– Не все, конечно, кое-что было покупное. Но в основном, сама.

– Ты прекрасно готовишь, дорогая.

– Да, я знаю. Что теперь?

– Меня должна ждать машина.

– Машина-это хорошо.

– Вот она стоит. Пойдем, шофер отвезет.

– Хорошая машина. А мне так спать хочется!

– Поспи. Я разбужу, как приедем на место. Глаз не сомкну, буду охранять твой сон.

– Зачем его охранять? – спросила, зевая, и отключилась, как только сомкнула веки.

Просыпаться начала оттого, что меня покачивало. Когда открыла глаза, увидела, что Ванька тащит меня на руках через порог какой-то квартиры. Его физиономия светилась счастьем, ясное дело, что улыбка тоже была на месте. Поцеловав меня в висок, поставил на пол в просторной гостиной.

– Располагайся, дорогая!

– Мы где? – недоумевала я, потому что это не был гостиничный номер, который больше ожидала увидеть, проснувшись.

– Моя квартира, конечно.

– Зачем, твоя квартира?

– Виноват. Точно. Наша квартира.

– Я хотела на Невский проспект…

– Это, конечно, не Невский проспект, – с сожалением глянул на меня он. – Но трешка в хорошем доме.

– Я еще хотела в Эрмитаж, – не унималась я.

– Так были же! – Ванька удивленно вскинул брови. – Я все твои требования исполнил. В Эрмитаж ходили, Исакиевский собор посетили и весь твой список осуществили, так сказать. Мой отпуск на эту культурную программу до последнего дня израсходовали. А теперь извини, дорогая, мне в поход надо собираться.

– Хорошо, – я присела на диван и все прислушивалась к своим ощущениям, определенно, из памяти выпал какой-то важный фрагмент. – Собирайся.

Иван начал сновать по своей квартире туда и сюда, а я наблюдать за ним. Иногда пробегал мимо, тогда наши глаза встречались, и он мне лучезарно улыбался. Какого хорошего и веселого человека послала мне судьба, вертелась в голове мысль. Сев поудобнее, прислонилась к диванной подушке, сложив руки на коленях. Я верила, что скоро все непременно встанет в моей голове на свои места: и память восстановится, и непонятный гул утихнет, и досадное кружение прекратится. А еще надеялась, что, когда он соберется, наверняка объяснит, что значит этот его «поход». Определенно же было одно: мы с ним очень подружились. А еще прислушалась к себе и с радостью отметила, что у меня к этому человеку наблюдалось полное доверие.

– Вот, – проходя мимо, Ванька покрутил у меня перед глазами банковской картой. – Кладу вот сюда.

– Клади, – пожала я плечами.

– Наличность лежит вот в этом выдвижном ящике. Видишь?

– Конечно, вижу, – было странно теперь наблюдать его без привычной улыбки.

А я заметила, что чем дольше он собирался, тем заметнее становились перемены в нем. Вдруг посерьезнел. Не подозревала даже, что его задорная улыбка могла куда-то деться. И глаза теперь смотрели очень внимательно. И весь он, как собрался, как выпрямился, налился какой-то значимостью, что ли, и даже казался от этого выше ростом, что ли. Был весельчак и балагур, а теперь передо мной стоял матерый вояка в полном воинском облачении, «морской волк», как он сам выразился в первую минуту нашей встречи в купе.

Я смотрела на него с восхищением. Какая стать. Выправка. Хорош, ничего не скажешь. Но еще косилась и с опасением. Это уже был другой человек. У меня отняли моего дружка и собутыльника. Теперь в нем было не сыскать веселого разгильдяйства, озорства, и панибратство было не уместно. Ванькой назвать его язык не поворачивался. Теперь, наверное, надо к нему было обращаться по имени и отчеству. Как там его, интересно, по батюшке? Правда, глаза его на серьезном и несколько жестком теперь лице смотрели на меня тепло и ласково.

– Ну, дорогая, давай прощаться, – застыл он напротив меня, когда сборы подошли к концу.

– Давай. А надолго? – пришлось подняться, потому что Иван наклонился, взял меня за плечи и легко поднял с дивана, ставя на ноги.

– Всего на месяц. Но ты не волнуйся. Все здесь в курсе… Соседи у нас дружные. Все тебе разъяснят и расскажут.

Он приник к моим губам, а я, к своему удивлению, ответила на его поцелуй. Во мне шевельнулось ощущение, что это было не в первый раз. Невольно вздрогнула и отстранилась. Переживала, что еще такого неожиданного могли подсказать чувства?

– Не переживай так. Время пролетит быстро, и я вернусь. Помнишь, назвал тебя птичкой, ты смеялась, и вроде, тебе нравилось… – его рука погладила мое плечо, потом скользнула к шее и горячо легла на затылок, за этим последовал уже другой поцелуй, от которого чуть не подкосились ноги. – Воробышек мой. Надо уходить от тебя, а то через минуту это уже будет не возможно.

Он убрал руки, и мне вдруг стало холодно, а в душе разрасталась паника. Мысли разлетелись, и их было не собрать. Силилась прийти в себя, но без результата, отчего нервно теребила в руках край кофты и кусала губы. Хотела что-то сказать или спросить, но только беззвучно пошевелила губами.

– Все, иди к окну. Я на тебя захочу посмотреть…

Я, как завороженная, поплелась к большому эркеру, подошла, отдернула занавеску и уперлась ладонями в стекло. Через пару минут заметила Ивана, выходящего из подъезда. Вот он подошел к стоящему неподалеку микроавтобусу, где для него распахнули дверь. Обернулся, нашел меня глазами, махнул на прощание рукой. Машина живо тронулась, как только он сел, а потом исчезла из поля зрения за считанные секунды.

– Что это было? – отвернулась я от окна. – Наваждение!.. Господи, во что я влипла на этот раз?!

Подошла к дивану и хотела на него опуститься, так остро ощутила потребность присесть, видно ноги плохо держали в тот момент. Но не тут-то было, в дверь настойчиво позвонили, и пришлось идти открывать.

– Здравствуйте. Я ваша соседка. Можно войти?

Я посторонилась, давая проход даме в домашнем халате с перламутровыми пуговицами. На вид ей было лет сорок пять. Еще успела рассмотреть яркий макияж, не как для раннего утра, маникюр с красным лаком и высоко начесанные короткие волосы, крашенные под блондинку. Дальше моим вниманием завладела вереница женщин, сначала притаившихся за широкой спиной «предводительницы», а потом гуськом проследовавших за ней в гостиную мимо меня, застывшей в недоумении. Прежде чем закрыть дверь, я выглянула на площадку. Все, или еще кто не успел зайти?

Когда вошла за ними следом в комнату, обнаружила, что все сидячие места в ней заняты. И не только в партере, даже галерку освоили: две молодые девушки, не старше двадцати, уселись верхом на подлокотниках кресла. Сколько же их было, этих женщин? Я принялась мысленно считать, но быстро сбилась, потому что «предводительница», назвавшаяся Ольгой Ивановной, затеяла представлять мне каждую гостью по имени. Запомнить их всех я даже не пыталась, только кивала в ответ и, как мне казалось, мило улыбалась. Потом воцарилась пауза, и все глаза уставились на меня в ожидании.

– Вика. Мое имя, Виктория, – удачно, что я быстро сообразила, что от меня хотели услышать.

– Виктория! – радостно захихикала младшая из них, вроде бы ее звали Люсей. – И, правда, ведь, виктория! – никак не могла она унять буйной радости.

Реакция остальных дам на ее слова была самая разная. Кто-то ерзал на месте, кто-то смотрел на меня, открыв рот, а некоторые тоже посмеивались немного, деликатно так. Не знала, что уж такого было в моем имени. Ранее мне не приходилось сталкиваться с подобной на него реакцией при знакомстве.

– Э-э! Я бы предложила вам чаю, только… – сама не знаю, отчего, выпалила я им.

Эта фраза все же не очень была уместна, раз я находилась в чужом доме и даже еще не понимала, какой черт меня сюда занес. И, если честно, не догадывалась, даже, в каком населенном пункте находилась, только очень надеялась, что где-то в пригороде Питера. На саму северную столицу подумать уже не могла, так как за окном успела рассмотреть слишком много природы.

– Не беспокойтесь, милая! – подала голос Ольга Ивановна. – Мы же понимаем, какой долгий путь вы проделали. С дороги, конечно же, устали. Вон, бледная какая…. Мы не станем вам надоедать, зашли только познакомиться и спросить, не надо ли чего.