Опыт войны показал, что артиллерийское командование соответствующих инстанций должно иметь не куцый, а полнокровный артиллерийский штаб, к нашему сожалению, даже сейчас, в мирное время есть такие округа (в том числе приграничные), где, по существу, нет артиллерийского штаба у Командующего артиллерией дивизии.

д) Самым слабым местом в использовании артиллерии в первые месяцы войны было управление артиллерии, причем, если это управление в звене полк-группа было хотя бы удовлетворительное, то все последующие инстанции, дивизии, корпус, армии и фронт были без средств управления. Управление артиллерии фронта нельзя считать сколько-нибудь действенным, когда нет средств управления, а Командующий артиллерией СД, СК и армией, будучи без средств управления, в лучшем случае бывали в районе главной группировки артиллерии, при этом они ничего не знали об артиллерии других направлений и не имели связи со штабом и командованием, и в худшем случае обозначали свое бездеятельное присутствие там, где находился общевойсковой командир со своими средствами связи.

Опыт войны показал, что командующий артиллерией СД, СК армии и фронта обязан лично руководить подчиненной им артиллерией, чтобы быть деятельными помощниками общевойскового командира в бою и в операции (пассивность, что смерть в бою), поэтому учтя недостатки, не случайно, что в последующий период войны несколько было улучшено это важнейшее дело, вплоть до ввода в штат управление командующего артиллерией фронта, дивизиона управления с мощными радиосредствами.

Следует не забывать и этот недостаток, чтобы в мирное время иметь необходимые очаги[50] управления командующих артиллерией СД, СК и армий.

е) В качестве одного из не менее важных недостатков, которые до сих пор не ликвидированы, это следует сказать о правах артиллерийских начальников. К нашему большому сожалению, у нас в артиллерии известно лишь права от командира взвода до командира артиллерийского полка (я имею в виду не о дисциплинарных правах, так как существует дисциплинарный устав), я имею в виду о правовых положениях командующих артиллерией СД, СК, армий, округа (фронт), у нас об этих важнейших руководителях, об их правовых положениях забывают. Этих правовых положений нет и в настоящее время.

На этом заканчиваю я свое краткое воспоминание о действиях артиллерии Юго-Западного фронта в период июнь-сентябрь 1941 года.

Я никогда не вел никаких записей, и у меня нет ни одного документа, оставшегося от штаба артиллерии Юго-Западного фронта, поэтому данные воспоминания написаны мною по памяти, и если есть где-нибудь неточности в формулировках или по времени, я буду благодарен за помощь в уточнении данных обстановки по времени участниками войны этого периода и внесении полной ясности и исторической правды описываемого мною периода.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ АРТИЛЛЕРИИ

(ПАРСЕГОВ) автограф

«1» октября 1949 года.

__________________________________________________

ЦАМО, фонд 15, опись 178612, дело 44, листы 135–164.

__________________________________________________

Родился в с. Сватилово (в настоящее время Костромская область).

В Красной Армии с октября 1918 г. Закончил Костромские пехотные курсы (1919), курсы командиров рот (1921), школа «Выстрел» (1927), курсы усовершенствования при Академии Генерального Штаба (1941), Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова (1947).

Курсант пехотных курсов, с ноября 1919 г. командир взвода 1-го Туркестанского стрелкового полка, затем командир взвода 379-го стрелкового 43-й стрелковой дивизии. В декабре 1921 г. назначен командиром роты караульного батальона г. Нежин. С января 1923 г. помощник командира батальона ЧОН г. Винница, с июля 1923 г. командир отдельной роты ЧОН г. Жмеринка.

В августе 1924 г. назначен командиром роты 288-го стрелкового полка 96-й стрелковой дивизии, с января 1927 г. начальник полковой школы того же полка. В марте 1930 г. назначен начальником штаба 287-го стрелкового полка 96-й стрелковой дивизии, в декабре 1932 г. командиром 131-го стрелкового полка 44-й стрелковой дивизии. С мая 1938 г. помощник командира 46-й стрелковой дивизии, с апреля 1939 г. командир 45-й стрелковой дивизии. После окончания курсов усовершенствования, в марте 1941 г. назначен командиром 49-го стрелкового корпуса.

С началом Великой Отечественной войны в той же должности. В августе 1941 г. попал в плен. Освобожден в апреле 1945 г. С декабря 1945 г. в распоряжении Главного управления кадров НКО. После окончания Высших академических курсов, с апреля 1947 г. в распоряжении Главного управления кадров Сухопутных Войск, с мая 1947 г. начальник военной кафедры Куйбышевского планового института, с июля 1950 г. начальник военной кафедры Ростовского государственного университета.

Полковник (приказ НКО СССР № 00716/п от 16.12.1935), комбриг (приказ НКО СССР № 01502/п от 19.04.1939), генерал-майор (постановление СНК СССР № 945 от 04.06.1940).

Награды: орден Ленина (23.02.1941, 05.11.1946), орден Красного Знамени (06.05.1946, 20.07.1949), орден Красной Звезды (16.08.1936), медаль «XX лет РККА» (22.02.1938), медаль «За победу над Германией» (09.05.1945), медаль «30 лет Советской Армии и Флота» (22.02.1948).

Похоронен в г. Ростове-на-Дону.

Экз. № 2

49 стрелковый корпус /190, 197, 199 сд/, которым я командовал, являлся новым формированием по оргмероприятиям 1941 г. К формированию частей корпуса было приступлено в конце марта 1941 года и предполагалось закончить к 1 августа того же года[51]. Дивизии корпуса должны были содержаться по штатам шеститысячного состава. Состояли главным образом из призванных из запаса и частично из новобранцев. Те и другие /в абсолютном большинстве/ подготовлены были в военном отношении слабо. Кадровым составом были укомплектованы корпусный артиллерийский полк и некоторые специальные части, и то не полностью.

В связи с тем, что к началу войны формирование частей корпуса закончено не было, обеспеченность вооружением составляла низкий процент.

Кроме винтовок, которыми обеспечены части были полностью, обеспеченность другими видами вооружения составляла в среднем по частям до 30–40 %, в том числе и артиллерией.

Корпусный арт. полк[52], прибывший в полном составе с Дальнего Востока, имел материальную часть артиллерии полностью, но на 24 орудия имел всего 13 тракторов и совершенно мизерное количество средств связи.

Особенно плохо было со средствами ПВО, которых совершенно не имели ни дивизии, ни управление корпуса на всем протяжении его боевых действий.

К началу войны укомплектованность личным составом корпуса составляла /примерно/ рядового и младшего командного состава до 60 %, начальствующего состава до 85 %.

Учитывая сложную международную обстановку, которая говорила о приближающейся военной опасности, начальствующий состав стремился в процессе формирования сколотить подразделения и части.

Проведен ряд учений в составе роты, батальона, а также несколько индивидуальных и боевых стрельб.