– Ты серьезно? – удивился Владимирский.

– Вполне. Это самое логическое объяснение всему происходящему.

– Получается, что вот эти вот… – Владимирский кивнул в сторону окна, – наших ребят припахали для своих делишек?

– Можно и так сказать, – подтвердил его догадку Чертогонов.

– Значит, Светка и мальчишки тоже живы! – оживилась Юлия.

– Конечно, – кивнул Чертогонов.

– Только немножко в плену, как и мы, – мрачно добавил Владимирский. – Все ты, Серега, складно по полочкам разложил, только вот непонятно, на кой хрен этим немым наш Вовка сдался. От него же в науке толку никакого.

– Значит, нужен зачем-то, – просто ответил Чертогонов, не желая лишать девушку надежды.

Владимирский тоже решил не расстраивать лишний раз молодую впечатлительную спутницу и не стал уточнять, для чего может понадобиться пленник плотоядным существам. Впрочем, Юлия сама предложила наиболее приемлемое для себя объяснение:

– Может быть, его тоже где-то здесь взаперти держат, как заложника.

Владимирский хлопнул Чертогонова по плечу:

– Из головастых у нас теперь только ты остался, так что давай думай, как нам отсюда выбраться.

– Семеныч, может, ты чего не понимаешь, но мы вообще-то в тюрьме. А тюрьма, это такое место, которое не открывается изнутри. Понимаешь, оно специально так устроено.

– Ты давай не умничай! – огрызнулся полковник. – В смысле, умничай, но в нужную сторону. Шевели мозгами.

Чертогонов подошел к окну, постучал ногтем по полупрозрачной преграде.

– Любопытно, – пробормотал он. – Управляется, как какое-то энергетическое силовое поле, а на ощупь твердое, материальное…

– Ну-ка, подвинься, – потребовал Владимирский.

Он отстранил друга и ударил ногой в окно.

– Черт, эта хрень еще и крепкая.

– Если бы все было так просто… – усмехнулся Чертогонов.

– Да уж, – вздохнул полковник.

Время потянулось в томительном ожидании. Изредка пленники перебрасывались фразами, но в основном молчали, сидя на полу своего узилища. Даже полковник, в конце концов, перестал рассыпать проклятия в адрес обитателей небоскреба. Они совершенно не представляли, сколько времени уже провели взаперти. Еще при захвате их оглушенных, видимо, тщательно обыскали, изъяв все вплоть до часов, забрали даже сережки и колечко Юлии.

Кроме прочих неудобств, пленников явно не собирались кормить, по крайней мере, питание точно не обещало быть трехразовым.

Когда от вынужденного безделья уже даже появилась головная боль, почувствовался легкий толчок, затем последовала вибрация. Пленники вскочили на ноги, Юлия подбежала к окну.

– Что за хрень происходит?! – воскликнул полковник.

– Такое чувство, будто взлетаем, – заметил Чертогонов.

– Ой, смотрите! – испуганно ахнула Юлия, указывая за окно.

Ее спутники прильнули к стеклу. Метрах в трехстах слева от их каземата стены здания рушились, но рушились довольно-таки странным образом. Весь массив всколыхнулся волнами, словно поверхность водоема, из стены вылупилась огромная блистающая сфера, сплетенная энергетическими разрядами. Все вокруг обращалось в пыль и потоками устремлялось к сфере, которая вдруг развернулась, превратившись в воронку, и поплыла вперед, поглощая все на своем пути и увеличиваясь в размерах.

– Почему мне это так не нравится? – процедил Владимирский сквозь зубы.

– Не тебе одному, – отозвался Чертогонов.

– Ой, мамочка, – испуганно прошептала Юлия.

Казалось, все вокруг не просто рассыпается, а даже размывается, теряя очертания и исчезая в жерле воронки.

– Доэкспериментировались, мать их, – зло пробормотал Владимирский. – Не видать мне нынче огурцов со своей теплицы.

Одна сторона каземата начала оплывать, превращаясь в странную сыпуче-жидкую субстанцию. Трое пленников отступили назад, вжавшись в противоположную стену. Юлия вытянула руку, инстинктивно пытаясь защититься от опасности. В следующий миг девушка почувствовала легкое покалывание и с ужасом увидела, как ее рука превращается в ту же странную субстанцию, что и все вокруг.

– …твою мать! – послышался последний возглас Владимирского.

Яркая вспышка разорвала мозг, все превратилось в свет, будто миллиарды слепящих огней с невероятной скоростью устремились навстречу из бесконечной бездны. Страх вытеснила необъяснимая эйфория, порожденная легкостью, невесомостью и скоростью небывалого полета. Ощущение времени утратилось абсолютно, казалось, бесконечное пространство сплелось с бесконечной вечностью.

Свет всколыхнулся волной, впереди проявилась стена. Затем Юлия увидела собственную руку, все так же вытянутую перед собой, а еще через мгновение услышала нецензурную брань полковника.

– Это что такое было?! – воскликнул Чертогонов, хлопая себя по груди и бокам, словно проверяя, все ли части его тела материализовались.

– Я рассчитывал, что ты нам скажешь, – отозвался полковник. – Ты же тут самый умный.

– Самых умных гоблины забрали, – поправил Чертогонов.

Снаружи на окно легла тень, заслонив и без того скудный свет. Юлия ахнула. Полковник схватил девушку в охапку и силой опрокинул на пол, крикнув при этом Чертогонову:

– Ложись!

Полностью доверяясь чутью друга, Чертогонов без лишних вопросов упал рядом и закрыл голову руками. В следующий миг послышался треск, на пленников посыпались осколки.

– Дядя Жора, мне тяжело, – сдавленно пожаловалась девушка.

Владимирский приподнялся.

– Ты цела, девочка? – спросил он, осторожно стряхнув осколки с ее спины.

– Цела, – кивнула Юлия, поднимаясь. – А вы, дядя Жора, дядя Сережа?

– Вроде, все на месте, – отозвался Чертогонов, в очередной раз ощупывая себя. – Что это было?

– Сейчас поглядим.

Все трое вернулись к окну. Стекло выдержало удар, но покрылось многочисленными трещинами и выбоинами, осколки из которых и рассыпались по всему каземату. Стены так же покрылись трещинами. Стекло изрядно утратило свою и без того скудную прозрачность, тем не менее, снаружи угадывались очертания летающей платформы метаморфов. Левым передним углом платформа вклинилась в стену, разрушив соседние помещения.

– Ну-ка, Николаич, придержи меня, – потребовал Владимирский.

Ухватившись за плечо Чертогонова, чтобы не потерять равновесие, он ударил в стекло ногой, затем еще раз. С третьего удара растрескавшаяся преграда рассыпалась.

Чертогонов поднял один из осколков и озадаченно хмыкнул:

– Странно. Вроде, обычное стекло. Как они им манипулируют?

– Потом у них спросишь, – отмахнулся Владимирский.

Примерившись, он прыгнул из оконного проема на край платформы. Навстречу, стряхивая со спины мелкие обломки, поднялся светлокожий метаморф. Крепкий удар полковника выбил его с платформы. При беглом осмотре Владимирский понял, что летающая машина метаморфов получила серьезные повреждения – стойку управления вырвало из палубы, ее основание искрилось разрядами, переднюю часть всей конструкции расколола глубокая трещина.

Наскоро осмотревшись, полковник заметил внизу еще одну платформу в гораздо лучшем состоянии. По крайней мере, видимых повреждений не было заметно. Недолго думая, Владимирский перепрыгнул туда.

– Семеныч, расшибешься! – предостерег его Чертогонов, вместе с Юлей наблюдая из окна за действиями друга.

Полковник лишь отмахнулся. Чертогонов покачал головой:

– Седой уже, а все скачет, как сайгак…

– Он сможет? – спросила Юлия, глядя, как Владимирский деловито ощупывает стойку управления платформы.

– Сможет, – уверенно ответил Чертогонов. – Семенычу все равно, что метла, что самолет, он даже паровоз летать заставит.

– Смотрите, дядя Сережа, – Юлия указала на воронку. – Как это… странно… и страшно.

– Согласен, происходит что-то непонятное, – кивнул Чертогонов.

И в самом деле, было от чего прийти в замешательство. Подобно тому, как совсем недавно воронка поглощала все вокруг, сейчас она все то же изрыгала из своего жерла. Неопределенная субстанция многочисленными потоками изливалась из недр воронки, принимая прежние очертания различных предметов и даже живых существ. Кроме всего прочего, из воронки появились две платформы с метаморфами на борту. Не задерживая свое внимание на освободившихся пленниках, метаморфы проследовали мимо.