— Может поможем?! — прокричал азартно на ухо Ройчи Ностромо.
Тот отрицательно качнул головой, набросил на Руфию поверху ещё одно одеяло, оставив только небольшую щёлочку для дыхания. Рядом рычал и бесновался Худук.
Волна улюлюкающих уруков смела потерянно бредущих разведчиков, и через несколько ударов сердца вломилась в шеренгу. Лязг, крики, визг. Удар был столь силён, что оборона была прорвана. Один урук завис на пике, другой вылетел из седла прямо под меч всадника, подраненный ягир закрутился на месте в бешенстве, разя страшными когтями и своих, и чужих. Всё неожиданно смешалось.
Ройчи недовольно поджал губы — не смогли агробарцы удержать позицию, то ли умения не хватило, то ли реально удар был страшен, то ли сыграло свою роль нападение с флангов — уже не важно, но в хаосе, который воцарился на пятачке двадцать на десять локтей преимущество, конечно же, имели уруки, особенно всадники, ягиры которых в толчее превращались в зубастые, бьющие конечностями во все стороны машины смерти. Пока что их маленькая компания, практически беззащитная (чисто внешне) и безобидная не привлекла внимания «тёмных», периодически вываливающихся из общей кучи и тут же возвращающихся назад. Но — он понял это ясно — это было временное для них затишье.
Из свалки выкатилась спрессованная в яростных объятьях парочка урук — баронский солдат. У агробарца был сорван шлем, вместо левой стороны лица — кровавое месиво, срезанная практически вместе с ухом шкура, тем не менее, он, навалившись сверху, неистово долбил лбом в раззявленную в осколках зубов и расквашенными носовыми дырками харю «тёмного». Тот не оставался в долгу и методично колол обломком ятагана в бок человека. Кожаная куртка и кольчуга таки не выдержали натиска, и сквозь ткань проступила кровь. Впрочем, они были оба столь измазаны в ней, что появление ещё одной раны легко можно было не заметить. Но агробарец стал сдавать, и в какой-то момент «тёмный», уронив сломанное оружие, практически вслепую, ибо лица у него почти не было, нанёс несильный вроде бы удар кулаком, но, попавший точно по ране, он сделал своё дело. Искажённое яростью, ненавистью и болью лицо солдата как-то обмякло, глаза опустели, и он завалился набок. Урук тоже перевернулся, наощупь отыскал замершее тело врага, передвинулся и буквально приник к его шее, бесцеремонно оттягивая подбородок. Удар сердца, и к небу вознеслась страшная, истекающая кровью маска с вырванным клочком плоти, который тут же принялась жевать, подвывая себе.
— Хр-р-р, — в общем гвалте это рычание было лишь ещё одной остинатной нотой, но неожиданно она усилилась, и вдруг кто-то стремглав пронёсся мимо Ройчи.
Худук запрокинул голову беспомощного урука и в четыре мощных удара своим боевым ножом перебил шею. Небольшая полоса кожи на мгновенье не дала торжественно воздеть добычу, и он пинком ноги отправил тело на землю.
Ройчи, сразу же начавший движение за товарищем, крикнул назад: «Стоять на месте!» и вовремя оказался рядом — из схватки выпал ещё один ратник, повёл очумевшим взглядом, увидел Худука с воздетым в руке кровавым предметом и взмахнул мечом. Ройчи с разгону ударил его в плечо, и солдат покатился… Прямо под задние лапы одинокого ягира. Нервно танцующий хвост животного коснулся человека, ягир резко обернулся и вгрызся в бедро агробарца. Видеть, как страшный боевой урукский зверь на весу буквально разгрызает ещё живого человека, лапами придерживая дёргающиеся конечности, было очень неприятно, и наёмник, сделав несколько быстрых шагов, приблизился вплотную к занятому зверю, увернулся от лапы и нанёс один единственный, но смертельный укол в глаз. Развернулся, схватил за шкирку гоблина и поволочил обратно к телеге.
— Это не наша драка, — бросил он невозмутимым эльфу и гному, а дрожащему от разных, но несомненно сильных чувств, таких, как гнев, ярость, нетерпение, неверие, обида — но совсем не от страха, чувств, которые конечно же испытывал любой нормальный агробарец, видя, как его соплеменников убивают и поедают «тёмные» чудовища, Мириулу добавил: — Пока, — тот ответил таким вызывающим взглядом, что Ройчи едва не усмехнулся: даже мышь, загнанная в угол превращается в дракона, что уж говорить о разумных, у которых отключается инстинкт самосохранения, как некий инородный цивилизационный механизм, но сдержался: сын Гарча — хороший человек, негоже оскорблять и обижать его — а именно так он интерпретирует улыбку. — Можешь идти помахать железом и покормить собою «тёмных», — сказал грубо злящемуся агробарцу. — А мы, наёмники, перекати поле, так и быть, приглядим за твоей принцессой. Нам же не трудно? Да, Худ?! — рявкнул на гоблина, но тот лишь озлобленно клацнул на него зубами — «тёмный» не до конца утолил свою жажду крови.
Зато Мириул, наконец-то осознав происходящее и приоритеты своих поступков, пристыжено опустил голову.
— Мы — если что — последний рубеж обороны, — примиряющее продолжил Ройчи, продолжая внимательно отслеживать схватку, в которой, однако, наметился перелом, но совсем не в их сторону — агробарцы проигрывали.
На простор перед ними выметнулось два наездника — урука и бросились в их сторону. Один, правда, тут же свалился со стрелой в глазу. Гном, неожиданно легко поднырнувший под лязгнувшую пасть ягира, перебил лапу. Взвизгнувшее и ошеломлённое болью животное добил Ройчи, и тут же парировал удар ятагана, загнал меч в бок зверю, когтистая лапа махнула мимо подпрыгнувшего, словно с катапульты, гоблина и снесшего наездника и шустро, ещё в падении пробившего гортань врагу. Второго зверя добил Листочек, изящным, единым движением вспоров шею — решил сэкономить стрелу.
Пять ударов сердца — и два страшных наездника мертвы. Мириул был в шоке. При том, что, будучи сыном своего отца, он, конечно же, просто обязан был быть хорошим бойцом (ну, и хозяйственником — в комплекте). Он неверяще наблюдал, как наёмники деловито и невозмутимо обтирают оружие, эльф собирает стрелы. И даже Шани вытащила из глаза первого ягира нож — когда и успела? Только он не сделал ни движения, очарованный слаженной смертоносностью работы наёмников.
Он неожиданно заметил бледный профиль принцессы, вопреки указаниям Ройчи, вылезшей из-под укрытия, и сейчас сидевшей в телеге в качестве зрителя. Руфия подняла бескровное личико в обрамлении светлых локонов и с пониманием глянула на Мириула.
— Ну что, друзья, пора и нам размяться! — неожиданно воскликнул Ройчи, вызвав одобрительный воинственный возглас у гнома и даже лёгкую улыбку у эльфа. — Нос — слева, Худ, — повернулся к гоблину, — ты в порядке? Я могу на тебя положиться? — «тёмный» угрюмо кивнул, вздохнул, будто приводя дыхание в порядок, облизнул кончик лезвия кинжала. — Значит, те, что справа — на тебе. Лис — страхуешь, если что, приходишь на помощь. Шани, — он жёстко глянул на молчащую и вроде бы незаметную девушку и непреклонным тоном продолжил, — ты остаёшься здесь, защищаешь принцессу вместе с Мириулом. Но в принципе, исходя из поставленной задачи, действуете по обстоятельствам, — он окинул пустынную улицу с длящимися по бокам высокой оградой и домами внимательным взглядом. — Было бы идеально увести и спрятать вас, но… — до ближайшего поворота было локтей двести, а надеяться, что кто-то откроет калитку или ворота по нынешним временам было бессмысленным занятием.
Они направились к месту схватки. Ройчи внимательно выбирал место удара. У уруков изначально было численное превосходство, при этом, разметав строй, они разрушили единственно возможную эффективную тактику противостояния им, и теперь на относительно нешироком пятачке происходило множество мелких схваток. Агробарцы, как правило, вдвоём, втроём или больше, стояли спина к спине или занимали круговую оборону, несколько солдат отбивались у стены, одиночки были обречены — стремительно кружащиеся пешие «тёмные» были искусней в индивидуальных схватках. А про наездников вообще нечего говорить — они просто затаптывали сопротивляющихся защитников. А в центре всей этой карусели ещё держался барон — видны были фигуры нескольких всадников — телохранителей, отчаянно закрывающих своего господина.
