Тон был совсем не угрожающий, скорее, этакое благодушное предупреждение. Придраться к словам собеседника РоГичи было не к чему — с ним максимально честны и требуют в ответ того же. Стоит ли делиться с находящимися в помещении всем или сразу попытаться «красиво погибнуть»? Может отыскать некое срединное решение — у капитана, как он понял, было время на размышление, пока говорят другие, но… Тут много не надумаешь. Просто нужно довериться чутью, а возможно собеседники раскроются каким-то неожиданным образом, либо сами их рассказы натолкнут на хорошую идею, поэтому РоГичи, изобразив улыбку — такую, натянутую слегка — и, плюнув на условности, которые, как выяснилось, он придумал себе сам, вздохнул полной грудью, действительно пытаясь расслабиться. Чему быть, того не миновать, а фатализм, в последнее время его часто выручавший — не самое плохое прибежище для королевского гвардейца, потянулся к сыру, так как давно ощущал острое чувство голода, а бокал отставил в сторону. Мёртвому сложно жалеть о недовыпитом, зато живой легко может наверстать упущенное.
— Ну, уж, вы, уважаемый Устойя, и мастер складывать слова, — с полуухмылкой прогудел граф; его движения были несколько вялые, чересчур неторопливые. Пьян? Не выспался? И то, и другое, и третье? Во всяком случае, речь его была внятной. — Только напрасно, мне кажется, нагоняете на капитана тоску. Я знаю его, как хорошего, исполнительного офицера, преданного агробарскому трону, — прозвучало несколько двусмысленно, и при этом РоГичи задумался, откуда это граф с Восточного предела, как и его владетель, лорд РоАйци, не частый гость столицы (сам Прейр, конечно же, знал его, но близким знакомством, как говорится, похвастать не мог), наслышан о нём? — И к так называемой вами «паутине предательства», как мягко выразились вы, уважаемый посол, вряд ли имеет отношение, — подчёркнутое слово «вряд ли» и тяжёлый взгляд, которым наградил его при этом граф, совсем не сочетались с уравновешенной речью дворянина и расслабленной позой.
РоГичи с лёгкой отстранённой ехидцей подумал, что если он их не удовлетворит, им придётся тянуть жребий, кто будет убивать его.
— Но раз уж вы настаиваете на такой очерёдности: вначале хозяин, потом гость, то вам, Устойя, и начинать, потому как хозяином я чувствую себя только при королевском гвардейце, но не как перед вами, — и пояснил недоумевающему по поводу сказанного капитану — то ли такая завуалированная шутка, то ли изощрённое оскорбление. — Это удивительное место, — приподнял руки, демонстрируя окружающее, но Прейр понял, что не только трапезную имеет ввиду тот, — изначально застолбил уважаемый посол, точнее, он жил здесь неподалёку, но в связи с известными событиями немного расширил зону влияния, — РоТай широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами. — У тарийцев тяга к не своей территории вообще в крови, — завершил саркастически.
— Пока есть те, кто не умеет рачительно относиться к собственной земле, нужно их учить, — отреагировал ответной улыбкой на выпад ПремурТар.
— Право хитрого? — уточнил, прищурившись, граф.
— Право сильного и мудрого, — не остался в долгу посол.
— Что-то я не заметил, что наши воины уступают вашим.
— В том-то ваша и беда, агробарцы, что силу вы склонны отождествлять с мускулами и крепостью клинка. А тарийцы, не отрицая вышесказанного, преимущество отдают разуму — сильному, крепкому, хозяйственному.
— Да это же повтор моих слов! — удовлетворённо воскликнул граф, хлопнув от избытка чувств по колену, едва не расплескав вино в другой руке. Он изрядно оживился и даже поменял позу, облокотившись о стол и склонившись в сторону оппонента.
Да он просто очень пьян! И чувствовалось по азарту в глазах, что этот спор — давнишнее и пока не надоевшее времяпрепровождение этих двух людей. Да и потому, как они легко друг друга понимают, знакомство их имеет хороший срок.
Но тут Устойя недовольно посмотрел на графа, то ли напоминая, что сейчас не время и не место для словесных забав, то ли укоряя за неуместное «расслабление». А РоГичи осознал ещё одну важную вещь: что бы ни происходило сейчас в столице и вокруг, какие б неурядицы и конфликты не были заявлены между королевствами, эти двое заодно, то есть, вместе будут выкручиваться из подбрасываемых судьбой ситуаций и советоваться друг с другом по возникающим проблемам.
— Раз так, начну я — коротко и без художественных изысков, как и было заявлено раннее, дабы урвать у ночи то, что положено каждому человеку с незапятнанной совестью — крепкий и здоровый сон…
И посол Великой Тарии поведал историю, о которой, в принципе, и догадывался капитан. Во время злополучных «трёх ударов колокола», то есть начала смутного времени, ПремурТар в отличие от других коллег, слава Единому, не оказался в храме Святого Илия во время службы, где были, мягко говоря, задержаны многие сановники, знатные дворяне, высокие лица церкви — и прочие важные лица королевства (после чего, по слухам, они были распределены на три группы: сочувствующие, сомневающиеся и непримиримые; при чём, для того, чтобы быть отнесенным к третьей категории достаточно было либо молчать, либо называть имя, не то что хвататься за оружие, которое, в том числе родовое и церемониальное, было безжалостно изъято; а в это же время принцесса Лидия якобы убивала своего отца — короля Элия Четвёртого) по причине лёгкого приступа мигрени (попросту в силу удачно проведенной, но не вовремя прерванной интрижки ПремурТару требовалось несколько дней отсидеться за стенами посольства — совершенно не затратный, но порой излишне утомительный способ избежать конфронтации. О случившемся ему доложили верные люди, и он, действуя интуитивно, нежели в силу определённых предположений — ну, что тут, в тихом Агробаре, может произойти экстраординарного?! — вызвал из увольнений бойцов посольской охраны, а также мобилизовал дополнительные силы из числа верных тарийцев (так, на всякий случай, в качестве развлечения, а заодно проверки, этакой учебной тревоги, что, в принципе, предусмотрено посольской инструкцией). Но заварушки, явно спланированные в разных частях Агробара, непонятный раскол в церкви заставили его всерьёз встревожиться, и он отдал приказ тарийцам, живущим в столице и уже заступившим на дежурство, вернуться и забрать семьи — от греха подальше, так сказать, под посольскую крышу. Когда же, будто лесной пожар, до них докатилась волна разбоя и мародёрства, а вслед за ними нагрянула новая стража, повадками напоминавшая скорее припортовых «ночных» (старую-то стражу то ли перебили, то ли разогнали) и ведущую себя соответственно вызывающе и нагло, решил выставить оцепление, а подходы к их территории блокировать баррикадами. Их островок относительного спокойствия какое-то время с содроганием следил за творящимися вокруг бесчинствами (Пьяная Слобода, как ни как, прибежище богатых иноземцев, и оба слова действовали на барражирующие улицы отряды, как красная тряпка: «богатые» — ключевое слово, «иноземцы» — значит, пришлые, и их некому защитить), видя, как их добропорядочных (пусть и не тарийцев) соседей грабят, насилуют и убивают. И тут уж ПремурТар, в принципе далёкий от спасения мира, не выдержал (РоГичи в этом месте едва не усмехнулся: тариец был кем угодно, но на поводу мимолётных импульсов никогда не шёл, наверняка прикинул, что самим продержаться будет сложно, поэтому решил прийти на выручку соседям), и послал отряды очистить ближайший квартал от бандитов. Тут капитан всё-таки уточнил, сколько людей было у посла, на что тот, не строя особых тайн, выложил: пятьдесят положенных посольству солдат, проверенных, отборных ветеранов (всё-таки дружественные Агробар и Тария любят по чуть-чуть пускать друг другу кровь, и посольство здесь совсем не синекура, до семидесяти мобилизованных, половина из которых бывшие военные, плюс ещё сотня персонала и иного люду (даже до десятка гномов), примкнувшего к нему. РоГичи впечатлился — это была реальная сила. Против регулярных войск, конечно, не пойдёт, но отбиться от бандитов в самый раз.
Собственно, на этом история посла заканчивалась. К ним два раза подкатывала новая стража «ублюдочного дракона» Шакли (ну, не любил ПремурТар этого выскочку, о чём — в мягкой форме — говорил и королю Элию) с различными требованиями от истеричных, как то: сдать оружие, выдать предателей и пропустить их на свою территорию, как представителей новой власти, до достаточно просительных: не мешать им очищать город от нежелательных элементов. На что были посланы далеко и совсем не вежливо, со встречными пожеланиями никого из отребья не видеть в пределах Пьяной слободы, иначе потеря головы покажется самой безобидной расплатой, ибо территория посольства неприкосновенна, и ни один из новых претендентов на трон не потерпит в начале своей карьеры дипломатического скандала с вытекающими отсюда последствиями. Оппоненты, злобно скалясь, решили всё-таки не спорить и не напоминать заносчивым тарийцам, что посольство — это не вся Слобода, и, выслушав напоследок: «Перебеситесь там, выберете короля, тогда и присылайте вменяемого представителя, конечно же, дворянского происхождения с удобоваримыми полномочиями», по-тихому убыли. А потом с боем к ним прорвался РоТай.
