встать после побоев не могла. В общем, затаила она на Рини злобу. Хотя внешне уж такую заботу о своей невольнице проявляла, Зубарь только диву давался, да гордился своим даром убеждения. А Валваль, оказывается, лишь случая удобного ждала, чтоб Рини извести и Мингу к рукам прибрать, да только бестолку всё. Зубарь-то в дочке души не чаял и после всего этого, начал её даже на остров с собой брать, чтоб от жены своей подальше…
– Прибил бы он эту Валваль, и дело с концом,– пробурчал огр.– Делов-то.… Судя по твоим речам, она та ещё паскудница.
–Мог бы прибить, да боялся, – опять вздохнул Шича.
–Боялся? Кого? – заинтересовалась Юллин.
–Брата её, Кемача. Около двух лет назад тот объявился. С харайшинами. Сами видели, что за страшилища. Мы поначалу даже во двор не выходили…
–Мы? – переспросила Юллин. – Ты сказал «мы»?!
–Ну да, – кивнул Шича.– Я ж приблудка. Мамка моя померла, когда мне и десяти лет ещё не было, а отца после её смерти только на два года и хватило: деревом пришибло на лесорубке. Вот и шоркался я по слободке, пока меня Пишот не приметил. Сначала я ему по хозяйству помогал, потом в лавке…
–Ты умеешь вести дела? – заинтересовался Лохмоть.
–Ну как, – неуверенно проговорил Шича. – Могу, наверное. Когда Валваль на торговище уезжает, я в слободской лавке остаюсь. Зубарь-то меня и на остров брал только по случаю, когда его жена дома. Я и книгу вёл торговую…
–Это хорошо, – как-то задумчиво протянул Лохмоть, уставившись на угасающий костёр, – о-очень хорошо.…
Было заметно, что он что-то прикидывает, решает и от этого решения во многом зависит дальнейшая судьба и Шичи и Минги.
–Так что произошло? Почему Рини умерла? – покосившись на Лохмотя, спросила эльма.
–Зверь задрал, – печально ответил Шича. – Мы в тот день на остров ушли. Зубарь Мингу с собой взял в первый раз. Валваль болела и дома осталась, да и лавку в тот день не открывали. Рини в лес пошла за листьями капары, чтоб отвар для Валваль сделать. Кашляла та сильно…
Знахарь удивлённо поднял брови, но промолчал и стал слушать дальше.
– Потом уже мы её нашли, когда с острова вернулись. Не смогла она ни убежать, ни на дерево залезть… из-за хромоты своей. Даже собрать ничего не успела, хоть и далеко зашла… – тихо проговорил Шича и замолчал.
Кун и эльма вскочили одновременно. Юллин шагнула к пленникам, с испугом уставившимися на неё. Знахарь же вышел за освещённый костром круг и тут же вернулся, держа в руке несколько невзрачных листочков.
–Что это? – спросил он Шичу.
–Сорник, – пожал плечами Шича.
–Правильно, – согласился Кун. – Так его называют здесь. А вот в Корроре или на архипелаге тебе бы сказали, что это капара, – потряс листьями знахарь.– Теперь судите сами, – обратился он ко всем. – Рини лечила рану Минге, после выстрела сайтара и лечила хорошо, судя по тому, что девочка здорова. Значит Рини, скорее всего, была знахаркой. А любой, даже начинающий лекарь, знает, что капара ни от чего не поможет – бесполезное для нас, знахарей, растеньице. Это азы. И растёт капара или сорник возле каждого двора.…Так что, идти за этой травкой в лес, да ещё и не найти… – развёл руками Кун.
–Но ведь она же пошла,… Может, ты ошибаешься? – Шича с сомнением смотрел на Куна.
–Вряд ли, – покачал головой знахарь,– если ты ничего не перепутал, конечно.
