– Зачем пришел?
– Заниматься английским языком.
– А разве ты хочешь?
– Мне велит мама.
– Ты пионер?
– Нет.
– Врешь! «Отче наш» знаешь?
– Знаю.
– Читай.
Колюша спокойно и верно прочел «Отче наш».
– А «Верую» знаешь?
– Знаю.
– Читай.
Колюша так же спокойно прочел без ошибок и «Верую».
– Ну, садись заниматься.
Рассказывая эту сцену маме, старушка добавила, что она была сильно удивлена той кротостью и послушанием, которые увидела в Колюше. Та же старушка-учительница передала нам, уже после смерти Колюши, и еще один эпизод из времени их занятий. Однажды он пришел к ней, не выучив урока. Старушка была удивлена этим, так как обычно он был аккуратен и прилежен, и спросила о причине его небрежности. Колюша отвечал: «Вчера я читал житие преподобного Серафима, и мне трудно было заняться уроками. Я думаю, что я также буду монахом. Часто мне кажутся ненужными мои занятия, и мне трудно тогда учиться. Ведь вы тоже монахиня?» Старушка подтвердила последнее, но указала ему на несвоевременность всех этих мыслей, на то, что он еще слишком молод и что пока надо прилежно учиться. Колюша просил ее не передавать о его мыслях и настроениях нам, его родителям, что и было обещано ему. Так рано зародились в его сознании мысли о «суете сует» всего мирского, а сердце затосковало о приобщении к вечным ценностям и потусторонней красоте…
В дальнейшем мы увидим, что Колюша снова прилежно учился, но эти мысли и стремления впоследствии проявлялись в нем все сильнее и сильнее, по мере того как он все более знакомился с жизнью. Одно время Колюшины уроки английского языка для нас ничего не стоили, вместо оплаты он давал уроки математики племяннице учительницы. Это был первый Колюшин заработок. В это время ему было пятнадцать лет.
С детства в Колюше развивался опыт в борьбе со своим слабостями. Когда он был мальчиком лет десяти, у него появилась страсть: он стал собирать старые железнодорожные билеты. Живя на даче, он ходил по просекам, ведущим к станции, внимательно осматривал дорожку и собирал брошенные билетики. Затем он рассортировывал их по станциям и зонам и так накопил их целый мешок. Мама боялась заразы от грязных билетов и уговаривала Колюшу оставить это пустое занятие. И Колюша нашел в себе силу раз и навсегда победить свое пристрастие. Он сразу сжег все билеты в печке и более не обращал на них внимания. Описание этого случая сохранилось в нашей семейной детской стенной газете «Наше детство», издаваемой под девизом «Работай над собой» (№ 3 за 1934 год). Эту газету составляли дети и мама, а оформляли и разрисовывали сами дети. Там описывались поведение и успехи в учебе детей, семейные события, пожелания и советы детям, шутки, загадки и т. п. Заметка о Колюшиных билетиках заканчивается словами: «Колюша понял, что нельзя ничему быть рабом. Он победил себя. Ура Колюше!»
У Колюши была способность чисто и красиво изготовлять из картона оригинальные детские игрушки. Он любил клеить миниатюрные и изящные автомобильчики и аэропланчики собственной конструкции, которыми снабжал рождественскую елку семьи и одаривал знакомых. Он оклеивал и собственного изобретения картонные автоматы, из которых выскакивали конфеты при опускании в них монеты. Автоматы были изящно отделаны, разрисованы красками и снабжены надписями. Он строил их разных размеров, начиная от миниатюрного, который можно было положить в карман, до большого, с четырьмя отделениями, из которых каждое выдавало особый сорт конфет.
Маме от детей
С последним из этих автоматов произошла курьезная история. Его выпросил себе, для показа своим родителям, один из живших в нашем дворе мальчиков, еврей. На следующий день он принес обратно автомат и вручил Колюше, кроме того, 1 руб. 20 коп. «Это мы с тобой заработали, – объяснил удивленному Коле честный мальчик. – Я вчера показывал автомат нашим гостям и заработал на нем 3 руб. 60 коп. Одну треть я взял себе, на другую треть мы купим конфет и заработаем еще, а это – твоя доля». После этого случая Колюше было запрещено вновь отдавать автомат, и организованное предприимчивым мальчиком акционерное общество по эксплуатации Колюшиных автоматов прекратило свое существование.
Что особенно отличало Колюшу в его ручной работе, так это ее тщательность и добросовестность. Как-то мама попросила его сделать ей чехол для швейной машины. Колюша стал собирать его из отдельных небольших кусочков тонкого картона, который склеивал в несколько слоев. Он работал над ним старательно изо дня в день, стараясь сделать его основательным и прочным, но так долго, что мне стало жаль его времени.
– Колюша, – спросил я его, – почему ты не сделаешь его попроще и побыстрее?
– Я не могу иначе, папа, – отвечал он.
Колюша тщательно обрабатывал и свои домашние сочинения. Одно из таких сочинений – «Слово о полку Игореве» – он подал учительнице переписанным печатными буквами в тетради, оформленной наподобие книжки. Это сочинение было снабжено иллюстрациями в красках, которые были выполнены по его просьбе его сестрой. И эта черта старательности и добросовестности была характерной для всех его работ, он не мог делать все кое-как и наспех, он «все делал хорошо» (Мк. 7:37), как в «большом», так и в «малом», и в этом был так же послушен заветам Христа.
Особенное старание, любовь и инициативу проявлял Колюша к тем рукоделиям, которые имели отношение к религии. Мне вспоминаются зимние вечера, которые проводили дети в моей комнате перед ужином. Я в это время читал им рассказы из Священного Писания, жития святых или другую подходящую для их возраста духовную литературу. Чтобы не было принужденной обстановки, дети могли в это время заниматься любыми рукоделиями: вышивать, вырезать и клеить елочные игрушки, рисовать и т. п. Колюша в это время любил рисовать закладки для духовных книг с текстами из Священного Писания, делал изящные поплавочки к лампадкам и подставочки к иконам, склеивал и разрисовывал красками чехольчик к миниатюрному Евангелию и т. п. Все это он делал по своей инициативе, без всякой просьбы. На одной из таких закладок он нарисовал красками зеленые веточки и певчую птичку на них. Ниже он написал текст из Священного Писания, который он выбрал сам и который стал девизом его жизни: «От Тебя победа и от Тебя мудрость, и Твоя слава, а я Твой раб» (2 Езд. 4:59).
Мальчиком лет десяти-одиннадцати он захотел сделать подарок на мамины именины. Он знал ее любовь к преподобному Серафиму и решил списать для нее житие преподобного. Колюша сам склеил книжечку, разрисовал обложку цветной тушью и стал списывать житие печатными буквами, просиживая над ним часами. Видя, как много времени тратит мальчик на приготовление книжки, мы едва уговорили его подарить ее маме в не совсем оконченном виде. В начале книги он поставил «Том 1-й» и закончил словами: «Продолжение следует».
Как-то раз Колюша узнал, что мне нужна копия с одной брошюры. Он тотчас же предложил списать ее для меня.
У Колюши в детстве не было большой близости к товарищам по школе, и они к нам почти не ходили, так как были далеки от духа нашей семьи; мы всегда заботились о том, чтобы на детей не было дурного влияния со стороны сверстников. Только в последних классах школы у Колюши появилось более тесное общение с одноклассниками, и они стали заходить к нему домой. Но с самого раннего детства Колюша, как и другие наши дети, имел тесное общение с детьми наших друзей и знакомых из круга верующих.
Насколько только было возможно, мы охраняли детей и от влияния не подходящей для них литературы. Мы достигали этого тем, что сами старательно искали нужную нам хорошую детскую литературу, составляя из нее свою семейную библиотеку, и брали на время хорошие книги у знакомых. Колюша с раннего детства много читал: к десяти-одиннадцати годам он прочел, например, чуть ли не всего Жюля Верна. В юношеском возрасте, естественно, дети сами стали выбирать себе книги для чтения. Но следует отметить, что к этому времени у Колюши уже сложился вкус к хорошей литературе. И хотя он читал и такие книги, как «Три мушкетера» Дюма, но сам не советовал их читать сестре, когда та спрашивала его мнения.
