На рынке он сошел бы за своего. Особенно в рядах, где торгуют мандаринами, гвоздиками, зелеными ягодками фэйхоа и чурчхэлой*.

* Залитая застывшим виноградным соком колбаска из очищенных орехов.

— Если только у тебя все зубы в порядке и слизистая не повреждена, — Владислав оторвался от бинокля и прикрыл глаза, давая им минуту отдохнуть. — Но лучше все же обратиться к врачу.

— А в нашем случае? — неугоманивался батоно Туманишвили.

— Не беспокойся, антидот у меня с собой. Я, генацвале, человек предусмотрительный. Даже если вас всех перекусают, лекарств хватит. Но я надеюсь, что вы всей толпой не будете ломиться в гнездовье ядовитых тварей. Иначе наш боевой поход превратится в комедию... Хотя с группой инвалидов мне уже довелось повоевать. И достаточно удачно...

— Я давно хотел тебя спросить, — Егор поправил сползший на затылок серо зеленый берет. — Зачем тебе все это? Сидел бы спокойно дома, профессия у тебя есть...

Рокотов вкратце рассказывал своим новым приятелям историю югославских и белорусских приключений, намеренно опуская некоторые существенные подробности, дабы не вызвать у них чувства недоверия к собственным словам, поскольку рассказанная без купюр история с погоней за ядерными боеголовками и предотвращение убийства президента дружественной республики выглядели слишком фантастическими. Единственными людьми, кто знал всю правду, были Бобровский и Гоблин, да и то только потому, что сами принимали живейшее участие в происходивших событиях.

— Трудно сказать, — честно признался биолог. — До того момента, как началась заваруха в Косове, я и представить себе не мог, что когда нибудь буду таким... Произошел некий психологический перелом. Это как наркотик. Без адреналиновой подпитки организм испытывает дискомфорт... А потом, в современном мире почти нет места подвигу. И человек, ощутивший, что он что то серьезное может, начинает подсознательно искать аналогичные ситуации. Достаточно малейшего намека. Как у меня в Москве, когда я встретил Чубарова... Так что, если судить совершенно беспристрастно, я — адреналиновый маньяк. Разумеется, с точки зрения биохимии...

— Так уж и маньяк, — засомневался Егор.

— Другого объяснения современная наука не дает. Психиатры признали бы меня не вполне вменяемым...

— Это еще почему?

— Потому, что не хочу сидеть на попе ровно и вечно лезу в ситуации с непредсказуемым исходом. Да еще и стараюсь претворить в жизнь свои принципы справедливости. Хотя для социума такие, как мы, полезны. Не даем обществу застояться, всегда что нибудь придумаем. По большому счету, мы нашими нынешними действиями формируем национальную идею... Во как! — Рокотову самому понравилось пришедшее на ум объяснение.

— Соответственно, и мы такими же станем, — логично предположил Туманишвили.

— А вы все уже такие, — Влад пожал плечами. — Иначе не было бы нашего отряда. Мое появление — это катализатор. Не надо преувеличивать моего влияния. Не будь нашей встречи с Мишей, инициативную роль взял бы на себя кто нибудь другой. Ты, Кузьмич, Данила или Виталик... И все равно вы бы сюда поперлись. Понятно же, что на власти надежды нет.

— Это точно, — Егор нахмурился. — У них только бабки на уме. Что у патриотов, что у демократов...

— Погоди, пройдет время... — Рокотов не договорил и чуть приподнялся на локтях.

Приблизительно в шести километрах от места засады, там, где идущая по дну ущелья дорога выворачивала из «мертвой зоны», появились клубы пыли.

Сайдулла Гареев вальяжно развалился на обтянутом тонкой кожей переднем правом сиденье черного внедорожника «GMC Yucon Denali».

Мягко урчал двухсотпятидесятивосьмисильный двигатель «Vortex 4.6», кондиционер бесшумно гнал в салон прохладный воздух, и собранная в штате Мичиган машина чуть покачивалась на разбитой дороге. Несмотря — на отсутствие технического обслуживания, система стабилизации кузова у роскошного джипа работала как часы.

Гареев обожал новые американские автомобили.

И по его заказу раз в полгода где нибудь в Москве, Нальчике или Краснодаре угоняли свеженькую модель. С доставкой ее в Чечню проблем не было вовсе. Дал по двести долларов на нескольких милицейских постах — и все дела. Когда есть деньги, недостатка в машинах любых марок не будет. Особенно в том случае, если эти самые деньги печатаются не в далекой Америке, а в соседнем селе, и брать их можно мешками.

По цене три рубля за доллар.

Сайдулла лениво повернул голову назад и посмотрел на растянувшуюся за головным джипом колонну.

Три внедорожника «Nissan Patrol», четыре пикапа «Mitsubishi L200 Double Cab», два «Isuzu Amigo» с трехдверными открытыми кузовами и замыкающий «Opel Monterey» темно синего цвета. В кузовах пикапов были установлены английские пулеметы «L7A2»[23], под брезентовыми тентами трехдверок покачивались стволы «М52 FN1»[24]. В остальных машинах грузовые отделения заполняли гранатометы «Карл Густав»[25] и деревянные ящики с дополнительными выстрелами к ним.

Мобильный отряд был экипирован по высшему разряду. Более чем достаточно, чтобы завтра уничтожить российскую колонну.

Для Гареева столь масштабный диверсионный акт против федеральных сил был первым в его жизни. За год второй чеченской войны он лишь несколько раз принял участие в скоротечных стычках с малочисленными патрулями. Да и стычками то их назвать сложно — так, постреляли друг в друга с расстояния в полкилометра, пожгли по паре автоматных магазинов и все.

Теперь же ситуация иная.

Сайдулле доверено осуществить расстрел колонны санкт петербургского ОМОНа. Как сообщил источник в штабе Объединенной группировки, два КамАЗа и сопровождающий их БТР 90* должны двадцатого августа совершить объезд означенного квадрата. А в середине маршрута их будет ждать сюрприз: группа Бахтияра Шарипова минирует дорогу, а отряд Гареева расстреливает оставшихся в живых. При удачном раскладе можно будет даже взять пяток пленных.

* БТР 90 (ГАЗ 5993) — четырехосный бронетранспортер, оснащенный 30 мм автоматической пушкой 2А42, 7,62 мм пулеметом ПКТ, 30 мм гранатометом АГ 17 и противотанковым ракетным комплексом «Конкурс». Боевая масса машины — 20 900 кг, экипаж — 3 чел., мощность двигателя — 510 л/с (турбодизель 2В 06 2С), максимальная скорость — 100 км/ч, запас хода — 800 км.

Молодой чеченец довольно зажмурился. Если получится и в его руки попадут пленные омоновцы, то он сделает царский подарок старшему брату. Тот как раз жаловался на нехватку рабочей силы в ауле. А российские менты — парни крепкие, смогут год отработать на строительстве коттеджей. Потом их, конечно, придется пустить в расход. Но такова жизнь раба. Мало кто выдерживает больше. Подыхают от побоев, пытаются броситься на охрану или сбежать, заболевают...

Сайдулла покосился на невозмутимого араба, сидящего позади кресла водителя и перебирающего четки.

Инструктора ему навязали. Гареев хотел самостоятельно провести операцию, но в последний момент из лагеря Однорукого прибыл этот араб и заявил, что приступает к исполнению обязанностей координатора действий обеих групп.

Словечко «координатор» Сайдуллу не обмануло.

Ясно, что никакой он не координатор, а самый настоящий командир, способный в любой момент отстранить Гареева и принять на себя руководство отрядом. Обидно...

Получается, что Сайдулле не доверяют. Но спорить со старшим братом не принято. Резван приказал, Сайдулла согласился. Араб так араб. В конце концов, в бою всякое может случиться. Шальная пуля, осколок. А иногда люди и со скалы срываются. Горы все таки, не равнина. И араб ни от чего не застрахован. Будь он хоть трижды «воином Аллаха».

Однако чтобы пойти на устранение инструктора, нужны веские основания. И пока араб никакого повода не давал. В процесс подготовки не вмешивался, с советами не лез, беспрекословно забрался в кузов головной машины. Может, и потом все будет нормально.