- Есть! - крикнула Марина и вышла на балкон.
- Домашняя?
- Иди уже, тарелки расставляй! Сейчас спущусь!
Дождь притих, в соседском саду с воодушевлением пела какая-то птица. Она вспорхнула над кряжистым орехом, гулко захлопав крыльями. Марина заметила шевеление у дома, сердце её забилось чаще, но движение не повторилось, лишь что-то блеснуло и негромко затрещало.
... Внук ворвался примерно через полчаса после ухода Марины, с возмущением завопил:
- Ну дед! Ты что?!
- Игнат, что случилось?
- Ты Марину выгоняешь?!
- Игнат, присядь.
- Ты с ума сошёл?! Я только нормально стал... питаться! - внук упёр руки в бока.
- Игнат!
- Мне хоть есть, с кем вечерами кино посмотреть! Хоть кто-то адекватный... кто соображает!
- Игнат!!! Успокойся! Я не собираюсь выгонять Марину Павловну!
- Тогда какого... ? - Игнатик захлопал глазами.
- Ты много времени проводишь с Мариной Павловной. Ты заметил, что с ней что-то не так?
- О-о-о! - многозначительно протянул Игнат, успокаиваясь. - С ней даже очень чёт не так!
- Не могло у неё в жизни произойти чего-нибудь такого, о чём мы с тобой не знаем? Смерти близкого человека?
- Она бы сказала.
- И то верно. Мама у неё жива, они созванивались недавно... что же?
- Я думаю, её парень бросил. А из-за чего ещё девки убиваются? Я тут на днях, короче, немного пошалил...
- Игнат, что? - нахмурился художник.
- Да не важно... Так вот, даже слова не сказала. Не ругалась и не стукнула ни разу... даже рукой... тяжёлой, кстати! Я сразу въехал - пришибло её. Как меня тогда, помнишь?... А зачем ты её так напугал? Она там вещи собирает!
- Она неправильно меня поняла. Я... вспылил. С ней стало невозможно работать! Но мне самому очень нужна Марина Павловна, и я не собираюсь расставаться с ней в ближайшее время. К тому же, у нас договорённость до весны. Весной состоится выставка. Я просто устроил ей небольшую взбучку. Сам сожалею, - признался Кардашев.
- Из-за твоей взбучки она сейчас упакуется и свалит!
- Не свалит... в смысле... Боже, что у тебя за лексикон?! Марина Павловна никуда не уйдёт! Я с ней ещё не расплатился.
- Ты её не знаешь! Она гордая! Побегу проверю...
- Игнат!
- Ну что?!
- Понаблюдай за ней.
- Дед, - Игнат вернулся на середину студии, почесал нос. - Мне кажется, она знакома с нашим соседом... ну, Муратовым. И думаю, её очень расстроило, что о нём в газете писали, что он женится и всё такое... Ну, ты понял.
- Спасибо, внук. Это многое бы объяснило. Странно, я думал, наш сосед женат уже... Ладно, иди. Я потом ещё поговорю с Мариной Павловной, извинюсь.
- Ты уж постарайся. А то как психанёт! И свалит!
- Игнат!!!
... Внук сунул голову в дверь через несколько минут, сказал, что пришёл Борис и они садятся обедать. Кардашев обещал, что вскоре присоединится. Он с удовольствием предвкушал трапезу за изысканно накрытым столом в компании молодых и красивых людей.
Вошёл Танников, пожал руку, наклонился над подрамником, прищурился и жадно вспыхнул глазами, обошёл вокруг, вгляделся, бегая по полотну взглядом:
- Ты чёртов гений, Терентич! Тебя все похоронили, а ты взял и воскрес!
Кардашев вздохнул:
- Борис, я всегда прислушиваюсь к твоему мнению.
- Пра-а-авильно. Моё мнение - это деньги и слава. Нам с тобой сейчас очень нужно и то, и другое.
- Скажи, что я натворил?
- Ты сотворил, Терентич!
- А не врёшь старику? Это ведь не я... что-то другое...
- Не понимаешь? Ты всегда был проводником божьей благодати, а это.... Как тебя пробрало, Терентич! Я же говорил, харизма! - Танников весело засмеялся, блестя глазами. - Так и вижу заголовки в сети: 'Известный художник вступает в новый этап своего творчества, не боясь экспериментировать с цветом и композицией'.
Кардашев сел, снял очки, протёр их, посмотрел на картину, покачал головой:
- Не понимаю.
- Да всё ясно же! Ты поймал! Свою квинтэссенцию. Душу в её телесном воплощении. Просто подобрался к ней с другой стороны.
- Боря, я всегда полагал, что ты губишь своё предназначение. Я счастлив, что ты наконец занимаешься тем, что предписано тебе судьбой.
- А я как рад, Терентич! Как назовёшь?
- Пусть будет просто 'Девушка в зелёном'.
- Как скажешь. Беру.
- Уверен?
- Даже не сомневаюсь. Повешу рядом с тем маленьким Ромасом, с аукциона, и Слепышевым. Цену вопроса обговорим позже, когда будет готово. Идём харчиться, как говорит наш маленький злыдень.
- Вы с ней помирились? С Мариной.
- Конечно! Я не только романтичный, но и отходчивый человек. И за добро злом не плачу.
- Будешь ещё...? Ну...
- Штурмовать неприступный бастион? Не-е-е... Мне сейчас не по карману лишние телодвижения. Я вот тут недавно понял: бабы бабами, но самый большой кайф я получаю вот от этого, - Танников обвёл жестом студию и кивнул на портрет. - К тому же, вон, посмотри. Что мне там делать? Нечего лезть туда, где и без меня осколков хватает.
- Иди. Я сейчас.
...Кардашев сидел, задумчиво глядя на холст и прислушиваясь к весёлым голосам, доносящимся с кухни. Картина была почти готова. В ней он вернулся к своему раннему стилю, смело играя с контрастными цветами, за что его часто поругивали критики. Нет, Боря прав, а он неправ и зря обидел девушку. Если что-то непривычно лично для него, это не значит, что это плохо. Непривычны эмоции, с которыми художник 'вылепил' портрет Марины. Он сам от себя их не ожидал. Кардашев усмехнулся. Она только вошла в тот день в гостиную, вся мокрая, встревоженная, смущённая всей двусмысленностью ситуации, а он уже знал, что хочет её нарисовать. Поймать игру чувств на лице, старательно маскируемых деланой невозмутимостью, жестикуляцию... даже голос. Она была совсем другой тогда - старалась быть незаметной и избегать чужих чувств. Люди её утомляли. Ей нужен был покой, дом, отдых. Художник запомнил, как она впитывала звуки и краски комнаты, в которой очутилась. Всё так хорошо складывалось вначале... Он дал ей дом, весёлую компанию и стабильный доход, надеясь получить взамен Душу для своих полотен. Но она его переиграла. Поэтому он и злился. Поспешил с выводами, принял душевную скорбь за бездушие, но сейчас посмотрел на картину иным взглядом. Нужно извиниться.
Девушка на картине тосковала. Как тоскуют внешне довольные и постоянно востребованные люди - украдкой, когда не замечают, что на них смотрят, когда получают небольшой антракт в пьесе, где они всегда к услугам других. Марина садилась на кушетку бодрая, с сияющим лицом, а потом постепенно забывалась и погружалась в свою грусть. И Кардашев, незаметно для себя, стал оттягивать начало работы и ждать прихода этой грусти. И вот, что он имеет в итоге...
... - Простите, Марина Павловна, - со вздохом сказал Кардашев за столом. - Вы устали, а я вспылил и не сдержался. Печень вот... пошаливает, а в дурной печёнке, как говорят восточные лекари, таится жар гнева.
- Я понимаю, - сказала Марина.
- Хочу загладить свою вину. Грядут выходные. Давайте отдохнём от дел. Сплаваем на маяк, к моим друзьям.
- Ура! - завопил Игнат. - Наедимся мидий до отвала!
- Борис?
- Нет я пас. Готовлюсь к открытию.
- Марина, вы не против?
- Нет, - удивлённо ответила Марина. - У меня-то как раз никаких дел.
Кардашев внимательно посмотрел на неё и сказал:
- Тогда договорились.
***
Ренат позвонил через неделю. Сухо сказал в трубку:
- Не припоминаю, чтобы я тебя увольнял. Подъедь, поговорим.
Вадим подъехал. В коридоре у офиса его заметила Колесова, выходящая из своего кабинета с ворохом эскизов.
- Вадь!
- Надя.
- Атос, что происходит? - Колесова чуть не плача схватила его за руку, роняя эскизы. - Что стряслось? Где ты был? Трубку не берёшь, не открываешь!
