Я пишу ей ответное письмо, рассказывая, что я здесь единственная студентка, которая осталась на лето, не считая нескольких старшеклассников, сдающих зачёт. Так что весь преподавательский состав знает меня по имени. Я совершенствую своё мастерство в бильярде вечерами. И ещё я случайно собрала столько зачётов за последние шестнадцать месяцев, что теперь я студентка предпоследнего курса. Упс.

Я ни разу не езжу домой в Хайтс.

Нафиг надо это.

Но я изучаю каждую книгу заклинаний, которую нахожу в библиотеке. Каждую ночь мне снится Лаки. Кто знал, что столько любовных заклинаний в стольких разных культурах? Это заставляет меня думать, что некоторые всё же работают и моя комната понемногу начинает заполняться ведьминскими щтучками. У меня даже есть алтарь.

Я часто вижу его во снах, будто смотрю сквозь бесцветную линзу. Я нахожусь далеко от него и вижу, как его изображение увеличивается, но он остаётся всё таким же крошечным и далёким от меня. Я наблюдаю, чем он занимается, будто смотрю через движущуюся диораму³¹. Иногда я вижу, как он занимается сексом с другими женщинами. Но Лаки также работает, потеет и смеётся с друзьями. Он выглядит старше, стрижка ещё короче, но его лицо всё такое же молодое и небрежно красивое. Он всё тот же Лаки, которого я помню.

Затем однажды утром, перед началом осеннего семестра, я психанула, находясь в бешенстве от своих парапсихологических достижений, поэтому вытаскиваю все ведьминские штучки наружу и выбрасываю в мусор. Я обещаю себе начать всё с чистого листа, завести новых друзей и ходить на свидания. В выходные, когда приезжает Люси, я чувствую такое облегчение, что в итоге плачу в её объятиях.

— Думаю, я соскучилась по тебе, — говорю я смеясь.

— Ты выглядишь как привидение, общажная девочка, — отвечает она.

— А ты выглядишь реально круто, словно у тебя была тонна развлечений и удовольствия.

— Точно, так всё и было. И я думаю, что нам стоит отвести тебя к профессионалу за помощью.

***

По четвергам проходят индивидуальные занятия с доктором Дэвидсон. Я занимаюсь когнитивно-поведенческой терапией³² и пытаюсь разобраться со своими проблемами логически, трезво и разумно. Я также прохожу экпозиционную терапию³³ — направленную не на Лаки, а на общество — хожу гулять, завожу новых друзей, занимаюсь онлайн и блиц–свиданиями, в общем, делаю вещи, которые предположительно являются нормальными для девушки моего возраста.

Мы также много говорим о сексе. Моя соседка по комнате считает классным, что мне прописали эротику на терапии и крадёт у меня книги, как только я их дочитываю.

— Люси, зачем ты хочешь прочитать про горячего лесника, если тебя даже не заводят мужчины?

— Сексуальный накал везде одинаковый, Бей. Даже если он между демонов и принцем-жабой. У меня тоже есть человеческий опыт, я не инопланетянин.

— О’кей, ты права. Извини, я бесчувственна, — говорю я. Я много чего узнала о настоящих лесбиянках, это не те девочки, которые целуются на вечеринках.

Мой терапевт назначает мне кучу вещей, которые я читала на уроках английского — Д. Г. Лоренс, Анаис Нин и Флобера. Но некоторые произведения новы для меня, как «Лолита» Набокова и «История О» Полины Реаж. Я не знаю насколько это связано со мной. Иногда я чувствую, что мой терапевт старается расширить моё определение того, что есть аморально, чтобы я смогла научиться принимать саму себя.

Но одну вещь я знаю наверняка — я чувствую отвращение к О³⁴ и к её образу жизни, но меняя её любовника Рене на Лаки, и я оказываюсь на полу закованная в цепи рядом с ней, добровольно принимая каждый удар.

Доктор Дэвидсон считает, что мне нет необходимости заниматься сексом или лишаться девственности, но она на самом деле хочет, чтобы я продолжала общаться и контактировать с людьми вне моей семьи.

Так что Люси помогает мне создать мой аккаунт онлайн для свиданий — она загружает туда фотографии. Я уже была на трёх свиданиях, но Поукипзи³⁵ маленький город и, кажется, что все или работают в университете, или там учатся. Получается либо это, либо остаётся тот факт, что никто отсюда не уезжал по каким-то страшным, ужасающим причинам, как, например, бедность, психологическое расстройство или полное отсутствие амбиций.

Что мне действительно нравится из погружения в общественную жизнь, так это проводить вечера с Люси. Она берёт меня с собой в единственный лесбийский бар в городе, чтобы покушать суши, и на вечеринки. Люси переплюнула Яри в области дружбы. Она не судит меня или не заставляет пойти трахнуться. Ей просто нравится хорошо проводить время, наслаждаться жизнью и учиться новым вещам.

— Бей, ты, единственный девственный секс-эксперт, которого я знаю.

— Как раз неплохо полностью разбираться во всём этом, перед тем как соглашаться учавствовать. Изучение вариантов может помочь решить, что нравится.

Люси обнимает меня одной рукой за плечо и целует в лоб.

— Ты прямо кладезь историй, детка. Я куплю тебе пива, просто чтоб послушать твоё дерьмо в этот раз.

***

Обе, Люси и доктор Дэвидсон, считают, что я открыта для свиданий с девушками. Они думают, что у меня всё ещё остаются некоторые подавленные проблемы, и поэтому я остаюсь ослеплённой своим кузеном, ибо это безопасно и удерживает меня от выхода из своей зоны комфорта. Очевидно, что они не встречали Лаки, ибо ничего связанное с ним не может быть безопасным. Но я могу понять их точку зрения. Лаки безопасен, так как не может перестать быть моим двоюродным братом.

Поэтому здесь я старалась быть открытой разным идеям, которые никогда бы не попробовала дома. Не думаю, что свидания с девушками понравились бы моей маме. До сих пор я не считала, что меня тянет к девушкам, но что я могу знать? Я попыталась посмотреть лесбийское порно, которое дала мне доктор Дэвидсон. Мне не то чтобы не понравилось, но я относительно равнодушно отношусь и к обычному порно. Может, я все-таки холодная, как Яри и сказала Джереми. Но я чертовски уверена, что не чувствую себя такой, стоя перед Лаки. На самом деле, всё, что мне нужно сделать, чтобы заставить кровь бежать по венам, это представить Лаки, стоящего здесь со мной, его улыбку, его рот и всё, что он может им сотворить.

Я делюсь предположением с доктором Дэвидсон, что возможно недостающей частью является любовь — я не могу возбудиться с кем-то, кого не люблю.

— Но Белен, ты была влажной и готовой, когда целовалась с Джереми в ванной, если помнишь. Ты была так заведена, что готова была заняться с ним сексом, не так ли?

— Я думаю это из-за того, что я была пьяна. И в тот момент я была влюблена, только моя любовь была направлена на другого человека.

— Любовь и сексуальность — две разные вещи. Я знаю, будучи романтичными и чувственными по своей природе, мы хотели бы верить в обратное, но секс и любовь могут быть взаимоисключающими вещами. Вполне вероятно, что ты можешь быть возбуждена из-за Джереми, но он может совершенно тебе не нравиться.

— Я не согласна. Думаю, я потекла…

— Становишься влажной, — поправляет доктор Дэвидсон.

— Думаю, что стала влажной и хотела, чтобы он трахнул меня…

— Хотела полового акта с ним, — говорит она, поднимая бровь.

— Извините, хотела совершить половой акт просто, чтобы заставить Лаки ревновать и захотеть меня.

Доктор Дэвидсон отпускает меня домой с папкой, полной распечатанного материала исследований о сексуальности и возбуждении. Разве она не знает, что я работаю в библиотеке? Не знает, что я потратила полтора года, чтобы справиться с чувствами к Лаки?

Я прихожу к ней на следующей неделе и говорю, что прочитала все материалы. Я вручаю ей папку обратно и плюхаюсь на стул напротив её стола не снимая куртку.

— И? — спрашивает она, поправляя очки на переносице.

— Я решила, что я другая. Я — своё собственное исследование. Я не подпадаю под какое-то определение. И я всё ещё верю в любовь.