— Непременно. Так и передайте великолепной Лидии, что я буду к её услугам. Вот только, — он повёл рукой на стол, — добью крохи, что бог послал, и сразу к ней, — добавлять, что очень соскучился по такой милой и чудесной девушке, как она, посчитал лишним — не стоило чрезмерно раздражать верного служаку. Достаточно и того, что к этому моменту стол был буквально заставлен яствами, и пресловутые «крохи» при желании можно было поглощать до самого обеда. Другое дело, что сам Ройчи, не взирая на поправившееся самочувствие и настроение, не ощущал в себе того дипломатического потенциала, который наверняка потребует от него разговор. А впрочем, будет, как будет — он никому ничего не должен и не обязан, а выслушивать какие-нибудь глупости не привыкать — уши, чай, потерпят, если что, не отвалятся.

Гвардеец поморщился, но с чувством выполненного долга развернулся и убыл.

А на его месте нарисовалось новое действующее лицо. Высокий, худой, обманчиво расслабленный мужчина с вислыми усами, коротким ёжиком седых волос и холодными прищуренными глазами. Непростой… дядя.

— К вам можно, вольные воины? — голос под стать ему — невыразительный и скрипучий.

Ройчи окинул его ленивым взглядом, мимоходом отмечая неброскую и потёртую, но качественную кожу безрукавки на голое тело и штанов, небрежные, скупые движения бывалого воина, отсутствие какой-либо опаски или неприятия сидящих за столом, даже какое-то отнюдь не показное равнодушие. И при этом едва уловимое напряжение — то ли готовность вступить в драку, то ли ещё что-то. Что и говорить — настоящий, много повидавший наёмник — из тех, кого обманывать себе дороже.

— Присаживайся, угощайся, — первым отреагировал гном, гостеприимно поведя рукой и подвигаясь, изобразив подобие улыбки.

Чем неторопливо воспользовался подошедший, пригубил кубок, после чего, словно признавая главенство человека, поднял на него абсолютно холодный, прямо-таки ледяной взгляд светлых, словно выцветших глаз. Остальные, будто это их не касается, тут же вернулись к трапезе, но по повисшей за столом тишине (даже Рохля стал чавкать осторожней) можно было легко понять: ни одно слово не уйдёт не услышанным.

— Илиец… — то ли констатация, то ли обращение, но напряжение усилилось, ибо слово было произнесено. Ройчи безмятежно глянул в глаза «гостя» в ожидании продолжения. — Меня зовут Кол. Твой интерес?

Лёгкое пожимание плечами — Ройчи испытал облегчение, так как вопрос не был связан конкретно с кем-то из его друзей (в первую очередь, с Худуком). Разве что по касательной. Это скорее попытка выяснить что-то иное — пересекающиеся контракты, конкуренция на этой почве, определение возможных противников — и такое бывает, когда сегодня сидишь за одним столом с товарищами по цеху, а завтра вынужден скрестить с ними меч, приняв обязательства противоположной стороны.

— Я - Ройчи. Возможно, ты знаешь, это мои друзья: Лис, Ностромо, Худук, Рохля. Мы свободны. Встряли в историю случайно, пришлось защищаться, — непринуждённая улыбка. — Так что, не волнуйся, брат, перебивать твою возможную работу не намерены.

Седой покивал головой, принимая слова, но пронзительный взгляд не отвёл, и, отчего-то слегка замешкавшись, сказал:

— Мой товарищ тут недавно был… весьма громогласен, — пауза для осмысления собеседником информации. — Он немного вспыльчив и прямолинеен. Надеюсь, вы поймёте его правильно и не будете в претензии. Нам здесь не нужен дополнительный конфликт.

Все подозрительно посмотрели на внезапно поперхнувшегося и закашлявшегося гоблина, а Ройчи, задрав голову, оглушительно расхохотался.

Неужели этот Кол опасается, что за дырявую глотку их отмороженная (судя по составу) компашка может решить пришибить его товарища? Любопытная забота о напарнике. Но если уже быть до конца честным, таки могла. Как минимум, повоспитывать того — наглецов и хамов нужно ставить на место. Но сейчас это — лишнее. Тем более, нужно выяснить обстоятельства участия в конфликте Худука — наверняка это произошло не без него, и к ним всем такое, хм, предвзятое отношение наёмника не из-за его красивых ушей и сморщенного обаятельного лица с внушительным носом.

Седой стоически, хладнокровно переждал смех, прокатившийся за столом, чуть дёрнулся, когда Ройчи, наклонившись, похлопал его по плечу — провоцируя, что ли? — только в глазах наконец-то промелькнул опасный огонёк, тут же приглушенный движением век.

— Нет. Пока претензий нет, — прямолинейность — неплохое качество. — Нужно немного разобраться. Но, думаю — и мои друзья наверняка согласятся, — выделил последнее слово, с улыбкой глядя на застывшего со злым, непреклонным лицом Худука, — что терять хорошего бойца на этой стороне баррикады было бы не очень дальновидно.

Седой вновь обозначил согласный кивок, принимая к сведению информацию о том, что, несмотря на неплохую подготовку его товарища, именно его сидящий напротив наёмник относит к «выбывающим» в случае столкновения. И это отнюдь не блеф. Кол, несмотря на свой богатый опыт и реальное понимание своих немалых возможностей, почувствовал себя… неуютно. Из-за исходящей от сидящих за столом ауры опасности… Развитое в многочисленных смертельных схватках чутьё буквально кричало не связываться с этими разумными. И он пожалел, что за разными заботами и делами, связанными с обороной Ремесленного квартала в общем и защиты наследницы трона в частности, не потрудился приглядеться к «тёмной» парочке, не пресёк, не предвидел неблагополучного развития отношений Лири и гоблина. Только сейчас, словно внезапно прозрев, он глянул на обманчиво расслабленного тролля, о котором неспроста уже в ближнем кругу бродили слухи, как о машине-убийце, на словно бы незаметного мелкого гоблина, чьи шаманские данные бесспорны, а, учитывая то, что он не побоялся вступить в драку с огромным и страшным Лири — это о многом говорит. Объявившаяся троица из этой команды — вообще без комментариев. Даже сейчас невозмутимо глядящий в окно высокорождённый, как минимум, классный лучник, демонстративно компанейский подгорный житель — точно опытный боец и… илиец. Это вообще тёмная лошадка.

Когда-то ему доводилось слышать рассказ от весьма уважаемого человека о далёкой небольшой горной стране, воины которой в одночасье превратились то ли в героев, то ли в изгоев, и он показался ему тогда чуть ли не сказкой. Сейчас настоящих «илийцев» (имеется ввиду, участников тех событий, а не коренных жителей) или как их чаще называли — «королевские смертники» или «королевские стервятники» — в зависимости от точки зрения, по миру разбросано немного, но истории об их нынешних «деяниях» периодически всплывают, будоража любопытство и напрягая воображение, и где вымысел, а где правда, узнать, как правило, практически невозможно. Как говорил по пьяни один знакомый менестрель — как раз по этому поводу: «Вериния не столь велика, чтобы выдержать изобилие таких парней». Кол тогда мысленно посмеялся про себя, но никак не прокомментировал слова музыканта — смог тот зацепить его чёрствую, далёкую от искусств (кроме воинских) душу своими балладами.

Что ж, как говорится, сказка ложь, да в ней намёк. Во всяком случае, стоит предупредить Лири, чтобы не нарывался, постараться удержать его от необдуманных поступков, хотя после смерти Сетра это стало довольно сложно. А после предательства рыжего так и вовсе в него будто дракон вселился… Совсем развалилась их команда — агробарский контракт оказался для них непреодолимым испытанием. И то ли ещё будет.

Кол встал, вежливо качнул головой — говорить что-либо, добавлять не было смысла — всё ясно, стороны обозначили понимание ситуации.

Но напоследок наёмник Ройчи таки сказал своё последнее слово:

— Берегите себя, вольные воины. Но передай товарищу, что вспыльчивость и невыдержанность для наёмника — большая роскошь.

При этом никакой двусмысленной улыбочки на лице не было. Впрочем, как и угрозы. Просто предупреждение. На будущее.

Ещё на подходе к конечной точке, капитан заподозрил неладное. Списывать данное ощущение на то, что у него и так, что называется, на душе кошки скребли, да общее состояние после драки со стражей оставляло желать лучшего, не стоило. Несмотря на то, что пробирались не очень оживлёнными закоулками, полное отсутствие людей в это время, как минимум, настораживало. Тем более, банк тестя находился, грубо говоря, в среднезажиточном квартале. Да и особых разрушений вокруг не наблюдалось. Вот только чёрные дымы в нужном направлении были нехорошим признаком.